Эдогава Рампо - Современный японский детектив
Скажите, тут поблизости есть какие-нибудь гостиницы, куда вам приходится часто доставлять обеды? — поспешно обратился он к разносчику, уже входившему в закусочную.
Да вот я только что из «Суймэйсо», — дружелюбно ответил прыщавый парнишка.
«Суймэйсо»?
Это гостиница, вернее, дом свиданий для парочек, вон там, за углом.
Л других гостиниц тут рядом нет?
Я только «Суймзйсо» знаю. А чего это вы спрашиваете? — забеспокоился разносчик.
Да нет, я просто так.
Оямада торопливо зашагал прочь. Парень недоуменно поглядел ему вслед и отворил дверь закусочной.
Фонарный столб на углу был украшен вывеской: «Гостиница «Суймэйсо». Оямада свернул за угол, потом в какой-то закоулок и очутился в маленьком дворике, усыпанном гравием и обсаженном густыми деревьями. В глубине дворика и пряталась уютная «Суймэйсо» — «Вилла прозрачной воды».
Да, машине к дверям не подъехать. В отличие от других домов свиданий эта гостиница надежно укрыта от людского любопытства, сюда можно приезжать хоть средь бела дня без всяких опасений. Идти отсюда до гинко не больше пяти минут.
«Наконец-то нашел». Оямада остановился у входа и глубоко вздохпул.
У него возникло явственное ощущение, что пропавшая жена вместе с любовником прячется именно здесь. Деревянный помост у входа был тщательно вымыт и полит для свежести. Передняя, выдержанная в стиле традиционного павильона для чайной церемонии, была устроена так, что внутренние помещения не просматривались.
Оямада громко попросил разрешения войти, однако довольно долго никто не появлялся, как будто дом был пуст. Он позвал еще несколько раз, п только твгда изнутри послышался слабый звук шагов.
Вышла горничная лет тридцати, в шелковом кимоно, на ходу вытирая руки передником.
Добро пожаловать. — Горничпая нисколько не удавилась, увидев одиноко стоящего в передней Оямаду. Очевидно, многие пары встречались прямо здесь. — Ваша дама придет позже? — спросила она, подтверждая догадку Оямады.
Да нет, я просто хотел бы кое-что узнать…
Профессиональная улыбка мгновенно сменилась подозрительным взглядом. Вероятно, она решила, что Оямада — агент полиции нравов или кто-нибудь в этом же роде.
— Видите ли, я разыскиваю жену, — пояснил Оямада как можно спокойнее, чтобы смягчить собеседницу. — Несколько дней назад у меня пропала жена, и я пытаюсь ее найти. В ее сумочке обнаружились ваши фирменные спички, и я подумал, может быть, вы мне поможете.
Он показал горничной карточку Фумиэ.
— А-а, эта дама? — Горничная с явным интересом вглядывалась в фотографию.
— Так она бывала у вас? Понимаете, детишки целыми днями плачут, они очень любят мать. По-моему, она убежала с любовником. Мне кажется, рано или поздно она одумается и вернется, но уж очень детей жалко, вот я ее и разыскиваю. Я нп в чем не собираюсь ее упрекать. Если вы знаете, с кем она здесь была — имя, адрес этого человека, — скажите мне, пожалуйста.
Кажется, жалобная история о несуществующих детях сработала.
Значит, это ваша жена. — На непроницаемом лице горппчной, видимо давпо отвыкшей принимать близко к сердцу чужие любовные дела, промелькнуло что-то вроде участия.
Вероятно, этот мужчина знает, где она сейчас. Я не сделаю ему ничего дурного, скажите только адрес и фамилию, — не отставал Оямада.
Я понимаю… — смущенно кивнула горничная.
Очень вас прошу, — настаивал Оямада. — Дети маленькие, им нужна мать.
Я бы, конечно, вам сказала, раз такое дело, но мы ведь тоже ничего не знаем…
Как не знаете? — Оямада посмотрел на женщину с недоверием.
Знаем только, что она называла себя Кавамура-сап, а уж настоящее это имя или нет, кто ж разберет.
Но вы же записываете адреса клиентов?
Ой, что вы, — хихикнула горничная, — тогда к нам никто приезжать не станет.
Так что же, никаких следов не осталось?
К сожалению, никаких.
Похоже, что горничная п вправду сочувствовала Оя-маде и не собиралась сознательно что-то скрывать. Оямада почувствовал, как им овладевает отчаяние.
Ну скажите хоть, что был за человек ее спутник?
В каком смысле?
Как он выглядел?
Ну, ему лет сорок, пожалуй, интересный такой, широкоплечий, — ответила горничная, поглядев на Оямаду, будто сравнивала его с тем мужчиной. Оямада не отличался могучим телосложением, и в глазах горничной ему почудилось пренебрежение: не удивительно, что от такого сбежала жена.
