Екатерина Савина - Белая лилия
– Мне Ольгу Калинову, срочно!
– Катерина Петровна, это я.
– Олечка, дорогая, ты только не волнуйся…
– Что случилось, – спросила я, уже зная ответ на свой вопрос.
– Твою квартиру ограбили. Я услышала шорох на лестничной клетке, решила посмотреть в глазок, но он был чем-то закрыт снаружи. Тогда я позвонила по телефону Пронькиным к тебе. У Пронькиных взял трубку Миша, он, по моей просьбе, посмотрел в глазок и тоже не смог ничего увидеть. Мы с ним предположили, что хотят влезть в твою квартиру и вызвали милицию…
– Катерина Петровна, я еду домой. Спасибо, что позвонили…
– Неужели меня ограбил тот бомж, – думала я. Мне очень хотелось чтоб это было не так, но я не могла узнать наверняка, кем был вор, влезший в мою квартиру. Информация из Космоса не шла ко мне, возможно от того, что я задавала вопросы неправильно, с подсказкой желаемого ответа. У меня такое бывало и раньше, когда дело касалось меня лично, я не могла полностью отключить сознание. Потом я вспомнила, что Наталья сказала мне, что я должна рассчитывать только на себя. Я перестала задавать вопросы и помчалась домой.
У входа я столкнулась с Вениамином Борисовичем.
– Куда это вы, Ольга Антоновна, так спешите, точно на пожар?
– Домой. Соседка позвонила, мою квартиру ограбили.
– Что вы говорите! – сочувственно произнес он. – И что украли?
– Пока не знаю, – ответила я и увидела Игоря Игоревича, его заместителя.
– Игорь, отвези Ольгу Антоновну домой, – сказал шеф. – Ее квартиру ограбили.
– Да, да, конечно, – ответил Игорь.
Такой поворот событий меня не очень устраивал. После того, как я однозначно дала ему понять, что не разделяю его чувств ко мне и между нами не может быть других отношений, кроме служебных, Игорь избегал меня. Теперь мы оказались вдвоем в салоне его автомобиля и молчали. Он больше не говорил своих дурацких комплиментов, а я не думала, как отвязаться от него. Как хорошо чувствовать себя свободной!
К дому мы подъехали минут за десять. У подъезда стояла милицейская машина. Я поднялась к себе, Игорь ждать меня не остался.
– Вы, вероятно, хозяйка? – обратился ко мне рыжий паренек и показал удостоверение. – Поступил сигнал от вашей соседки. Мы приехали, ваша дверь взломана, но в квартире уже никого не было.
Я увидела жуткий беспорядок своей комнате. Вещи из шкафа были вывалены на пол, подушки разорваны и диван посыпан перьями, точно снегом. На кухне картина была не лучше: крупы, макароны, соль, сахар, рассыпанные на столе и полу, напомнили мне сказку о Золушке. Я поняла, что никогда не буду это перебирать, а выброшу все в мусорку.
Мысль о мусорке логически подвела к мысли о бомже. Так он это или нет?
– Посмотрите внимательно, что у вас пропало?
– Да у меня и красть-то нечего, – ответила я. – Только беспорядка наделали.
– Но все же…
Предполагая, что могу быть ограбленной, потому что взяла Альбиныны проблемы на себя, я попыталась предпринять вчера некоторые меры предосторожности. У меня было две сотни баксов и несколько золотых украшений. Обойдя всю квартиру и не найдя никакого укромного места, я захватила баксы и золото с собой. Причем кольца и кулон не надела, а положила в сумочку. Сумку вчера уже обчистили, а в одно место снаряд дважды не попадает, – решила я.
Тем не менее, я заметила, что украли бутылку коньяка, все СД-диски, книги серии «Русский бестселлер», новые духи и другие мелочи. Из мелких вещей более ценного здесь ничего не было, а громоздкая бытовая техника, впрочем утюг и фен, грабителей не интересовали.
– Чувствуется по почерку, что подростки-наркоманы потрудились здесь, – сказал рыжий следователь, когда я назвала украденные вещи.
У меня отлегло от сердца. «Все-таки это не мой бомж, – сделала вывод я. – А значит вечером он должен прийти».
Вскоре милиция уехала. Я стала разгребать завалы. По ходу дела я обнаружила еще пропажу новых колготок в упаковке, старых джинсов и своей любимой сиреневой блузки. «Похоже среди воришек была девчонка, – подумала я. Девчонка – это не мой бомж. Ну зачем ему мои колготки и духи? Продать? Да кто купит у него? Может подарить такой же бомжихе? Вдруг у него подружка есть? Представляю, туфли каши просят, зато колготки новые! Месяц, а может и больше не мылась, зато моими духами пользоваться будет! Стоп! Чушь какая-то! А лазерные диски? Нет, это точно не мой бомж!»
