Керен Певзнер - Светильник фараона
Сет, пользуясь своей силой, насылал бури на поля крестьян, губил урожаи, и земледельцы молили Осириса оградить их от гнева и своеволия Сета.
Осирис женился на Исиде, прекрасной богине воды и ветра, женственной и нежной. Она охраняла умерших, идущих в свой последний путь, мореплавателей, пустившихся в бурное море, и носила головной убор, увенчанный коровьими рогами, символом плодородия. Когда Сет засыпал поля крестьян песком из жаркой пустыни, Изида проливала божественную влагу и насылала ветер, чтобы смести песок с земли. Сет ненавидел Изиду едва ли не больше, чем Осириса.
Однажды весной в царском дворце начался пир. Фараон справлял свой двадцать восьмой день рождения. Он был красив и темен волосами, высокого роста и царской стати. Гости восхваляли божественную чету, пили, ели и веселились.
Внезапно на пир явился Сет, которого никто не звал. Он даже нацепил на себя ослиную голову, чтобы его поначалу никто не узнал и не выгнал из дворца. Его слуги, такие же маленькие, краснокожие и рыжеволосые, тащили за ним огромный саркофаг, отделанный изящной резьбой и инкрустированный ценными породами дерева.
«Объявляю свою волю, – провозгласил Сет. – Тот, кому мой саркофаг придется впору, тот получит его в подарок и будет после смерти погребен с достойной пышностью и богатством.»
Египтяне очень интересовались загробной жизнью, тщательно готовились к ней, и поэтому в подарке Сета не было ничего необычайного. Каждому захотелось получить роскошный гроб и покоится в нем вечность, и поэтому около саркофага образовалась очередь из подвыпивших гостей. Они ложились в гроб, а Сет, как истинный Прокруст, проверял, впору саркофаг или нет.
Но ни одному из гостей не повезло, слишком длинным было вместилище и слишком просторным. И тут встал с трона Осирис. «А давай-ка, брат мой Сет, и я попробую. Вдруг мне подойдет твой драгоценный подарок?» – подошел и лег в гроб.
Сет только того и ждал. Он сделал знак слугам, те захлопнули крышку саркофага, заколотили гвоздями, засмолили, залили свинцом и вынесли из дворца. Часть заговорщиков охраняла Сета, чтобы дворцовая охрана не отбила гроб с Осирисом.
Гроб с телом Осириса Сет выбросил в воду, и он, тяжелый и огромный, пошел ко дну неподалеку от устья, там, где Нил, разделенный в дельте на каналы и притоки, впадает в Средиземное море.
Изида принялась за поиски своего супруга, и через четыре месяца нашла гроб – ей об этом сказали дети, видевшие Сета. С тех пор египтяне любят прислушиваться к болтовне своих отпрысков, надеясь найти в их словах предсказания судьбы.
Изида со своими слугами вытащила гроб на сушу. И когда открыла его, то увидела, что ее любимый муж мертв – задохнулся в тесном ящике.
Долго оплакивала мужа скорбная вдова. Потом легла на труп мужа и зачала от него сына Гора. А когда, обессилевшая от слез, заснула около гроба, мстительный Сет подкрался, выкрал тело Осириса, разрубил его на четырнадцать кусков и раскидал их по каналам и притокам.
Проснулась Изида и увидела, что нет в гробу тела ее любимого мужа. Оставили ее силы, она отчаялась, упала на колени и взмолилась сокологоловому богу Солнца Ра-Амону-Хепри: «Помоги мне, всесильный Ра! Дай мне силы разыскать Осириса!»
Внял солнцеподобный Ра мольбам Изиды и послал ей в помощь Анубиса-Саба-Хентиаменти, с головой шакала, покровителя умерших, некрополей и кладбищ, хранителя ядов и лекарств. Вместе с Анубисом Изида отыскала тринадцать из четырнадцати частей тела. Не нашла она только божественный фаллос.
Анубис плотно сложил и запеленал части тела Осириса и оживил его. Но Осирис отказался взойти вновь на престол фараона в царстве живых и передал власть сыну, которого должна была родить Изида. А сам вернулся в царство мертвых.
И теперь каждый год в мае, когда на землю Израиля спускается засуха, умирает Осирис. А стоит пролиться первому осеннему дождю, Нил разливается, и Осирис возрождается, дабы принести народу Египта сытость и процветание…
* * *Ципи закончила рассказ и словно вернулась в сегодняшний мир из Древнего Египта. Я молчала, дав ей время прийти в себя.
