Сергей Царев - Предательство. Последние дни 2011 года
— Смотрите на урну, хотите на экран, — продолжил Юрий Михайлович. — Сколько миллиардов денег вбухают в камеры?
— Посчитают максимально. Спроси, сколько ляжет на счета в зарубежных банках? Молодец Чуров, угодил пильщикам бюджета — подкинул пару десятков миллиардов на пустом месте, — с иронией сказал Сергей Георгиевич.
— Да, эффективные менеджеры будут довольны, — согласился Юрий Михайлович. — Нет бы обеспечить честные выборы и сохранить народные деньги.
— Зачем? Заработать и одновременно сохранить власть — что может быть лучше. Народ проглотил один раз, почему не проглотит второй раз?
— Но видишь, вышел на улицу — 10 декабря на Болотную площадь, сегодня — на площадь Сахарова. И вышли серьезные люди, не шпана, готовая просто крушить. Вышли люди, озабоченные будущим страны. Интересно, после сегодняшнего митинга что-нибудь изменится?
— Хотелось бы, но… — с сомнением произнес Сергей Георгиевич. — Власть понимает, когда митингуют и просят хлеба, повышения зарплаты, улучшения чего-то. Это понятно и просто. Власть выдаст — вот, возьмите и скажите спасибо. Но делиться самой властью — на это они не готовы, поэтому все сведут к разговорам, обещаниям — примем меры, обеспечим, реализуем. Сам знаешь, как чиновники умеют на тормозах спустить любое дело.
— Американцы называли какую-то астрономическую цифру сфальсифицированных голосов.
Сергей Георгиевич засмеялся, повернулся к Юрию Михайловичу и с укором сказал:
— Все хороши, каждый гнет свою линию. Я читал в Интернете, что The Wall Street назвала четырнадцать миллионов, это почти двадцать процентов. Не знаю, как они считали, но ноль целых пять десятых процента, о которых говорил Песков, тоже взяты с потолка, я так считаю.
— Его цель — показать, что власть знает, но все нарушения малозначительны и несущественны, на результаты не могли повлиять.
— Слушай, Юра, пусть все проценты будут на совести тех, кто считал, а нам с тобой надо выбираться, — неожиданно сказал Сергей Георгиевич. — Мне кажется, что встречные машины — это те, кто сообразил, что ситуация хреновая, и развернулись. Бетонка стоит. Очевидно, авария перекрыла движение в обе стороны. Скоро здесь будет полный затор. Давай разворачивайся, я подскажу, как объехать этот участок через Истру.
— В Истру есть еще дорога?
— Их три с этой стороны. Две нам недоступны, попытаемся через третью, с другой стороны от деревни.
Только через два часа они выбрались на МКАД. Огорченный Юрий Михайлович обратился к другу:
— Сергей, извини, подвезти не смогу, уже начинаю опаздывать.
— Не волнуйся, подкинь меня до удобной для тебя станции метро. Мне все равно, в офис я добираюсь на метро. Я прямо поеду на работу.
— Тогда нормально, а то мне как-то неудобно.
— Что ты переживаешь? Не ты пробку создал, а обстоятельства, которые от тебя не зависят. Расслабься.
Юрий Михайлович довольно долго выбирал момент для обгона впереди едущей машины. Эту неуверенность заметил Сергей Георгиевич, но ничего не сказал. Юрий Михайлович поспешил объяснить:
— В последнее время стараюсь ездить аккуратно, без резких перестроений. Проблема с глазами. Возможно, скоро придется делать операцию.
Еще дома Сергей Георгиевич хотел спросить о глазах, зная, что у Юрия Михайловича возникли проблемы, но как-то не сложилось. Теперь всю оставшуюся дорогу они говорили о проблемах здоровья — своего и окружающих людей. Возраст с годами незаметно вносил корректировки в темы разговоров.
— Знаешь, что у Михаила Александровича проблема? — спросил Юрий Михайлович.
— Да, он мне звонил, сказал, что у него онкология.
Михаил Александрович был начальником отдела научно-исследовательского института, в котором начинали они работать. Его болезнь была неизлечима, они это понимали. Понимали, что закрывается очередной этап их жизни, связанный с конкретным человеком. Понимали и поэтому не хотели говорить.