Глава 10
Взрывы жилых домов в Москве оказали свое влияние и на судьбу Анатолия Ковыги. Однажды его застали в подвале, но не выгнали, как это случалось раньше, а предложили остаться так, заняв один из пустующих сарайчиков, которых было там немало. Жильцы решили, что таким образом обезопасят себя от того, что кто-нибудь заложит в их подвале взрывчатку.
Анатолий согласился с радостью. На вход в подвал вместо ветхой деревянной поставили металлическую дверь и дали ему ключи от замка. Поначалу ему приносили покушать, отдавали старую одежду и мебель. Он оборудовал себе комнату, спал на мягком диване, сменил поношенную одежду, вспомнил вкус давно забытых первых блюд. Одна старушка-блокадница Ленинграда каждый день приносила ему маленькую кастрюльку щей или супа. Это было время райской жизни. Но Анатолий понимал, что так вряд ли долго продлится.
Сначала умерла старушка-блокадница, и он лишился ежедневного супа. Воровать консервированные огурцы и помидоры он здесь не решался, боясь, что его выгонят. Деньги, вырученные от сдачи пустых бутылок, собранные в этом подвале, быстро кончились. Анатолий стал снова копаться в мусорках. Но к этому ему было уже не привыкать.
Однажды его обвинили в краже газет из почтовых ящиков, хотя он никогда и не заходил в подъезды этого дома, и пригрозили ему участковым. А потом постепенно перестали обращать на него внимание.
В этом подвале Ковыга прожил больше года, потом кто-то купил это подвальное помещение, чтобы устроить там не то кафе, не то магазин. Анатолий снова остался без определенного места жительства. Опять начались скитания.
Однажды на улице к нему подошла журналистка и уговорила рассказать ей историю своей жизни. Он колебался, но она пообещала заплатить сто рублей, и он рассказал о себе, естественно, не назвав фамилии. Журналистка настолько была тронута его историей, что дала ему двести рублей.
Когда к Анатолию на улице подошел мужчина и предложил поработать, тот отказался, потому что узнал в нем однокурсника Сашку Павлова. Павлов разумеется не узнал Ковыгу и продолжал объяснять, что Москва поделена на сектора, где нищие могут просить милостыню. Он обещал Анатолию предоставить «рыбное» место, но получив отказ, дал ему в морду и сказал:
– Увижу на своей территории, убью, скотина!
Последнюю зиму Анатолий провел на дачах в ближнем Подмосковье. Он кочевал из одного поселка в другой. Было много всякого – хорошего и плохого. Одни сторожа травили его собаками, стреляли в него из охотничьего ружья, другие входили в его положение: кормили, одевали, давали ночлег и советы.
Весной Ковыга вернулся в Москву, в районе Новых Черемушек было еще много «хрущевок», в подвалах и на чердаках которых он искал себе пристанище. Удивительно, но Анатолий снова нашел себе подвал, из которого его не гнали. Жильцы знали, что он обустроился там, но в упор не замечали его.
Однажды он услышал о том, что к зиме пятиэтажку будут сносить из-за ветхости, и понял, почему жильцы не обращали на него внимания – они жили в предчувствии переселения…
А пока у Анатолия было свое «жилье». Он, как гоголевский Плюшкин «тащил туда все подряд». Он не знал, зачем ему черная-пречерная кастрюлька, но положил ее в свой мешок.
Теперь он вынимал из мешков вещи, взятые из квартиры странной девушки, назвавшей себя экстрасеном, а также вынутые из мусорки. Несомненно, Анатолий собирался вернуться к ней вечером, чтобы забрать все остальное. «Добрая девушка, – думал он. – Сунула мне хлеб и колбасу. Она говорила мне о своей подруге, которой грозит моя участь, и что во всем виновата какая-то ведьма».
Анатолий, решивший однажды, что случившееся с ним – расплата за членские взносы комсомольцев, больше не искал виноватых. Он просто утвердился во мнении, что заслужил такую жизнь. Теперь какие-то сумбурные мысли завертелись в его голове. Его стал точить червь сомнения. «Может быть я уже заплатил за свою жадность сполна? Вдруг эта девчонка, действительно, может помочь? Я ведь раньше верил экстрасенсам, даже обращался раз к помощи ясновидящей Тамаре, чтобы та определила выгодна ли сделка с мукой» – вспомнил он.
Вдруг Анатолий расплакался, как женщина, совершившая необдуманный поступок. Слезы градом текли из его глаз. Он закусил нижнюю губу и, только когда почувствовал во рту вкус крови, разжал зубы. Он вспомнил! Впервые за эти годы унижений и скитаний, он вспомнил слова ясновидящей Тамары и понял, почему он превратился в нищего бомжа. Слезы еще лились по щекам, теряясь затем в густой бороде…
