Марина Серова - Похищение века
Какие ниточки-зацепочки?
Во-первых, "дама". Уж она-то точно была: ее видел портье. Высокая дама под густой вуалью, говорившая грубым голосом, не снимавшая перчаток и полезшая за деньгами в карман вместо сумочки...
Во-вторых, "дон Марти". "Узкосемейное" музыкальное прозвище дорогого гостя Тарасова, которое, по идее, никому в нашем городе не должно быть известно. И тем не менее оно известно - этой самой "даме". Что сие может означать? Только то, что эта "дама" - а на самом деле скорее всего особа мужского пола - имеет какое-то отношение к опере. Похоже, самое прямое!
В-третьих, ключи. Если только Хосе не оставил дверь одного из номеров открытой или, еще хлеще, не передал хозяйский плащ "даме" из рук в руки, то надо искать еще и третьего сообщника, вольного или невольного, из гостиничного персонала.
Черт возьми, почти что "любовный треугольник"! И на все про все - три дня и уже две ночи...
Перед тем как выйти из дома, уже совершенно готовая и настроившая свое сердце на любовь (родственную, конечно!), я на несколько минут уединилась со своими гадальными костями. Чтобы не искушать судьбу по пустякам, я не стала спрашивать ни про Хосе, ни про "даму", а поставила сразу глобальный вопрос, охватывающий все три вершины моего "треугольника" и еще многое другое. А именно: "с какой стороны" мне ждать хоть маломальской ясности?
Несмотря на некоторую расплывчивость формулировки, результат гадания был на удивление конкретен. 34+9+18: "Вы вспомните о том, что у вас есть старый верный друг, способный поддержать вас и даже преподнести сюрприз".
Хм... Оно, конечно: старый друг лучше.., минутного увлечения (хотя и увлечение, надо признать, - вовсе не плохо!) Осталось только вспомнить.
Разумеется, дежурный в вестибюле "Астории"
(не знаю, был ли это тот самый портье, который наверняка подзаработал, продавая информацию дону Мигелю, или он уже сменился) поверил в то, что я племянница приезжей знаменитости, не больше, чем если бы я назвалась его собственной родственницей. Наверное, он подумал о странных привычках некоторых звезд: по всем канонам утром женщины должны уходить из номеров постояльцев, а у этого "дона", видите ли, свой распорядок... Впрочем, мнение портье по этому поводу меня нисколько не интересовало, да он его и не высказывал.
Мимо дежурной на втором этаже я попыталась вообще пройти с гордо поднятой головой, но она вонзила мне в спину уточняющий вопрос:
"Вы к господину Мартинесу?" Прозвучало это так, будто я была предателем Родины, идущим на встречу с резидентом иностранной разведки. Уж эта-то точно сменилась, даже женолюбивому дону Марти вряд ли пришло бы в голову назвать старую каргу "милой женщиной"...
Меня так и подмывало ответить ей как следует, но из соображений конспирации я воздержалась. Жаль было и "дядюшкиной" репутации: кто знает, какие удары ей предстоит еще выдержать в этом "почти родном" волжском городе...
Высокая массивная дверь с номером "23" распахнулась на мой тихий стук почти сразу же.
"Дядя" был в белоснежном свитере и встретил меня с улыбкой. Пока Михаил Викторович освобождал меня от пальто, упивался моей ручкой и сверкал своими испанскими глазами (в которых, кстати, не прошел хмельной блеск, хотя коньяка с утра он не пил), я убедилась, что и мое увлечение не прошло за несколько часов разлуки. Не знаю, как это вышло, но я коснулась губами его щеки, которая оказалась совсем рядом. От удивления Мигель забыл выпустить мою руку из своих. Его уши порозовели, но в целом он выдержал испытание достойно.
- Ой, извините, "дядюшка"! Я по-родственному...
- Ну что вы, "племянница"! - в том же шутливом тоне ответил он. - Это лишний раз доказывает, что сегодня ночью вы мне не соврали.
- В каком смысле?
- В том смысле, что я еще не совсем старик.
- Ах, Мигель, пожалуйста, не начинайте все сначала! У нас мало времени, а у меня много работы. Ведь вы скоро уйдете на репетицию, и мне надо уложиться.
- Но вы могли бы задержаться, если надо, я предупрежу администрацию...
- Ну уж нет. Не забывайте, что я только ваша племянница, а племяннице вовсе ни к чему поселяться в номере дяди насовсем.
- Так вы что, даже и кофе не выпьете со мной?
- На кофе я к вам приду в четыре, вы разве забыли? Или вы отменяете свое приглашение, поскольку исчез Хосе? - строго говоря, это было с моей стороны уж чистым нахальством: на приглашение я напросилась сама, и только под предлогом "расколоть" Хосе. - И отдайте, пожалуйста, мою руку.
- Пожалуйста, извините. - Мигель отпустил меня, сердито сверкнув глазами. - Я отменяю?
