Умолкнувший оратор - Рекс Тодхантер Стаут
– Тот самый чемоданчик, – неожиданно вставила миссис Бун, – который мисс Гантер, по ее словам, забыла на подоконнике.
Я бросил на вдову укоризненный взгляд. Первое свидетельство раскола в рядах сторонников бюро, и то, как миссис Бун произнесла «по ее словам», звучало крайне зловеще. И понеслось. Хэтти Хардинг из НАП тут же подхватила тему:
– И мисс Гантер совершенно не права, потому что четыре разных человека видели у нее в руке этот чемоданчик, когда она выходила из гостиной!
– Это просто удивительно, как… – фыркнул Соломон Декстер.
– Прошу вас, сэр! – погрозил ему пальцем Вулф. – Какой такой чемоданчик? Дипломат? Несессер?
– Небольшой кожаный саквояж, – пришел на помощь Кремер. – Вроде тех, что носят врачи. В нем были валики для диктофона. Мисс Гантер описала его мне. Когда во вторник вечером она прикатила коляску с экспонатами в комнату, где произошло убийство, Бун сказал ей, что совещание в Вашингтоне закончилось раньше, чем он предполагал, поэтому он заехал в офис и в течение часа работал с диктофоном. Валики с записями он привез в Нью-Йорк в том самом чемоданчике и попросил секретаршу расшифровать записи. Она взяла чемоданчик с собой в гостиную, куда пришла выпить коктейль, и забыла на подоконнике. Вот и все.
– Это она так говорит, – упрямо повторила миссис Бун.
– Чепуха! – злобно посмотрел на нее Декстер.
– А вы видели у нее в руках чемоданчик, когда она выходила из гостиной? – спросила Хэтти Хардинг.
Взоры присутствующих обратились к вдове. Она оглядела всех. Одно ее слово – все станет ясно. Она либо предательница, либо нет. Вдова недолго размышляла над подобной альтернативой. Встретив взгляд Хэтти Хардинг, миссис Бун отчетливо произнесла:
– Нет.
Все вздохнули. Вулф повернулся к Кремеру:
– Что было надиктовано на валиках? Письма? Что именно?
– Мисс Гантер не знает. Бун ей ничего не сказал. В Вашингтоне тоже никто не знает.
– А о чем шла речь на том совещании, которое закончилось раньше, чем предполагал Бун?
Кремер покачал головой.
– С кем было совещание?
Кремер снова покачал головой.
– Мы пытались выяснить это в Вашингтоне, – сказал Дж. Дж. Спиро. – Ни о каком совещании ничего не известно. Мы также не знаем, где провел Бун время между часом и тремя дня. Единственная версия состояла в том, что с Буном пожелал встретиться глава вашингтонского отделения НАП, чтобы обсудить предстоящую речь. Однако тот это отрицает.
– Ей-богу, сколько можно?! – взорвался Бреслоу. – Чуть что, так сразу человек из ассоциации! Чертовски глупо с вашей стороны, Спиро! Не забывайте, на чьи деньги содержатся сотрудники ФБР! На деньги налогоплательщиков!
И они стали щедро поливать друг друга грязью. Вулф подобных вещей явно не поощрял.
– Вам не нравится, что ваша ассоциация упоминается так часто. Но тут уж ничего не поделаешь, сэр, – обратился он к Бреслоу. – При расследовании убийства подозреваются все, у кого имелись мотивы для совершения преступления. Вы слышали, как инспектор Кремер в начале нашей беседы говорил, что тщательное расследование не выявило ни улик, ни наличия у убитого личных врагов. Однако вы не станете отрицать, что у мистера Буна в связи с его служебным положением было много врагов, причем в основном члены НАП.
– Только один вопрос, мистер Вулф. Разве убийцей всегда является враг убитого? – спросил Уинтерхофф.
– Вот сами и ответьте, – сказал Вулф. – Вы ведь для этого и спросили.
– Нет, не всегда, – возразил Уинтерхофф. – В порядке иллюстрации своей мысли приведу такой пример. Вы не можете утверждать, что присутствующий здесь мистер Декстер был врагом мистера Буна. Напротив, они были друзьями. Но если мистер Декстер стремился занять пост директора Бюро регулирования цен, каковым он теперь является, почему бы ему не принять кое-какие тайные меры, чтобы директорское кресло стало свободным? Кстати, заметая следы, он мог умышленно бросить тень на членов организации, которую смертельно ненавидит, что и произошло.
Соломон Декстер улыбнулся ему, но как-то не слишком ласково:
– Мистер Уинтерхофф, вы, кажется, хотите быть привлеченным к суду за клевету?
– Ну что вы… Я ведь сказал «в порядке иллюстрации своей мысли».
– Однако тут имеется одна загвоздка. В четверг я до одиннадцати вечера был в Вашингтоне. Ну и что вы на это скажете?
– И тем не менее мистер Уинтерхофф высказал вполне разумное предположение, – отрезал Фрэнк Томас Эрскин.
– Одно из многих, – подхватил Бреслоу. – Можно упомянуть и другие. Они общеизвестны. Так почему бы о них не сказать? Вот, например, уже несколько месяцев ходят слухи о близких отношениях мистера Буна с его секретаршей Фиби Гантер и о том, потребует миссис Бун развода или нет. Можно задуматься и о другом. Поэтому имеется причина, причем, с точки зрения мисс Гантер, довольно веская, для развода Буна с женой, вне зависимости от желания миссис Бун. Ну и что скажете на это, инспектор? Разве при расследовании дел об убийстве не положено интересоваться подобными вопросами?
Элджер Кейтс вскочил с места и дрожащим голосом воскликнул:
– Я протестую против подобных инсинуаций! Это в крайней степени непристойно!
Его лицо побелело от негодования. Я и подумать не мог, что он способен на такое. Именно Кейтс, начальник аналитического отдела Бюро регулирования цен, привез в отель «Уолдорф» последние данные, которые могли понадобиться Буну для его речи, и обнаружил тело. Если бы я увидел его в метро и меня попросили бы угадать род его занятий, то не задумываясь сказал бы: «Аналитик». Он идеально подходил по всем параметрам: по весу, цвету лица и объему грудной клетки. Но то, как пылко он встал на защиту чести своего учреждения, заслуживало уважения. Я ухмыльнулся ему.
Судя по реакции, вызванной его словами, можно было подумать, что промышленники больше всего боятся и ненавидят аналитический отдел Бюро регулирования цен. Все словно с цепи сорвались. Я уловил лишь две реплики: одну сделал Бреслоу, внесший посильную лепту в стоящий в комнате гам, ну а вторую произнес начальственным тоном Дон О’Нил:
– Не вмешивайтесь не в свое дело, Кейтс! Сядьте и заткнитесь!
Повелительный тон О’Нила показался мне довольно странным, ведь Кейтс состоял на службе не у него. Следом за О’Нилом Эрскин-старший развернулся в своем красном кожаном кресле лицом к Кейтсу и язвительно заметил:
– Раз вы не
