Неизвестен Автор - Глубокое синее море
- Я слышал, что вы работает в кинопромышленности, - повернулся Эгертон к Годдеру.
- Раньше работал, - ответил он.
- Сейчас он собирает материал для своего нового фильма "В ореховой скорлупе через Тихий океан", - вставил Линд.
Все рассмеялись, а капитан спросил:
- Ваше судно было застраховано?
- Нет. Если бы мое судно затонуло, то и мне не пришлось бы добраться до берега. Но миссис Брук перечеркнула все мои расчеты.
- Женщины никогда не считаются с серьезными расчетами, - поддержал его Эгертон.
- Что верно, то верно, - подтвердил Линд. - Они часто приносят нам неприятности, и сознательно, и бессознательно.
- Керин, - сказала миссис Леннокс, - хоть мы находимся и в численном меньшинстве, но я считаю, нам тем не менее пора переходить в атаку.
- Может быть, хоть мистер Красиски встанет на нашу сторону? заметила Керин. Она с улыбкой посмотрела на поляка, но тот, казалось, даже не слышал, о чем говорят за столом. Он по-прежнему упорно не спускал глаз с Эгертона.
- Вы были... - казалось, он подыскивал слова... - вы были в Аргентине? Много лет?
- Да, лет двадцать, - ответил Эгертон.
- Двадцать? - Он нахмурил брови и посмотрел на Линда.
- Да, двадцать, - подтвердил ему тот на немецком языке. - Собственно говоря, мистер Красиски говорит на многих языках. Он может говорить по-польски, по-русски, по-немецки, по-португальски, но из всех этих языков я, к сожалению, знаю только немецкий.
- Двадцать, так, так, - пробормотал Красиски, все еще не сводя глаз с англичанина. - И теперь вы имели стать неактивным, так кажется? - Он повернулся к Линду и что-то быстро сказал по-немецки. Линд кивнул и повернулся к Эгертону.
- Он говорит, что вы, должно быть, рано оставили службу.
Даже спокойный Эгертон, казалось, удивлен настойчивостью Красиски. Тем не менее он улыбнулся.
- Вы сделали правильные выводы, мистер Красиски. Но все дело в том, что я был ранен. Не повезло в Нормандии...
Линд перевел эти слова поляку. Стюард принес ужин, но никто не начинал есть. Красиски и Линд снова заговорили по-немецки, а потом Линд покачал головой. У Годдера сложилось впечатление, что Линд не хотел переводить. Тогда Красиски снова попытался выразить свою мысль на плохом английском языке:
- Это... ваш глаз?
Обе женщины, неприятно удивленные, нагнулись над своими тарелками. Но Годдер продолжал заинтересованно наблюдать за сценой. За всем этим скрывалась не только бестактность, а нечто большее.
- А, понимаю, - ответил Эгертон. - Ко всему прочему - и мой глаз.
Керин попыталась перевести разговор на другую тему:
- Вы играете в бридж, мистер Годдер?
- Немного. В так называемый домашний бридж, - ответил Годдер. - И то после тщательной проверки, нет ли у соперника оружия.
После этого разговор перешел на разные другие темы. Годдер продолжал наблюдать за Красиски. Справа от него что-то болтала миссис Леннокс. Поляк, казалось, ушел в себя. Он нагнулся над тарелкой и лишь иногда бросал украдкой взгляды на Эгертона. Потом он снова заговорил по-немецки с Линдом. Оба рассмеялись. Немного позднее Красиски обратился к Эгертону на немецком языке. Ко всеобщему удивлению, тот тоже ответил ему на немецком. Поляк нахмурился. Глаза его блеснули упреком.
- О, вы говорите по-немецки. А я думал, вы - англичанин.
- Разумеется, я говорю по-немецки, - ответил Эгертон. - Ведь я два года учился в Гейдельберге, прежде чем уехать в Сэндхурст.
- Но вы этого не говорили.
Эгертон пожал плечами. Его, видимо, раздражала назойливость поляка, но внешне он оставался спокойным и казался выше всего происходящего.
- Понимаете, друг мой, не буду же я провозглашать во всеуслышание все, что я знаю и чего не знаю. Ведь большинству людей это совсем не интересно.
Красиски ничего не ответил, но Годдер заметил, что рот его снова задрожал, потом, буквально с пеной у рта, он быстро заговорил на каком-то языке, которого Годдер не понял. В тот же момент Красиски поднял руку с револьвером и с расстояния примерно шесть-семь футов выстрелил Эгертону в грудь.
Обе женщины пронзительно вскрикнули, а Эгертон силой удара был отброшен на спинку стула. Годдер ударился о плечо миссис Леннокс, которая быстро юркнула под стол. Капитан потянул Керин за собой под укрытие стола. Линд вскочил и обежал стол, направляясь к поляку, который вновь что-то прокричал и выстрелил. Эгертон дернулся и медленно сполз на пол.