А какие-нибудь особые приметы у него были?
Да как вам сказать. — Горничная на мгновение задумалась. — Примет-то не было, а вот вещь одну он тут забыл.
Вещь?! Какую же?
Книжку. Мы хотели вернуть, но он больше не появлялся.
А сейчас она у вас, эта книжка? — затаил дыхание Оямада. На книге могло быть указано имя владельца.
Горничная исчезла п вернулась с книгой в руках:
— Вот.
Это было учебное пособие для менеджеров под названием «Особая стратегия управления». Недавняя публика-ция крупного издательства, специализирующегося на книгах по теории и практике администрирования.
Книга была новая, но без обертки, так что узнать, в каком магазине она куплена, было нельзя. Ниточка, вытянутая из клубка с таким трудом, оборвалась.
Словно для того, чтобы подольше не расставаться с надеждой, Оямада стал перелистывать книгу. И тут из нее что-то выскользнуло п упало ему под ноги.
Он наклонился п поднял визитную карточку. Вряд ли кто-иибудь стал бы хранить собственные визитные карточки в книге. Вероятпо, при знакомстве кто-то машинально сунул в книгу карточку собеседника.
На карточке значилось: «Начальник группы управления акционерного общества «Тото кигё». И пониже, крупно, имя и фамилия: «Кунио Морито». Возможно, этот Морито вспомнит, кому он давал свою визитную карточку. Но ведь японцы раздают своп визитные карточки направо и налево. Сможет ли Морито вспомнить, кому он дал именно эту?
Оямада перевернул карточку, и у него засияли глаза. На обороте было написано от руки: «Заходил к Вам, но не застал. Убедительно прошу позаботиться об известном Вам деле». Надпись заставляла предположить, что хозяин карточки дал ее не просто случайному знакомому, а кому-то, кого он хорошо знал, и сумеет вспомнить, кому она предназначалась.
Судя по тексту на карточке, Морито представляет торговую фирму. Скорее всего, он посещал кого-то из своих деловых партнеров и оставил ему заппску насчет «известного дела».
— Позвольте мне взять эту книжку с собой, — попросил Оямада у горничной, чувствуя себя рыбаком, которому забрезжил во мраке свет маяка.
Побег из нищеты
1
«Еду в Японию поглядеть на «киши», — сказал Джонни Хэйворд, отправляясь в дорогу. Об этом сообщили в Токио, но, разобралась пи японская полиция в этих словах и принесли ли они пользу, оставалось непзвест-ным.
Городская полиция Нью-Йорка выполнила просьбу токийского полицейского управления, и дело можно было считать законченным. Двадцать пятый участок, следящий за порядком в восточном Гарлеме, расследует подобные дела каждый день. История негра, погибшего в столице далекой страны, была тут же забыта.
Забыл о ней и Кен Шефтен. Многочисленные новые заботы не оставляли ему времени размышлять над этим делом. Да и взялся он за него просто по приказу начальства, без всякого особого интереса. Об энтузиазме тут не было и речи.
Кен был убежден, что Нью-Йорк стоит на краю могилы. На Манхэттене высились небоскребы, но сразу же рядом с ними начинались трущобы Гарлема и Бруклина. Гигантские здания состязались в оригинальности и величии, символизируя богатство и процветание Америки, но чуть поодаль, в нищих кварталах Гарлема, Бедфорд-Стайвезанта, Браунсвилла, Южного Бронкса, люди ютились в жалких домишках, обреченных на снос.
Их существование уже мало чем напоминало нормальную человеческую жизнь. Обвалившиеся стены, покосившиеся крыши, разбитые окна. Вместо выбитых стекол вставлены листы жести. Улицы завалены мусором и отбросами, повсюду хозяйничают крысы и одичавшие псы. В Браунсвилле самая высокая в Нью-Йорке смертность среди новорожденных.
Газ, воду, электричество то и дело отключают: нечем платить. Жители трущоб сбивают пожарные краны, чтобы набрать воды. Если здесь начнется пожар, не поможет никакая пожарная машина.
Именно здесь находят пристанище вконец опустившиеся люди: уголовники, алкоголики, наркоманы, проститутки, разносящие заразу преступности по всему Нью-Йорку.
В Нью-Йорке соседствуют самые разные миры. Небоскребы, Уолл-стрит, газеты, университеты, литература, искусство, музыка, театр, моды, рестораны, всевозможные развлечения — все лучшее собрано здесь, а рядом, со дна сточных канав, тянет свои злобные руки порок. Убийства, поджоги, грабежи, изнасилования, проституция, наркотики — нет преступления, которое не процветало бы в Нью-Йорке. Пропасть между верхами и низами разительна, город раздирают противоречия.