– Профессор Розенталь сделал несколько открытий. На основании скрупулезного изучения древних текстов, он нашел место затопления саркофага Осириса и показал, где искать. Саркофаг скрыт под густым слоем донного ила в притоке Нила Рашиде, так как только этот приток естественно впадает в Средиземное море. Сам же Нил закрыт большой песчаной косой и прибоем. Так же было и во времена Древнего Египта. Приток Рашид открыт для прибоя и не имеет каких либо ограничений при впадении в море.
– И как, нашли саркофаг?
– Пока что египтяне не спешат с выводами израильского профессора. Может, нет денег, а может, это задевает их профессиональную и национальную гордость.
– А что со светильником?
– Именно с него и пошло увлечение Алона египтологией. После Шестидневной войны, в конце 1967 года, его, совсем молодого парня, послали в экспедицию на Синайский полуостров искать нефть. Однажды вахтенные оставили его возле бурильной установки на дежурстве, а сами уехали. От нечего делать Алон стал бродить возле отвалов земли, извлеченных во время бурения, и наткнулся на какую-то штуку, величиной с крупный баклажан. Он попробовал разобрать ее, но металлическая находка не поддавалась. Она была совершенно непрезентабельного вида: гнутая, ржавая, с налипшими камнями, и Алон закинул ее под кровать в жилом вагончике. А когда вахта закончилась и Розенталь собрал свои вещи, то сунул железяку в рюкзак. Дома он, с помощью ножовки и других слесарных инструментов, взрезал находку, и она оказалась полой. В футляре лежал бронзовый фаллос, выкрашенный в зеленый цвет. Фаллос был полым, с дырочками, и внутри сохранились остатки золы, видимо, его использовали в качестве светильника. А по боку шла надпись иероглифами.
– И он прочитал? – удивилась я.
– Для этого Алону пришлось пойти в университет на факультет истории Ближнего Востока, всерьез заняться египтологией, защитить диссертацию и лишь после того понять, что за находка попала ему в руки.
– Ципи, так что было там написано?
– Божественный Эхнатон, повелитель Верхнего и Нижнего Египта, дарит статую со священным фаллосом Осириса своей любимой супруге, прекрасной Нефертити. Кстати, зеленый цвет считался любимым цветом Осириса, ведь с его возрождением зеленели поля. Даже в настенных расписях Осириса изображали с зеленой кожей.
– Красиво, – восхитилась я, – он, наверное, диссертацию защитил по этому светильнику.
– Представьте себе, нет, – ответила она. – Его докторская была посвящена совсем другой теме – изучению склепа, принадлежавшего семье «носителя печати» Бен Хеси. Профессор сделал ряд интересных умозаключений, которыми заинтересовались египтологи многих стран мира.
Я почувствовала, что разговор снова уходит в дебри тысячелетий.
– Странно, что он не упомянул в своих научных работах о светильнике Осириса.
– Это его тайна и страсть. Я сама узнала об артефакте только тогда, когда приступила к докторату под руководством Алона. Он никому его не показывал и хранил в настенном сейфе для особо важных бумаг.
– Почему? Ведь это так естественно для ученого показать свою находку, описать ее…
Ципи замялась:
– Понимаете, Валерия, для человека уровня профессора Розенталя, все должно быть предельно чистым и ясным. Еще тогда, в молодые годы, по закону он должен был сдать находку в комиссию по археологическим ценностям. Ведь у нас даже котлованы не роют, пока археолог не даст разрешение. Да еще египтяне…
– А что египтяне?
– Если бы они узнали, что светильник найден на территории Синая, они бы потребовали вернуть находку. Так что профессор молчал. Сначала по беспечности, а потом уже не мог расстаться со светильником. И я его хорошо понимаю. Такая старинная вещь притягивает, от нее невозможно оторваться. А уж тем более – отдать, даже в музей.
Наступила пауза. И я решилась:
– Ципи, я к вам по делу от профессора.
– Да? А почему он сам не позвонил? – в ее голосе послышались нотки ревности.
– Он очень занят на разборке вещей, поэтому попросил меня заехать к вам.
– Слушаю вас.
– Розенталь сказал, что фирму по перевозкам нашли вы и заказали машину. Верно?
– Да, а что? Они предложили хорошую цену, – в ее голосе появилась нерешительность.
– Как вы выбрали эту фирму, Ципи?
– Нашла в газете объявление, позвонила, заказала машину… – в ее интонации ясно слышалась нервозность. – Да по какому праву вы меня допрашиваете? Я позвоню профессору!
– Звоните, – равнодушно ответила я.
Ждать пришлось недолго. По мере разговора с Розенталем, Ципи то бледнела, то хваталась за голову, а когда она нажала кнопку прекращения разговора, на ней лица не было.
– Почему вы мне сразу не сказали, что убит грузчик, а коробка со светильником пропала?
