Судьба уральского изумруда - Алина Егорова
Сабантуй был в самом разгаре, многие уже набрались. Шум, музыка, споры, смех – все как обычно. В этот раз театральные кумушки обсуждают Дашку. Оно и понятно: дерзкая, видная и несуразная со своей провинциальной манерой себя вести и одеваться. Она все делает невпопад: стоит, сидит, смеется, говорит. Она вообще не понимает, о чем идет речь, пытается делать вид, что в курсе происходящего, отчего выглядит еще глупее. Над Дарьей зло смеются. Особенно женщины, да и мужчины тоже. Ей мстят за то, что им не двадцать лет. За ее безвкусный короткий топ, за голые ноги, за неуместно огромное ожерелье, за то, что ей в силу молодости можно так выглядеть и так держаться, а им, увы, уже нет. Над приведшим ее Вислоуховым никто не смеется – он может позволить себе любую компанию, Андрей вне обсуждений. Он всеобщий любимец и душа общества.
Хоть Алевтине совсем не нравилась Дарья – в первую очередь своими невоспитанностью и необоснованным гонором – сейчас она ей посочувствовала. «Сожрут», – подумала она, глядя на театральных дамочек. Уж эти прожженные склочницы никому не позволят спокойно сопровождать Андрея. Все кости перемоют и высмеют. Вон как оживились, наблюдая очередную Дашкину оплошность. Дарья никак не возьмет в толк, что в общественном месте неприлично громко разговаривать. Дашкин голос звенел слишком громко, так, что ее было слышно на фоне музыки и общего шума. Девушка словно пыталась доказать всем, что она здесь звезда и достойна всеобщего внимания. В какой-то момент ей это удалось – гости оторвались от своих дел и с любопытством наблюдали за Дашкиными выпадами. Зашушукались, засмеялись. Кто-то ее поддел. Дарья огрызнулась, как обычно хамовато и неумно, что еще больше раззадорило толпу.
«Дурочка, сама виновата, знала, куда идет, я ее предупреждала, – подумала Новикова. – Она, конечно же, смерила меня своим надменным взглядом и скривилась в ухмылке, мол, что ты понимаешь, старая перечница».
Алевтина неприязненно поморщилась. Ей стало стыдно за Дашку и за коллег. Она поставила свой бокал с бордовым невкусным вином и тихо вышла из зала.
Дарья
«Мощно я Алку сделала! Она офигела, увидев ожерелье. Аж побелела, бедняжка! Не ожидала, что я его надену. Еще накануне предупредила, сказала, типа неуместно. Понятно, что завидует.
Если мозгов нет – это диагноз. Кто же сдает свои явки? Только такие безнадежные тупицы, как Новикова. Железное правило: своего косметолога, парикмахера, бровиста, маникюршу, а также мастера по ресницам и скулам не выдавать! Иначе окажешься в конце очереди или, хуже того – вообще к ним не прорвешься. С ювелиром другая история: сдашь его, и у тебя вместо эксклюзива окажется ширпотреб. Каждая вторая будет носить такие же украшения, как и ты. И стоило делать их на заказ? С таким подходом можно сразу идти в ювелирный магазин, а не обращаться в мастерскую».
Здесь Дарья сгущала краски. Ювелир, порекомендованный ей Алевтиной, ширпотребом не занимался. Каждое его изделие было уникальным, хотя определенный стиль прослеживался. Ожерелье, которое он сделал для Дарьи, поражало воображение: девять огромных изумрудов сплелись в виноградную гроздь, пышная золотая лоза обвивала шею, подчеркивая принадлежность обладательницы к стану обеспеченных людей.
Это просто бомба! Куда там Алке с ее вшивенькими двумя камушками! Умойся, нищебродка! И вы, все остальные, умойтесь! Чего уставились?! Ну, смотрите, смотрите! И завидуйте молча!
Дарья полюбовалась эффектом, произведенным на капустнике. Судя по тому, что на нее смотрели и обсуждали, эффект удался.
Алка сегодня без своего вшивенького изумрудного колье. Жаль. Было бы здорово невзначай встать с нею рядом, чтобы все увидели разницу. В торговле это называется «вилка». Ну и так вышло шикарно.
Алка все-таки не выдержала и ушла. Еще бы! Такой бомбический удар под дых. Даже жаль ее, кулему. Всю жизнь торчит в своем театре на скрепкоперекладывательной должности. Мечтает выйти на сцену хотя бы с кофейником и ужасно завидует артистам. Куда ей в артистки с ее коровьей фигурой! И старая она уже. Скоро и с этой работы попрут. Тогда ей один путь – в гардеробщицы. Даже кассиром не возьмут из-за ее унылой рожи. Вечно кислая, будто лимонов объелась. Ну как с такой рожей ходить! Всех людей вокруг распугает. У нее билеты покупать никто не захочет, а театру нужны продажи. Как и везде. Сейчас век продажников.
Дарья год работала менеджером по продажам и на этом основании считала, что знает о торговле все.
«Алевтина неудачница, так как живет по шаблону: школа, институт, замуж, конечно же, неудачно – нормальные мужики в сторону таких даже не глядят, работа от звонка до звонка за копейки; потом пенсия, огород и лавочка в парке. А надо сломать шаблон, иначе сольешь свою жизнь в унитаз. Вот, например, она, Дарья, смотрит на жизнь широко и четко знает, чего хочет. Все только самое лучшее, никаких шаблонов и никаких компромиссов! Если выйдет замуж, то только за того, кто ее полностью упакует «от» и «до». На дядю горбатиться не станет, откроет свое дело, наймет работников, а сама будет ездить по миру и наслаждаться жизнью. Жизнь слишком коротка, поэтому надо тратить ее только на удовольствия. Инстаграм у нее не просто так, а для дела. Сейчас там девятьсот четырнадцать подписчиков – почти тысяча! Ей будут предлагать рекламу, присылать подарки, приглашать в отели на лучшие курорты. Надо лишь как следует раскрутиться. Только такие отсталые и бесперспективные клуши, как Алка, в это не верят. Дарья вспомнила, как похвасталась перед Новиковой пятисотым подписчиком, предвкушая прибыль от рекламодателей. Алевтина одобрительно закивала, при этом на ее лице была кривая ухмылка. Прошлый век – что с нее взять? Козлик, между прочим, ее через Инстаграм нашел. Андрюша – через «вконтактик», что тоже говорит о ее популярности. До «инсты» он не продвинулся – старпер он и есть старпер. Хотя прикольный. Говорят, он был секс-символом. Правда, в прошлом веке. Старые кошелки до сих пор слюни пускают. Каждая мечтает его захомутать. Умойтесь, пенсионерки! Сейчас мое время! Хотя мне Андрюша нафиг не нужен, пусть позлятся. Вислоухов для меня – лифт в богемную среду. Он знает режиссеров и продюсеров, а значит, узнаю их и я. И тогда адьес, старичок! Вали под бок к своим старушенциям!
