Умолкнувший оратор - Рекс Тодхантер Стаут

Так вот почему они набросились на него! Потому что он сообщил об убийстве Буна в первую очередь управляющему отелем, а не им! Да, пожалуй, ему не следовало ранить их нежные души.

– Надеюсь, мистер Кейтс, – продолжил Эрскин, – вам известно, что такие чувства, как ревность, мстительность или зависть, зачастую приводят к насилию, а потому являются вполне пристойной темой при расследовании убийства. В этой связи было бы уместно спросить вас, например, действительно ли вы планировали жениться на племяннице мистера Буна. И не собирался ли он помешать свадьбе, поскольку не одобрял…

– Вы лжец! – крикнула Нина Бун.

– Пристойно там или непристойно, но вы определенно не вправе спрашивать меня о чем-либо, – дрожащим фальцетом произнес Кейтс. – Если бы подобный вопрос мне задали в полиции, я бы ответил, что это соответствует действительности лишь отчасти. По меньшей мере двести наших сотрудников хотели и, смею предположить, до сих пор хотят жениться на племяннице мистера Буна. И мне не показалось, что мистер Бун имел какое-то определенное мнение по поводу замужества своей племянницы. – Кейтс повернулся, избирая себе новую мишень. – Я хотел бы поинтересоваться у мистера Вулфа, который лично признался, что его услуги оплачивает НАП, не приглашены ли мы сюда для инквизиционного процесса, типичного для этой организации?

– А я, – заговорил Соломон Декстер голосом, похожим на гудок паровоза в туннеле, – хотел бы проинформировать мистера Вулфа о том, что он далеко не единственный детектив, состоящий на службе ассоциации. Вот уже почти год за ответственными сотрудниками нашего бюро ходят хвостом частные сыщики. И самым бесстыдным образом копаются в их биографии в надежде отыскать порочащие сведения. Не знаю, принимает ли мистер Вулф участие в этих операциях, но…

Представители НАП, исполненные благородного негодования, начали громко все отрицать. Если бы я предусмотрительно не рассадил враждующие армии, возможно, они сошлись бы в рукопашном бою. Вулф выглядел раздраженным, но он и пальцем не пошевельнул, чтобы прекратить начавшуюся свару, должно быть, из опасения, что это потребует больше энергии, чем ему хотелось бы израсходовать. Но тут инспектор Кремер встал с места и поднял руку, восстановив тем самым относительную тишину.

– Перед тем как уйти, я хотел бы сказать три вещи, – пробасил он. – Первое. Мистер Декстер, могу вас заверить, что Вулф не имеет никакого отношения к слежке за вашими людьми и изучению их автобиографии, потому что подобная работа слишком плохо оплачивается. Второе. Мистер Эрскин и вы, джентльмены, полиция хорошо осведомлена, что ревность и все такое прочее зачастую является причиной убийства, и мы стараемся об этом не забывать. Третье. Мистер Кейтс, я знаю Вулфа почти двадцать лет и могу объяснить вам, почему он пригласил нас всех сюда. Просто-напросто потому, что хотел как можно скорее, не вставая с кресла и не заставляя Гудвина тратиться на бензин, узнать все обстоятельства дела. Не могу ничего сказать про остальных, но я свалял дурака, явившись сюда. – Он обернулся. – Пошли, Стеббинс. Вы идете, Спиро?

Конечно, совещание на этом закончилось. Представители бюро были уже сыты по горло, и хотя промышленники, во всяком случае большинство из них, выказывали готовность остаться и продолжать схватку, но тут уж Вулф воспользовался правом вето.

Когда все поднялись, Эд Эрскин вновь пересек линию огня и предпринял очередной заход в сторону Нины, но, как мне показалось издали, она с ходу отшила его, даже не раскрывая рта. Я преуспел гораздо лучше, несмотря на то что работал на Ниро Вулфа, нанятого враждебной НАП. Когда я сказал, что в этой части города поймать такси практически невозможно, и предложил доставить их с миссис Бун в отель на нашей машине, она ответила:

– Нас обещал подвезти мистер Декстер.

Коротко и ясно. Я это оценил.

Впрочем, после того как все ушли и мы с Вулфом остались одни, выяснилось, что мне все равно не удалось бы проводить ее, даже если бы она согласилась.

– Жаль, что Кремер сорвал совещание, – заметил я. – Продержи мы их чуть подольше, скажем недели две, мы бы знали, с чего начинать. Очень жаль.

– Вовсе не жаль, – раздраженно отозвался он.

– Неужели? – Я развел руками и снова сел. – Стало быть, совещание имело головокружительный успех? Кто из посетителей, по-вашему, заслуживает особого внимания?

– Мисс Гантер, – ответил он, к моему удивлению.

– Да? И почему?

– Потому что она не пришла. У тебя есть ее адрес?

– Конечно. Я же посылал ей телеграмму…

– Отправляйся и привези ее сюда.

Я посмотрел на него, на часы и снова на него:

– Но уже двадцать минут двенадцатого!

Он кивнул:

– По ночам ездить намного безопаснее. Движение не такое интенсивное.

– Не буду спорить. – Я поднялся. – НАП платит вам, а вы платите мне. Ничего не поделаешь.

Глава 10

Я взял с собой набор ключей, на случай если дом 611 на Восточной Пятьдесят пятой улице окажется старомодным зданием без лифта и с закрытым входом, но это был двенадцатиэтажный улей с тентом над входом и обслуживающим персоналом. Я прошел через просторный холл к лифту, шагнул внутрь и небрежно сказал:

– Гантер.

Не глядя на меня, лифтер лениво закончил зевок и крикнул:

– Эй, Сэм! Это к Гантер!

Появившийся швейцар, мимо которого я благополучно проскочил, смерил меня строгим взглядом.

– Я позвоню ей, – сказал он, – но это пустая трата времени. Как ваша фамилия и из какой вы газеты?

Обычно я стараюсь экономить и не подмазываю персонал, но при сложившихся обстоятельствах, имея возможность не стесняться в расходах, я подумал, что и этот парень вполне может получить малую толику от щедрот НАП. Я вышел из лифта и прошел с ним к коммутатору, после чего, протянув ему десятидолларовую банкноту, сказал:

– Я не из газеты. Я продаю морские раковины.

Он покачал головой и начал манипулировать с пультом. Тогда я положил ему руку на плечо:

– Ты меня недослушал. Это был папа. А вот и мама. – Я выложил еще одну десятку. – Но хочу сразу предупредить: детей не будет.

Но он только снова покачал головой и поднял тумблер. Я был так потрясен, что потерял дар речи. Мне часто приходилось иметь дело со швейцарами, и я вполне способен сразу определить того из них, кто слишком честен, чтобы взять двадцать баксов за сущую ерунду. Но этот явно не относился к данной категории. Его моральные принципы, очевидно, были не столь высоки, а значит, подобная неподкупность мотивировалась чем-то иным. Я