Фридрих Незнанский - Заговор генералов
– Ладно, балагур, – смягчился Костя, – иди, обниму на дорожку. К твоим завтра, наверно, заеду, привет передам, объясню, привезу что-нибудь вкусное – от тебя, босяк.
– Ты всегда был настоящим джентльменом, Костя. И другом. Только найди возможность обязательно встретиться с Генрихом, он мне обещал выдать кое-какой компромат, без которого нам в «ленинку» не пробиться. И если кого сажать, то в первую голову – директора Зверева. Его кадровик должен нам в этом помочь… Вот видишь, никуда нам с тобой от такого понятия, как компромат, не деться. И знаешь почему? Потому что компромат является наиболее надежным регулятором законности.
Костя хотел всплеснуть руками, но из динамиков раздался сочный женский голос:
– Дамы и господа!… Лэдис энд джентлмэн!…
– Увы, Костя, все хорошее когда-нибудь кончается.
– На, – сказал Костя и протянул Денису бутылку коньяка, которую добыл из необъятного кармана своего пальто, – будешь давать ему помаленьку в самолете, иначе он тебе устроит такую жизнь!…
Франкфурт встретил путешественников за океан теплом и солнцем.
– Едрена вошь! – воскликнул Турецкий. – Ничего у нас, в России, нет приличного! Даже погоды…
– Куда мы идем, дядь Саш? – спросил Денис, едва поспевая за стремительно шагающим по пружинящей кишке перехода из самолета в здание аэровокзала Турецким.
– А ты не знаешь?
– Откуда же?
– Да, друг мой, – не оборачиваясь расфилософствовался Александр Борисович, – у молодости есть одно замечательное свойство: забывать. А мы уже лишены этого качества. Чего смотришь? Действительно, что ль, память отбило? – Он легко сбежал по лестнице на первый этаж и вошел в маленькое кафе.
– Вспомнил! – радостно завопил Денис. – Это то самое кафе, где мы с тобой сидели в прошлом году!
– Слава тебе, Господи! Утешил старика.
Из– за второго столика слева от входа поднялся громадный, толстый человек и выразительно щелкнул пальцами. Турецкий направился прямо к нему, держа коробку под мышкой и протягивая обе руки для приветствия.
– Хоп! – хлопнули ладонью об ладонь, сели. Турецкий, обернувшись, представил Питеру своего друга и коллегу Дениса Грязнова, отодвинул тому стул и протянул коробку Реддвею. – Прозит!
Питер взял презент одной рукой, встряхнул возле уха и с довольным видом положил сбоку.
– Давно не виделись, Александр! – сказал со значением. – Пиво? Виски? Шнапс?
– Айн штюк гросс бир! – по слогам выговорил Турецкий. – А ты, Денис, сам заказывай, что хочешь. Действительно давно, Пит. Я считал в самолете и чуть не сбился: шесть или уже семь дней?
– Долго! – по-русски сказал Питер. – Ну, выкладывай!
Официант принес пиво в больших бокалах для Реддвея и Турецкого и… «кальтен йогурт» для Грязнова-младшего.
– Ха! – в восторге воскликнул Питер и ткнул толстым пальцем в Дениса: – Фриц! Это же по-русски – простокваша?
– Ага, – смеясь подтвердил Турецкий, – с вареньем… Пит, у меня к тебе очень важное дело.
– Я понял. Весь внимание.
Саша достал из кармана ксерокопию статьи в «Вашингтон пост» и протянул Реддвею. Тот профессионально быстро ознакомился с материалом и вопросительно уставился на Турецкого:
– А я при чем?
– Я – при чем! – ткнул себя в грудь Турецкий. – Лечу, чтобы доказать, что все это – провокация и туфта. С ним, с Денисом. Государственные деньги тратим.
– Туфта – это что?
– Ну… липа, тьфу, черт! Дешевый обман, Пит.
– Но я при чем? – настойчиво повторил Реддвей.
– Без твоей помощи я ничего не смогу ни узнать, ни доказать.
Реддвей надул щеки и поиграл густыми бровями.
– Но это к нам не имеет никакого отношения. Обоснуй!
– Хорошо, Пит. Хитросплетения политической борьбы в России тебе совершенно знать ни к чему. Главное же заключается в том, что началась война компроматов, которая может привести к смене режима. Вот это ты должен знать. Если мы хотим сохранить демократию, мы должны защитить честь Чуланова, иначе влияние на больного Президента перехватит та сторона, для которой решение всех политических и социальных проблем, включая международные, будет продиктовано с помощью террора. А мы с тобой для чего тогда?
– Логично. Но я пока не вижу, в чем может заключаться мое участие.
– У тебя есть Джек Фрэнки, Пит.
– Он есть и у тебя.
– Нет, старина, мне твоя слава ни к чему. Такую тяжесть может выдержать только твой организм.
