Дело Марины Мнишек - Михаил Исаакович Роговой
Валентина думала о своем, а Волынский, Есенов и Митько, извинившись, занялись своим разговором: Валентина была благодарна им, что они не развлекают ее.
— Ну что с Алексеевым? — шепотом спросил Волынский. — Вы его видели?
Есенов ответил, что сейчас говорил с ним.
— Ну как?.. Пахомов попросил меня срочно выяснить насчет одного телефона, я не мог выйти к вам… Как?
— Полковник предложил ему подать рапорт об увольнении.
Волынский присвистнул.
— Тише ты!.. — сердито одернул Есенов.
— Василий этого ожидал, — сказал Митько.
— Мало ли чего ожидал! — Волынский с досадой хлопнул ладонью по колену. — Валентина Дмитриевна, извините… Можно мне пересесть на ваше место? (Валентина сидела между ним и Есеновым и мешала темпераментному Волынскому; они поменялись местами). Я пойду к полковнику. Только закончится эта петрушка, — Волынский показал на собравшихся, — и сейчас же пойду! Ты пойдешь со мной, Есенов?
— Порох!
Валентина теперь краем уха прислушивалась к их разговору — они поминали полковника и Пахомова…
— Ты тоже пойдешь с нами, — Волынский резко повернулся яйцом к Митько.
— Конечно, пойду, — Митько коротко вздохнул.
— Идти пока не надо, — вмешался Есенов. — Полковник согласился отсрочить подачу рапорта.
— Ай да Пахомов! — обрадовался Волынский. — Это реальный шанс — отложить до выполнения задания. А там… победителей не судят!
— Такие, как полковник, судят и победителей… — хмуро возразил Есенов. — Извините, Валентина Дмитриевна, совсем вас забыли.
— Что-то случилось? — спросила Валентина.
— Да… С нашим товарищем.
Валентина увидела, что лица у всех троих сразу же замкнулись. Она не стала расспрашивать.
Пахомов застучал карандашом по графину.
— Волынский, прошу тишины, — строго предупредил он.
— А я как раз сейчас молчу, — совсем по-студенчески, обиженно отозвался Волынский. Пахомов не ответил.
— Разрешите начать, товарищ полковник? — спросил он Искакова.
— Начинайте.
Пахомов («а он не седой», — удивилась Валентина) стал докладывать о вчерашних происшествиях.
Полковник слушал, иногда согласно кивал головой, несколько рассеянно, потому что не переставал одновременно просматривать бумаги в лежащей перед ним папке. Главным событием дежурства, естественно, были наезд на Северном полукольце и задержание водителя автомобиля Антипова. Но в изложении Пахомова и эти события выглядели будничными, неинтересными, рядовыми. Валентина понимала, что с подобными происшествиями и Пахомову, и Волынскому, и всем остальным приходится иметь дело часто, но все равно — подвиг есть подвиг, а то, что совершил Пахомов, забравшийся на ходу в кабину мчавшегося по шоссе автомобиля, — подвиг. Пахомов же упомянул об обстоятельствах задержания как-то вскользь, мимоходом, точнее, квалифицировал это событие на юридическом языке и только. «Все же я была права вчера, — думала Валентина, — все они здесь отличные человеки, но сухари сухарями».
Полковник тоже не интересовался «обстоятельствами задержания», он не задал ни одного вопроса, а достал из конверта пачку денег — как видно, тех, что были изъяты у покойного, — и стал рассеянно просматривать ее, Валентина сказала бы — стал пересчитывать деньги, потому что при этом он едва заметно (но достаточно заметно) зашевелил губами.
Когда Пахомов закончил докладывать, полковник спросил, что предпринимается для опознания трупа.
На вопрос отвечал Волынский:
— Вначале предполагалось опросить жителей в районе происшествия, — сказал он вставая, — если, разумеется, раньше не поступит соответствующего заявления об исчезновении человека. Предполагалось также произвести опрос на окрестных предприятиях — есть признаки того, что потерпевший жил и работал где-то неподалеку от места происшествия.
— Предполагалось вначале, — а теперь? — перебил полковник. — Меня интересует, не что вы предполагаете, а что будете делать.
— Появилось новое обстоятельство, товарищ полковник. Вчера на месте происшествия, изъяв у потерпевшего записную книжку, мы было решили, что она не заполнена, новая… Но сегодня утром при повторном осмотре в ней была обнаружена карандашная запись. Книжка имеет алфавит — для адресов и телефонов. Так вот, на обороте страницы на букву «а» карандашом записан номер телефона.
— И фамилия владельца?
— Телефона?.. Нет, только номер… Полагаю, что это номер телефона какого-то учреждения: по поручению товарища майора я просмотрел в телефонном справочнике фамилии всех индивидуальных абонентов на букву «а».
— Ну, это как сказать, если телефон недавно установлен, то его в справочнике может и не быть… Какой номер телефона?
— Начинается с «двойки».
— Да, с «двойки» сейчас новые телефоны не устанавливают. Ну, а что учреждения?
— До девяти звонить было рано, а по справочнику найти не успел.
— Что ж, телефон — зацепка. Будем надеяться… А какое впечатление оставил у вас этот водитель… вы его допрашивали, — полковник заглянул в папку. — Антипов Иван Федорович?
— Говорил, кажется, искренне. Кто его знает, есть ведь такие артисты… Надо проверить. (Волынский был прав: Антипов, давая показания, выглядел таким искренним, что Валентина, не участвуй она сама в задержании, первая бы поверила ему).
— А-а!..
Волынский недоуменно взглянул на полковника.
— Одну секундочку, лейтенант.
Полковник поспешно собрал лежащие на столике деньги в пачку и снова быстро просмотрел ее (пересчитал деньги, как показалось Валентине).
— Товарищ Митько!
Откинувшись на спинку стула, Искаков что-то тихо сказал подошедшему к нему старшему лейтенанту. Митько тотчас вышел из кабинета.
— Продолжайте, Волынский.
— У меня все, товарищ полковник.
— Садитесь.
Полковник мягко побарабанил пальцами по сукну, покрывавшему столик.
В кабинете стало по-особому тихо, все напряженно ждали — что случилось? Полковник взял две верхние десятирублевки из лежащей перед ним пачки и передал их Пахомову.
— Из этой пачки? — удивленно и растерянно спросил Пахомов.
— Из этой.
— Что случилось, товарищ полковник? — не вытерпел Волынский.
Полковник нагнулся, взял со стола Пахомова десятирублевку и, придерживая двумя пальцами за уголок, помахал ею в воздухе.
— Старая знакомая: серия номер 001418, номер 161721.
Он положил десятирублевку перед собой, достал вторую.
— Опять же: серия 001418, номер 161721… Товарищ Есенов, полюбуйтесь.
Есенов осторожно взял протянутую ему десятирублевку, оглядел с обеих сторон и довольно хохотнул.
— Что, тонкая работа?..
— Та же рука, та же рука, — ответил Есенов и полез в карман. Он достал из бумажника еще одну десятирублевку (чем вызвал восторженное восклицание Волынского: «За день до зарплаты иметь десятку! Есенов, ты богач!») и показал обе купюры Валентине. — Похожи?
— Не отличишь. Только серии и номера разные.
— Верно. Но моя десятка — подлинная, а эта — фальшивая.
— Мистика, — сказал Волынский.
— Одна и та же рука, опытная рука, — возразил Есенов и пояснил Валентине. — Полтора месяца назад банк