Таня, я всегда рад быть с вами, по-моему, это совершенно очевидно. И если хотите знать, Хосе или кто-то другой мне при этом нужен, как.., как пятая нога собаке - так, по-моему, говорят? Но разве не вы сами только о Хосе меня и расспрашивали весь вечер? И только из-за него собирались со мной.., всякие шутки шутить?
- А вы что же, хотели, чтобы я при Хосе затевала с вами серьезную игру? - спросила я почти надменно.
В его глазах промелькнуло уважительное удивление: мол, недооценил я вас, сударыня. Он понял, что его тонкая провокация не удалась и что первый шаг к сближению придется сделать все-таки ему. Но к этому Михаил Викторович, по-видимому, был еще не готов и потому отступил. Отступил в буквальном смысле, как бы освобождая мне доступ к моей работе, и шутливо поднял руки вверх:
- Сдаюсь, Танечка! Конечно, не хочу. Мое приглашение, разумеется, остается в силе. Если только не случится чего-нибудь экстраординарного. Все же я очень тревожусь за Хосе! Пойдемте, я провожу вас в его апартаменты. Там никто ничего не трогал, как вы и просили, горничных я отослал... - Дон Марти щебетал уже в обычной своей манере.
Ну что ж, помучайся еще, амиго. Хочешь, но молчишь - дело твое! Я подожду. В конце концов, ты для меня лишь минутное увлечение, и если до этой самой минуты мне очень уж понадобится теплая компания.., нет проблем! А вот вы, дон Мигель Мартинес, к "девочкам" не пойдете, как ваш Хосе, и к себе в номер вряд ли притащите "ночную бабочку": не пристало звезде мировой величины так низко падать, да еще в городе своей юности! Так что вы уж, пожалуй, созревайте поскорей и падайте к моим ногам...
А впрочем, ты прав, "ми корасон", нет ничего хуже, как затевать "серьезную игру" наспех.
Пока мы преодолевали трехкомнатный "люкс", я из вежливости спросила Мигеля, как он нашел могилу матери. Он ответил, что она, слава Богу, в порядке: за ней следят его московские родственницы - сестры по материнской линии ("дочерью" одной из которых я, надо думать, и являлась). Этот вопрос снова вернул Михаила Викторовича в "струю" лирических воспоминаний, из которой его выбило мое появление, и он стал немногословным, ушел в себя. Коротко объяснил мне, где его собственное театральное хозяйство, а где личные вещи самого костюмера, и добавил, что я могу не стесняться (совершенно лишнее напоминание!) Спросил, хватит ли мне сорока минут, дольше он задерживаться не может, и необходимо ли его присутствие при этом "мероприятии". Я сказала, что постараюсь успеть и что необходимости в нем нет, но он, конечно же, имеет право присутствовать. И еще попросила его позвонить портье, чтобы немедленно предупредил его по телефону, если появится господин Эстебан.
Мой клиент удивил меня еще раз, сказав, что портье уже предупрежден об этом.
- А насчет моего права... Нет уж, увольте! Я буду у себя. Не хочу вас смущать, - изрек дон Мигель и удалился.
Эх, кабальеро... "Белая кость"! Знал бы ты, в каких передрягах мне приходилось бывать, - у тебя бы, наверное, голос пропал... Сказал бы лучше - сам не хочешь смущаться.
Полчаса пролетели как единый миг. Но вовсе не потому, что работенка, которую я выполняла, была легкой и приятной, - вот уж нет! Просто времени на обыск вообще редко бывает достаточно. Особенно если вы не хотите, чтобы хозяин заподозрил, что в его барахлишке кто-то копался.
Я же не могла ломать замки, вытряхивать на пол содержимое шкафов и чемоданов и вообще переворачивать все вверх дном, как это делают грабители и те, кто их ловит... Еще слава Богу, что Хосе успел распаковать свои вещи, а то бы я вообще не смогла ни к чему прикоснуться!
Впрочем, результат был тот же самый, как если б я и не обыскивала номер. Иными словами - нулевой. Дело осложнялось тем, что я, собственно, не знала, что именно ищу. Искала же я хоть какую-нибудь "ниточку-зацепочку", которая подсказала бы мне, куда подевался этот чертов Хосе.
Но как она выглядит? И, соответственно, где может прятаться? Мне представлялось, что это должна быть какая-то бумажка: записка, план, схема, номер телефона, наконец...
Но ничего такого в бумагах Хосе я не обнаружила. Паспорт, въездная виза, несколько кредитных карточек и около шестисот долларов наличными... Но больше - ничего! Зато если у Хосе была какая-нибудь записная книжка, то ее-то он уж точно унес с собой. Конечно, он мог прихватить и некоторую сумму денег - кто знает, сколько у него с собой было? Уж конечно, не его патрон. Кстати, никаких таможенных документов я тоже не нашла.
