Бокал кардинала Ришелье - Наталья Николаевна Александрова
Я вспомнила, как смотрела недублированный французский фильм, с русскими субтитрами.
Ну да, незнакомец в красной мантии говорил по-французски…
И вдруг в голове у меня словно что-то щелкнуло, и я стала понимать его речь.
– Мне показалось, что меня кто-то окликнул, – проговорил мужчина в красном, обращаясь к кому-то, кого я не видела.
– Здесь никого нет, кроме нас с вами, ваше преосвященство! – ответил его невидимый собеседник.
– Странно… – человек в красном пожал плечами. – Я так отчетливо услышал этот голос…
Он сделал еще несколько шагов и сел в кресло с ножками в виде звериных лап и с резной позолоченной спинкой.
В руке его появился бокал темно-красного стекла. Бокал, украшенный по ободку резными лилиями.
Он поднес этот бокал к губам, сделал маленький глоток, потом поднял бокал выше и посмотрел сквозь него.
А потом проговорил своим глубоким красивым голосом:
– Друг мой Марийяк, мне кажется, вы слишком заигрались.
– О чем вы говорите, ваше преосвященство?
– Мне кажется, вы слишком самонадеянны. Вы уверены, что королева-мать сможет добиться для вас самого высокого поста… но место пока что занято!
– У меня и в мыслях такого не было, ваше…
– Постойте, Марийяк, мне все же кажется, что здесь есть кто-то, кроме нас с вами… а ведь вы знаете, что наш разговор не предназначен для чужих ушей…
Человек в красном привстал, посмотрел в мою сторону…
И тут я на самом деле проснулась.
Через окно в комнату лился скудный утренний свет.
Я лежала на продавленном диване в бабушкиной комнате, и вспоминала свой сон.
Сон был удивительно яркий и красивый.
Я вспомнила человека с остроконечной бородкой, вспомнила бокал в его руке…
Бокал из темно-красного стекла, украшенный по ободку резными лилиями.
Точно такой, какой я нашла в бабушкином серванте.
Ну да, в этом как раз нет ничего удивительного – я увидела во сне такой же бокал, какой и наяву.
Говорят же, что во сне мы видим свои дневные впечатления, только в другом, странном порядке…
А кто был тот человек в красном?
Ну тут все ясно.
Я вспомнила фильм «Три мушкетера»… там именно так выглядел кардинал Ришелье.
Но он-то почему мне приснился?
Я очень давно смотрела этот фильм, а уж книжку читала вообще сто лет назад…
Ну да, может быть, этот сон вырос из красного бокала.
Бокал старинный, красивый, опять же, красного стекла, цвета кардинальской мантии…
Но так можно все что угодно выдумать!
Однако сон все не шел из головы – такой яркий, такой… такой всамделишный…
Молодой аббат шел по пустынной ночной улочке.
Полная луна выглянула из-за туч, озарила своим обманчивым светом старинные венецианские палаццо.
Улочка сделала крутой поворот и вышла на горбатый мостик, перекинутый через черную маслянистую воду канала. Чуть в стороне от моста покачивалась на воде привязанная к полосатому столбу черная гондола.
Вдруг ночную тишину прорезал жалобный женский голос.
Аббат вгляделся в темноту по другую сторону моста.
Два дюжих молодчика в черных масках теснили к стене молоденькую девушку в светлом платье. Один держал ее за руки, второй грубо руками обшаривал ее. Девушка молила их о пощаде и оглядывалась по сторонам в поисках защиты.
Аббат бросился вперед, перебежал мост, по дороге вытаскивая шпагу, хитро спрятанную в трости – духовному лицу не подобает открыто носить оружие.
– Прочь от дамы, канальи! – воскликнул он по-итальянски с заметным французским акцентом.
Один из сыновей ночи обернулся, смерил аббата презрительным взглядом и прошипел:
– Убирайся к черту, лягушатник! Не лезь в наши дела! Здесь ты не у себя дома!
– Я сказал – прочь от дамы, или пеняйте на себя!
– Ой как напугал!
Молодчик сплюнул, и в его руке блеснул стилет.
Аббат левой рукой подобрал край сутаны, правой сделал выпад.
Негодяй выронил стилет, попытался уклониться, но шпага аббата пропорола его плечо, потекла кровь.
Второй мерзавец оставил девушку, обнажил шпагу и бросился на аббата – но тот ловким ударом выбил оружие у него из руки. Шпага блеснула в воздухе и с плеском упала в канал.
– Бежим, Луиджи! Это сам дьявол! – выкрикнул раненый, и оба молодчика бросились наутек.
Девушка, всхлипывая, стояла возле стены.
Увидев, что молодчики сбежали, она облегченно вздохнула и проговорила:
– Благодарю вас, святой отец! Сам Бог послал мне вас! Если бы не вы – не знаю, что бы со мной было…
– Бог милостив, – проговорил аббат смиренным голосом. – Но юной девушке не стоит одной ходить по ночной Венеции. Как видите, здесь весьма небезопасно.
– Мой отец заболел, и я ходила к лекарю за снадобьем.
– Что ж, забота о престарелом родителе весьма похвальна. Но позвольте теперь проводить вас до дома, чтобы с вами не случилось ничего дурного.
– Мне, право, неловко, святой отец…
– Я не могу оставить вас без присмотра, тем более это не составит мне труда. Где вы живете?
– Совсем недалеко, возле моста Риальто.
– Тем более…
Девушка в сопровождении аббата пошла вдоль безмолвного ночного канала.
Вскоре они подошли к лавке, в окне которой были выставлены стеклянные сосуды, флаконы, бокалы и зеркала.
– Ваш батюшка, должно быть, стекольных дел мастер? Отчего же он живет не на острове Мурано?
– У него есть мастерская и на Мурано, но здесь он поселился из-за меня.
Они вошли в помещение лавки, прошли его насквозь и оказались в полутемной жилой комнате.
Здесь в глубоком кресле полулежал старик в домашнем бархатном кафтане.
Увидев девушку, он приподнялся и проговорил слабым, прерывающимся голосом:
– Слава богу, Анджела, ты вернулась! Я так беспокоился за тебя! Ночью наш город очень опасен…
– Меня проводил господин аббат, – проговорила девушка кротко. – Если бы не он, все и правда могло бы кончиться плохо. Возле Дорсодуро ко мне привязались два головореза…
– Я крайне благодарен вам, святой отец! – воскликнул старый стеклодув. – Анджела – это все, что у меня есть! Я живу на этом свете ради нее!
– Я счастлив, что смог сделать такую малость. А теперь позвольте откланяться…
– Не смею задерживать вас, святой отец. Но я хочу отблагодарить вас за доброе дело…
– Не стоит благодарности, сударь. Доброе дело само содержит в себе награду, ибо оно угодно Господу.
– Тем не менее я прошу вас принять от меня небольшой подарок. Пусть он напоминает вам о бедном итальянском старике, которому вы облегчили закат его жизни.
С этими словами старый стеклодув протянул руку и взял с полки красивый бокал рубинового стекла, по краю которого змеился узор из золотых лилий.
– Прекрасный бокал, – проговорил аббат, – но я не знаю, могу ли принять
