Истина. Осень в Сокольниках. Место преступления - Москва - Эдуард Анатольевич Хруцкий

– Так, любопытно. Отпечатки пальцев, размер обуви?

– Соответствуют обнаруженным на месте преступления.

– Да, конечно, Симаков, у вас все прекрасно складывается. Версия отличная: взял Хоттабыч, то бишь Силин. Кстати, где он может быть?

– Жена говорит, что два дня не ночует дома, товарищ подполковник, – сказал Саша Крылов.

– Раньше с ним такое бывало?

– Да. Он запойный, даже на принудительном лечении был.

– Так что же, Крылов, важнейший фигурант по делу где– то пьет, а мы ждем.

Инспектор покраснел.

– Он делает все, что может, товарищ подполковник, – вмешался Симаков, – активный розыск начат вчера.

– Так, – Вадим усмехнулся, – приступим к нашим играм. Тем более что в отделении нас ждет следователь горпрокуратуры товарищ Малюков. Ты, Симаков, отправь к нему на допрос реставраторов, а мы пока сыск учиним. Потому как техника техникой, а нашего брата ноги кормят. Симаков, в протоколе осмотра места происшествия сказано о какой-то рубашке?

– Рваная рубашка с номером прачечной.

– Что сказали эксперты?

Симаков достал блокнот.

– Рубашка французская, предположительно фирмы «Диор».

– Киреев и Хоттабыч вряд ли могли позволить себе одеваться из этого дорогого дома. Реставраторы?

– Славский сказал, что купил бы с удовольствием, но достать не может. У других нет.

– Номер?

– 52427.

– Что предприняли?

– Проверяем прачечные нашего района.

– Жаль мне вас, но придется проверять все прачечные города. Этим займутся Фомин, Стрельцов и Крылов. Калугин, ваше дело – коллекционеры и комиссионки.

– Одному трудно, Вадим Николаевич.

– Я договорился с РУВД, вам дадут инспектора. Мы с Симаковым Силина поищем. Симаков займется машиной. Следы протектора есть. С Богом.

В кабинете Симакова было прохладно и темновато.

Огромная липа росла почти вплотную к стене, и ветви ее по-хозяйски расположились на подоконнике открытого окна.

– Хорошо у тебя, – сказал Вадим, – прохладно и свежо, как осенью.

– Мне начальник говорит: обруби ты эти ветви, Симаков, – капитан улыбнулся, – а я не хочу. Зимой, конечно, темновато, зато летом!.. Особенно после дождя. Запах как дома.

– А ты откуда?

– Я из Зарайска. Бывали?

– Не приходилось.

– Городок у нас маленький, зеленый. Старый городок. Я сейчас чай сделаю.

Симаков достал из стола кипятильник, налил из графина воды в чайник.

Вадим снял пиджак, расстегнул наплечный ремень оперативной кобуры, положил оружие на сейф.

В дверь постучали.

– Заходите! – крикнул Симаков.

В кабинет вошел молоденький лейтенант. Был он весь наутюженно-чистенький, розовощекий, на ладном кителе сиял новый значок об окончании средней специальной школы милиции.

– Лейтенант Гусельщиков, – бросил он руку к козырьку.

– Это участковый, Вадим Николаевич, он 3-й Зачатьевский обслуживает. Ты, Гусельщиков, доложи товарищу подполковнику о Силине.

Лейтенант повернулся по-строевому к Вадиму и еще раз козырнул.

– Вы садитесь, лейтенант, – Вадим хлопнул ладонью по стулу, – садитесь и рассказывайте все, что вы знаете об этом замечательном человеке.

Гусельщиков строго свел мохнатые брови, посмотрел на подполковника укоризненно.

– Ничего замечательного в гражданине Силине нет. Пьяница, тунеядец, бытовой хулиган. Я с него несколько подписок об устройстве на работу брал.

– Ну и как?