* * *Выйдя из машины, Сергей Георгиевич попрощался с другом, пожелав ему счастливо встретить Новый год. Времени было много, не было необходимости торопиться, поэтому Сергей Георгиевич медленно побрел в сторону станции метро, внимательно приглядываясь к людям. Большая часть людей была чем-то озабочена, стремительно неслась к каким-то своим целям, не замечая остальных. Разительно отличались приезжие, которые пытались все увидеть, зафиксировать в памяти или сфотографировать. Но Сергея Георгиевича давно интересовала особая группа людей — попрошайки, которые располагались в переходах в метро и на улице возле самого здания.
Он приглядывался к ним и убедился в том, что все они организованы и действуют с разрешения местной полиции, которая, очевидно, делает это далеко не бескорыстно. Он заметил одну важную закономерность — попрошайки стоят там, где видеокамеры их не видят. Только люди, знающие эти точки, могли их расставить или указать соответствующие места заинтересованному человеку.
Участок у небольшого выступа перед поворотом пешеходного коридора много лет занимал однорукий мужчина с плакатом «Помогите собрать деньги на протез». Его было хорошо видно пешеходам, спускающимся по лестнице, но видеокамера, направленная на коридор и лестницу, явно его не фиксировала. Обрубок правой руки мужчина демонстрирует летом, зимой по перевязанному рукаву сорочки или свитера видно было отсутствие части руки. Одет мужчина всегда хорошо, чисто выбрит. И у Сергея Георгиевича возникло подозрение, что протез ему и не нужен. Он лишь периодически обновлял плакат.
Чуть далее по коридору, перед следующим поворотом, стояла старушка с иконой в руках. Видеокамера располагалась у нее над головой и направлена была вперед. Старушки периодически менялись, менялись иконы, но все остальное — выражение лица, стиль одежды, обращение к гражданам — было постоянным.
Такое расположение попрошаек обеспечивало полицейским алиби — их не видно на экранах мониторов, а пришли они в промежутке между полицейскими обходами. Никакого крышевания, никакой коррупции, ничего личного.
Аналогичная картина наблюдалась на улице недалеко от здания самой станции метро. Здесь сменяемый состав попрошаек был более разнообразным: от беременных женщин и потерявших документы мужчин до любителей животных, жаждущих помочь друзьям человека. Удивляло лишь одно — все они сменяли друг друга на одном и том же месте, отклонения составляли не более десяти сантиметров, что абсолютно противоречило методу случайного выбора места.
Было очевидно, что ими управляют. Управляют те, кто не боится обвинений в коррупции, подкупе и даче взяток. И на их стороне демократия, которая требует доказательств нарушения. А правосудие, утонувшее в нераскрытых серьезных преступлениях, в громадном количестве резонансных дел, отвлекающих сотни следователей, в тысячах томах уголовных дел, которые не успевают прочитывать судьи, никогда не дойдет до этого уровня. И будут прекрасно и спокойно жить управленцы бизнесом попрошаек, на своем уровне разлагая силовые структуры и чиновников.
Любая коррупционная пирамида обвалится, если не опирается на массовую систему коррупции и подношений в низших слоях силовиков и чиновников. Как истоки крупных рек представляют собой незаметные ручейки, так и малозначимые взятки и откаты формируют мощные финансовые потоки, устремленные вверх. Те, кто этим пользуется, добровольно откажется?
В размышлениях время пролетело незаметно, на нужной станции метро Сергей Георгиевич вышел. Плотный поток пассажиров, подхвативший его, упрямо двигался к выходу, исключая любые размышления.
* * *На выходе из станции метро в подземном переходе под Тверской улицей Сергей Георгиевич наткнулся на семью приезжих, которые растерялись и не знали, куда им двигаться. Ближе всех к Сергею Георгиевичу стоял мальчик лет девяти. С глубоким чувством разочарования и усталости он обратился к Сергею Георгиевичу:
— Не будете ли любезны подсказать, как пройти к магазину «Педагогическая книга»?
В голосе звучали нотки отчаяния. На Сергея Георгиевича произвела впечатление вежливость, с какой был задан вопрос, и он постарался максимально добродушно ответить мальчику:
— Он находится в конце Камергерского переулка, я могу провести вас туда.
Мальчик довольный, что нашел человека, который знает местонахождение магазина, гордо посмотрел на родителей и сестру. Все они в сопровождении Сергея Георгиевича вышли на улицу. Мальчик старался быть поближе к нему.
— А что тебе нужно в магазине? — поинтересовался Сергей Георгиевич.
— Учительница дала список книг.
— Он у нас увлекается математикой, учительница рекомендовала книги для дополнительных занятий, — уточнила мать.