– Ха! – Реддвею была явно приятна незамысловатая лесть заместителя, должность которого занимал Турецкий в организации «Пятый левел».
– Скажу откровенно, Пит, дружище. Я подумал, что с твоей помощью Джек мог бы забраться в то досье – файл компьютерный – и почитать, что там правда, а что туфта.
– Туфта, да, хорошее слово. – Реддвей продолжал коллекционировать богатства русской речи.
– Он, конечно, гениальный хакер, это ты лучше меня знаешь. Но без тебя, Пит, ему в этих закрытых файлах делать нечего. Только ты обладаешь необходимой степенью допуска и знаешь нужные пароли. Поэтому, повторяю, с твоей, и только твоей, помощью Джек способен взломать любую компьютерную сеть. А теперь давай посмотрим на это дело с этической точки зрения. Ты – заместитель директора ЦРУ. Отец Джека – один из руководителей школы военной разведки в Вашингтоне. Сам Джек Фрэнк, я уже говорил, гений компьютера и, главное, наш человек. Вы – все трое – американцы. Обращаясь к тебе с просьбой о помощи, я специально ставлю все под твой контроль. Вы можете сообщить мне все, что считаете возможным, заботясь при этом о полнейшей безопасности своей родины. А мне всего-то и нужно знать: да и нет, и если нет, то откуда же взялось это «да».
– Туфта, ты хочешь сказать, так?
– Именно. Потому что это больше, чем просто вопрос чьей-то чести. Теперь это вопрос большой политики: быть или не быть в России террору.
Турецкий искоса посмотрел на Дениса и заметил в его глазах неподдельный восторг. Хмыкнул про себя, еле сдержав улыбку, и подумал, что на его красноречии можно было бы сделать неплохой бизнес.
– Так, – решительно сказал Реддвей после недолгого раздумья, поднял два пальца и громко щелкнул, привлекая внимание официанта. Тот подбежал. – Видрхёльн! Повторить! – добавил по-русски, наверно уже для Турецкого, и посмотрел на массивные наручные часы: – Успеем… Это, – он уперся пальцем в лежащую слева коробочку, – взятка?
– Естественно, – пожав плечами, подтвердил Турецкий.
– Хорошо. Принято! Из Вашингтона передашь факсом свои координаты, так? Там сейчас Кэт Вильсон, которая, если мне не изменяет память, а она мне никогда не изменяет, неровно дышала – так? – по поводу одного моего заместителя! Впрочем, кажется, она в Нью-Йорке. Позвони, прилетит. А когда начнем по новой?
– Ты имеешь в виду лекции?
– И лекции тоже. Но больше всего мне нравятся отвальные. Прозит! – Он поднял бокал с пивом и прильнул к нему полными и жадными губами человека, страдающего от постоянной жажды.
– Я очень рассчитывал на твою помощь, старина, – проникновенно сказал Турецкий. – Спасибо, что прилетел.
– До встречи, Александр! Пока, молодой сыщик! Кажется, ваш самолет уже заправили… Смотри, как быстро время летит! И не поговорили…
– Ну, дядь Саш, ты даешь! – Денис был искренен в своим восхищении. – Он правда заместитель директора ЦРУ?
– А то кто же? – чуть не обиделся за Питера Турецкий.
– Ни себе фига! Так если он согласился помочь, нам и забот не знать?
– Ну, у тебя программа более обширная. Если судить по запросам Геннадия Алексеевича. Побегаешь… Да и кредитную карточку надо к делу приспособить… Неужто так и сказал: в разумных пределах, а? Или это уже ты его отмазываешь?
– Чесслово, так и сказал.
– Во жлоб! Мы его, можно сказать, к жизни возвращаем, а он… Слушай, юноша, а если все правда? Че бум делать-то? Ты подумай на досуге. А то кровные денежки растратим и привезем – фигу в кармане. Нам с тобой такого дядь Костя ни в жизнь не простит… Чего смотришь? Наливай, я не возражаю. Давай, Денис, за добрый Франкфурт, где проживают мои друзья – хорошие люди, за удачу… и я покемарю. Разбуди, когда ленч подадут…
Турецкий теперь успокоился, дремал, лениво принимал пищу, снова дремал… дорога неблизкая, семь часов чистого летного времени.
И то ли ему приснилось, то ли нафантазировалось оттого, что все время думал об этом… Словом, вернулись уже, скинули бремя забот, и вот сидит себе Турецкий в прокуратуре и пускает в потолок кольца дыма. Они стройно поднимаются друг за дружкой и медленно так тают. Лафа! Никаких тебе срочных дел! Клавдия чаем с вареньем угощает. И вдруг – телефонный звонок. Да громкий такой, настырный!
– Александр Борисович?
– Весь к вашим услугам! Простите, с кем имею честь?
– Вас беспокоит помощник Геннадия Алексеевича Чуланова. Разрешите соединить вас?
– Пожалуйста… – и новое кольцо торжественно расплывается в воздухе.
