Судьба уральского изумруда - Алина Егорова
Первая половина XIX века
Перовский
Лев Алексеевич Перовский слыл баловнем судьбы. Незаконнорожденный сын графа Алексея Кирилловича Разумовского, он получил прекрасное образование в Московском университете. В молодые годы отличился на войне 1812 года, уцелел в жарких баталиях, заслужил награды, повышение в звании и продвижение по службе. Он был холодным, расчетливым и одновременно страстным и авантюрным. Необычайно удачливый и умный, Перовский не раз, скользив по краю, умудрялся не только выкарабкиваться из сомнительных ситуаций, но и получать от них выгоду. Безудержный и мятежный характер Перовского стал причиной его участия в зарождающемся декабристском движении. Лев Алексеевич вовремя сориентировался в ситуации и на следствии над декабристами дал показания против бывших единомышленников, обернув их в свою пользу. С тех пор Перовский стал любимчиком императора. Каким-то образом он сумел войти в доверие к осмотрительному Николаю Первому, тем самым получил карт-бланш во многих своих деяниях. Имея влиятельного покровителя в лице императора, амбициозный карьерист, не знающий преград на пути к своим целям, каковым являлся Перовский, развернулся с размахом.
Несмотря на все привилегии и возможности, Лев Алексеевич, рожденный вне брака, не мог не чувствовать своей ущербности. Перовский не имел права на наследство, у него не было родового имения, в котором жили его предки, даже фамилию он получил не от отца, графа Разумовского, а по названию поместья Перово. Уязвленное самолюбие стало мощным двигателем многих его инициатив. Полученный при рождении графский титул Перовского не удовлетворял, и он стал-таки князем, но это случилось уже гораздо позже.
Одна из его страстей – коллекционирование – произрастает оттуда же, из детства. Собирая коллекции, Лев Алексеевич стремился заполнить свою внутреннюю душевную пустоту, создать что-то незыблемое и свое, над чем у него была бы безграничная власть. Конечно же, Лев Алексеевич собирал дорогие, уникальные предметы. Увлекаясь минералогией, он собрал большую коллекцию редких камней: античных и современных. Перовский не случайно возглавил Министерство уделов Российской империи и выхлопотал перевод Петергофской гранильной фабрики из Кабинета Его Императорского Величества в ведомство Департамента Министерства уделов. Лев Алексеевич был фигурой неоднозначной. Обладая деловой хваткой и бурной энергией, он добился выделения из казны немалой суммы денег на реконструкцию подведомственной ему гранильной фабрики, навел в ней порядок, пригласил лучших мастеров, наладил поставку минералов из других государств. При Перовском Петергофская гранильная фабрика стала изготовлять в больших объемах отличные изделия из камня. Николай Первый был в восторге от блестящей деятельности своего фаворита, а уж Перовский как никто умел представить свои достоинства в выгодном свете.
Как водится, граф действовал не без корысти: все лучшие камни, поступающие в Министерство уделов, попадали в его коллекцию. Страсть коллекционера, доходящая до безумия, толкала Перовского на преступления. Он плел интриги, шел на подкуп и шантаж. Мало кто из чиновников посмел перечить такому влиятельному и жесткому человеку, как Лев Алексеевич. В итоге граф обзавелся агентами, помогающими ему присваивать казенные драгоценности.
В то время Урал уже поставлял к императорскому двору ценные минералы. Мимо такого лакомого куска алчный граф пройти не мог. Он попытался прибрать к рукам и гранильную фабрику Урала. Талантливый, оборотистый руководитель, Перовский расписал перед императором потрясающие перспективы, которые ожидают Екатеринбургскую фабрику, войди она в его ведомство. Возможно, в тот день не так сошлись звезды, и Николай Первый встал не с той ноги – он император, он волен оставлять свои решения без разъяснений, – а, вероятнее всего, Перовский был не единственным, кто имел интерес к фабрике. На этот раз Николай Первый отказал своему фавориту, и уральская фабрика осталась во власти Кабинета Его Императорского Величества.
Тут бы угомониться и довольствоваться обильными источниками обогащения, которые уже имелись в его власти. Так бы поступили многие корыстолюбивые управленцы, но только не Лев Алексеевич. Отступаться от своего граф не привык. Чтобы получить возможность снимать сливки с Екатеринбургской гранильной фабрики, Перовский решил обратиться к ее директору Якову Коковину. Действовал он через своего человека, директора Петергофской фабрики Казина, ибо лично обращаться «к мелкому дворянишке» не позволял чин. А точнее, чтобы, в случае чего, выйти сухим из воды.
«…я прошу вас вступить со мной по предмету закупки каменья в коммерческую совершенно в частном виде спекуляцию. Извещаю вас, что предложение сие делается мною с ведома вице-президента Департамента уделов Его превосходительства Льва Алексеевича Перовского, признавшего сей способ приобретения каменья верным и поспешнейшим средством к снабжению оными фабрик, а посему я прошу вас за поручение сие назначить в пользу свою известные в коммерции проценты за комиссию и быть совершенно уверенным, что труды ваши по сей операции не останутся без особого внимания начальства…».
Эти строчки легли, как камень на перекрестке дорог. За ними директор Екатеринбургской гранильной фабрики узрел свою судьбу: «прямо пойдешь – шею свернешь…» Предложение Перовского обещало покровительство, благополучие, обогащение, а в случае отказа – всевозможные напасти, какие только способен учинить человек, приближенный к императору.
Долго мучился Яков Васильевич, прежде чем ответить. По поводу сути ответного послания Коковин ни минуты не колебался, так как был человеком чести и никакого расхитительства не допускал. Как наиболее деликатно отказать могущественнейшей персоне – задача была не из простых.
«…мне ничего не остается другого сказать, как принесть вам свою благодарность и за откровенность вашу объясниться с такой же откровенностью… Я не могу сказать, что был беден, но и не богат. Довольствуюсь ограниченным жалованьем, перенося иногда недостатки с надеждою, что когда-либо начальство взглянет на труды мои, твержу пословицу: за богом молитва, за царем служба не теряется, и пока служу, никаких сторонних выгод желать и искать не могу, да и сама заботливость службы того не позволяет. А чтобы быть полезным вверенной управлению вашему Петергофской шлифовальной фабрике, с совершенным удовольствием готов служить вам для выгоды казны без всяких коммерческих видов…», – написал Яков Васильевич Казину.
Глава Екатеринбургской фабрики прекрасно понимал, что своим отказом обрушит на себя гнев графа, который при желании сотрет его в порошок. Коковин уповал на судьбу и на то, что находится вне пределов власти Перовского, ведь Урал оставался в ведомстве Кабинета Его Императорского Величества.
