Лучи смерти товарища Теслы - Артур Зеев
В этот момент Агнаров шумно принюхался. Повозил указательным пальцем по пятну, понюхал палец, даже лизнул его.
— Обрати внимание на пятно. Ничего странного не замечаешь?
— Само пятно выжжено, как будто керосинку уронили. Но вокруг никаких следов горения — хотя масляная краска на полу должна была пойти пузырями или хотя бы потрескаться.
— Именно! И запах только горелой древесины. Я даже попробовал на язык — как будто уголёк лизнул. Ни намёка на слой масляной краски и вообще на то, что что-то горело. Бац — и всё!
Клим в задумчивости потёр подбородок.
— Заметил ещё, что пахнет как после грозы?
— Да. У Триловича пахло так же.
— При этом за всю неделю дождя не было. Окна закрыты, пахнет только в комнате, сверху и снизу источника запаха быть не может... Странно это, не даёт мне покоя эта деталь.
НКВДшник провёл рукой по бритой голове, поправил усы.
— Вообще, похожий запах иногда бывает при наших экспериментах, на испытательном полигоне. Кебучев объяснял, что это электролиз воздуха или типа того.
— Тогда откуда он здесь?
— А вот это действительно хороший вопрос... И краска эта. Она могла исчезнуть — но только в том случае, если что-то с огромной энергией очень быстро выжгло пол. Именно не горело, а выжгло... Понимаешь, о чём я?
Глебов кивнул — ему и самому пятно очень уж напоминало результаты испытания «лучей смерти»...
Остаток дня провели в бесплодных попытках восстановить картину прошлого вечера. Как это всегда и бывает, никто ничего толком не видел и не слышал. Сахаров вспомнил, как Ефроим и Кебучев вместе заходили в дом, разговаривая на английском. Гавриил Платонович подтвердил и добавил, что американец пошёл спать, а он решил ещё покурить по своей привычке. Латыгин резюмировал, что, когда он возвращался с вечернего обхода, свет из-под двери был только у Самуила, остальные все спали. Получается, что, как и в прошлый раз, все зацепки обрывались на том моменте, что все разошлись спать — а на утро человек бесследно исчез. Чертовщина...
Клим Глебов не находил себе места. Его учили, что у любой задачи есть своё, строго конкретное, решение, а чудес не бывает. Он привык, что на любой вопрос можно найти ответ. И ответ сугубо материалистический, в духе общей логики и здравого смысла. А тут получалось, что люди просто так исчезают, со всякими странностями — и нет даже фантастического ответа, даже «божественного вмешательства».
Наконец, следователь решился побеседовать с Гавриилом Платоновичем. Если кто и знал больше всех о природе «лучей смерти», так это Кебучев. По крайней мере, из тех, кто ещё был здесь и сейчас, в наличии.
— Гавриил Платонович, можно с вами потолковать?
— Предлагаю зайти ко мне и выпить чайку.
— Охотно!
В комнате Кебучева царили старорежимный уют и порядок. Всё на своих местах, всё аккуратно, пиджаки на плечиках, обувь в ваксе, при входе половик, чтоб не нести пыль степей в комнату. Кровать заправлена, ни единого пятнышка от чернил на столе, ни капельки мыла на умывальнике. Сразу было видно, что бывший гимназист и санкт-петербургский студент сохранил привычки с молодости, постарался и «в полевых условиях» расположиться со всей аккуратностью и комфортом квартиры. Даже в мягкие домашние туфли переобулся, как только вошёл.
— Только если курить вздумаете — скажите, выйдем. Не люблю, когда в комнате накурено.
— Да, конечно.
— Чай с сахаром будете?
Глебов отрицательно покачал головой. Гавриил Платонович кивнул, поставил на примус походный чайничек и принялся старательно откалывать себе сахар. Справившись с этим нелёгким делом и выложив на стол связку баранок, профессор заварил хороший ароматный чай и уставился на гостя, улыбнувшись ехидно-сладкой улыбкой кота, обдумывающего воровство со стола.
— Ну-с, Климушка, зачем пожаловали?
— Да я бы поговорить хотел...
— Это я догадался. И что пришли специально тогда, когда Агнаров с Латыгиным на обходе. А Самуил на станцию пошёл и не настучит... Так о чём вы хотели поговорить?
Клим поёрзал на стуле. Кебучев, очевидно, был не только самым умным на объекте, но и чертовски прожжённым калачом. Наверняка пару раз бывал в ЧК на допросах, прекрасно понимал, что его происхождение вызывает вопросы и кривотолки, при этом привык жить хорошо, а то и роскошно. И явно не чурался интриг...
— Гавриил Платонович, вот вы же профессор. Прочтите лекцию — что конкретно вы изучаете? Я не про название, а про самую суть проекта.
— А вы уверены, что оно вам надо?
— Я уверен, что оба случая исчезновения вертятся вокруг «лучей смерти». И что лишь зная все факты, я смогу докопаться до самой сути и найти преступника.
Гавриил Платонович улыбнулся. Не спеша налил себе и собеседнику чай, положил себе два кусочка сахара, принялся размешивать — Глебов обратил внимание, что чайная ложка была с клеймом, то есть серебряная. Занятно...
— Ну-с, как пожелаете, сударь... Начнём с базовых вещей. Вот у нас есть электрический ток — то есть ничто иное, как перемещение заряженных частичек от плюса к минусу по некоему проводнику. Чаще всего это медный сердечник в проводе. Включаем мы источник питания — например, ДнепроГЭС — и вуаля, несётся ток, проходит по схеме, лампочка светится. Соответственно, как всё в нашем бренном мире, ток этот самый можно и нужно изучать и измерять. Для этого у нас есть различные подходы, законы и приборы. Суть сводится к тому, что мы можем узнать про характеристики тока что угодно, зная силу тока в амперах, вольтаж и свойства проводника, то бишь, материал, диаметр сечения, характер соединения в электрической цепи... Это понятно?
— Да. В целом, на моём уровне, понятно.
— Вот-с, отлично... Дальше, как нам замечательно показали господа Эдисон и Тесла, ток может быть постоянным и переменным. Ну, по сути, это даже не ток как таковой, а характер его генерации, характеристики его перемещения из точки А в точку Б... Неважно. Важно лишь то, что мы можем либо постоянно давать ток с определёнными характеристиками, либо, наоборот, менять эти характеристики с течением времени, тем самым меняя характер течения тока и его взаимодействия с участниками электрической цепи. В результате, сейчас уже понятно, что постоянный ток нужен для ряда технически сложных процессов, за переменным же током будущее, именно