Линд подбежал к поляку и схватил его за руку. Красиски попытался снова нажать на курок. С другой стороны к нему уже подбегали капитан и Годдер. Третья пуля попала в лампу, которая разлетелась вдребезги, а четвертая угодила в широкое зеркало, висевшее на переборке.
Наконец Линд вырвал у поляка револьвер и ударил его снизу по подбородку. Тот упал на спину и затих на полу. На мгновение воцарилась полная тишина, которую прервал шум от осколков стекла, упавших на пол. Вбежал стюард, за ним - Барсет. Последний остановился в дверях и только простонал:
- О, боже! Этого еще не хватало!
Годдер повернулся к Эгертону. У того из уголка рта показалась капелька крови. Он прижал руку к груди, и белая рубашка сразу окрасилась в красный цвет. Левой рукой он попытался ухватиться за стул, но потом рухнул на пол, потянув за собой скатерть, которая упала на него вместе с посудой и серебряными приборами.
5
Линд поставил револьвер на предохранитель и бросил его капитану. В два прыжка он очутился возле Эгертона и крикнул Барсету:
- Свяжите поляка и сядьте на него! Но сперва позовите кого-нибудь на помощь. Ведь он сошел с ума!
- Я вызову боцмана, - сказал Стин.
Годдер подбежал к Линду, чтобы помочь ему. Они совместными усилиями вытянули Эгертона из-под стола. Керин и миссис Леннокс с плачем убежали. Линд и Годдер отнесли Эгертона в его каюту и положила на койку.
- Мой санитарный ящичек стоит на кровати в моей каюте. И принесите стерилизатор, - сказал Линд.
Годдер стремглав кинулся на верхнюю палубу. Из офицерской столовой вышли несколько человек и спросили, что случилось.
- Красиски стрелял в Эгертона, - ответил он.
Стерилизатор был прикреплен к столу. Он отвернул его, схватил ящичек и вернулся в каюту Эгертона. Линд склонился над раненым, держа в руке окровавленное полотенце.
- Поставьте все это куда-нибудь, - сказал он. - Сейчас это поможет ему не больше, чем пара таблеток аспирина.
Годдер посмотрел на Эгертона и кивнул. Тот был без сознания и истекал кровью. Линд уже успел изрезать ему рубашку, и кровь бежала по груди, обросшей волосами, стекала по ребрам и исчезала в складках одежды и постельного белья. Подушка рядом с его ртом тоже пропиталась кровью. Глаза Эгертона были закрыты, и дыхание его было тяжелым. Воздух вырывался какими-то толчками. Годдер обратил внимание, что кровь не пенилась. Обе пули, по всей вероятности, прошли через легкие, а в таких случаях кровь обычно пенится. Он как раз хотел обратить на это внимание Линда, но тут в каюту вошел капитан Стин. Он сказал, что Спаркс пытается связаться с каким-то кораблем поблизости, у которого на борту есть врач. Но Линд в ответ лишь покачал головой.
- Ничего больше не поможет, - сказал он. - Эгертон протянет всего несколько минут.
- Для артериальной крови она довольно темная, - заметил Годдер и сам подивился глупости своего высказывания. Какая разница, какого цвета кровь - если потеряешь ее достаточное количество, все равно придет конец.
- Возможно, легочная кровь смешалась с венозной, - бросил Линд в ответ.
Дыхание Эгертона перешло в хрип. Это продолжалось около минуты, а потом внезапно прекратилось. Линд снова схватился за запястье Эгертона. Судя по всему, пульс больше не бился. Он положил руку вдоль туловища и осторожно приоткрыл Эгертону глаз, чтобы посмотреть на зрачок. Потом снова закрыл его и вздохнул.
- Ну, вот и все.
Капитан Стин опустил голову. Казалось, он читал молитву. Через какое-то время он выпрямился.
- Я попрошу стюарда принести парусину, - сказал он.
Линд начал смывать кровь со своих рук, а Годдер повернулся, собираясь уйти. Внезапно он почувствовал, что наступил на что-то, и посмотрел вниз. Судя по всему, это было крошечное шило. Он пнул его ногой к переборке и вышел из каюты.
Проходя мимо столовой, он снова услышал истерический крик Красиски. В тот же момент мимо него промчался Линд, на ходу вытирая себе руки.
В столовой находились капитан с Барсетом и еще двумя мужчинами. Руки и ноги Красиски уже были связаны, но он все еще пытался выскользнуть из тисков обоих мужчин, с пеной у рта продолжая что-то кричать на неизвестном языке.
- Отпустите его, - сказал Линд. - Дайте мне с ним поговорить. - Оба мужчины отпустили поляка и отступили назад. Линд спокойно заговорил с Красиски: - Мы ничего вам не сделаем. Не беспокойтесь.
Но тот продолжал что-то лепетать на своем непонятном языке. Тогда Линд послал Барсета узнать, не говорит ли кто из команды по-польски. Но Барсет остался стоять на месте и ответил, что сам уже пытался выяснить этот вопрос, и оказалось, что этого языка никто здесь не знает.