– Устраивался. Месяц поработает и уходит. От пьянства его лечили. Ничего не помогает, антиобщественный тип.

Гусельщиков расстроенно смотрел на подполковника из управления. И весь его облик говорил, что, дескать, он, участковый инспектор, вины с себя не снимает, а даже, наоборот, готов отвечать за всякого, кто не хочет жить по– людски на его территории.

– А где он может быть сейчас?

– Я, товарищ подполковник, регулярно все их точки обхожу.

– Это что же за точки?

– Места, где вся пьянь собирается. Дружинников сориентировал, общественность.

– Подожди, подожди, Гусельщиков, ты меня в отношении их алкогольной географии просвети.

– Во-первых, пивная-автомат, во-вторых, они у магазинов в Дмитровском переулке и на Кропоткинской кустятся, ну и, конечно, во дворе дома 7, там пустырь, лавочки, вот там и распивают.

– Значит, там и есть их «клуб пытливой мысли»?

Симаков засмеялся.

Лейтенант строго, с недоумением посмотрел на Вадима.

– Там клуба нет, товарищ подполковник, там безобразие одно.

– Это я шучу, шучу, Гусельщиков. А с кем он дружит?

– Кто?

– Силин. Хоттабыч этот.

– Да откуда у него друзья, так, собутыльники.

– А с кем пьет чаще всего?

– С кем придется.

– Ну ладно, Гусельщиков, чаю хотите?

Лейтенант опять с недоумением посмотрел на Вадима. Он никак не мог понять, шутит подполковник или нет.

– Я уже завтракал, товарищ подполковник. Я могу идти?

– Идите.

Лейтенант повернулся через левое плечо. Повернулся четко, видимо, в армии он был отличным строевиком, и вышел.

– Он парень хороший, старательный, службу несет отлично, – сказал Симаков, заваривая чай.

Над старым фаянсовым чайником с отбитой ручкой поднялся ароматный парок.

– Запах чувствуете? Это я для вкуса чебреца добавляю. Трава такая, мне ее один парнишка из Ростова присылает, вкус необыкновенный у чая.

– Строгий он очень, Гусельщиков ваш. Строгий и четкий, как устав.

– А разве плохо?

– Нет, почему же. Плохого ничего нет. Только у нашей службы одна особенность есть, Симаков, мы с людьми работаем, поэтому деятельность наша простирается в сфере душевной.

– У него на участке этих душ, Вадим Николаевич, тысяч пять. В каждую не влезешь.

– А я его не призываю лезть в каждую. Но вот каждого, кто на пустыре пьет, он должен изучить досконально.

– Молодой он…

– Ты, Симаков, видно, считаешь, что преступники на это скидку делают, на возраст. Наливай чай, да пойду я.

– Куда?

– Тряхну стариной, займусь личным сыском.

– Да вроде вам не с руки, все же начальник отдела МУРа.

– Слушай, Симаков, ты приключения читать любишь?

– А кто их не любит читать?

– Любят все, только не все сознаются.

– А почему вы меня спросили?

– Так, к нашему разговору о должностях. Шерлок Холмс вошел в историю как сыщик, а не как руководитель.

– Зато Мегрэ был комиссаром, вроде как вы начальником отдела.

– Твоя правда, Симаков, но ведь и он занимался личным сыском. Давай мне адрес Силина.

Калугин поехал в управление. Пока его старенький «москвич» бежал по Бульварному кольцу, он прикидывал возможные варианты поиска. Майор знал Орлова, ценил его как отличного работника и ценного оперативника, но вместе с тем он прекрасно понимал, что ограбление особняка лежало вне сферы служебных устремлений подполковника. Калугин на месте преступления внимательно следил за Вадимом и видел, что руководитель группы ведет поиск, безусловно, правильно, но все же хищение антиквариата имеет свою, определенную специфику, и если первичное действие – ограбление – как таковое вполне идентично любому другому преступлению, то заключительная фаза – сбыт –