Светлана Алешина - Изящный стиль работы
А так…
Через пятнадцать минут я уже мчалась в направлении Пенсова гаража, рисуя в воображении прекрасные сцены грядущей встречи с Фрименом.
* * *Пенс был в восторге от своего нового приобретения. Хотя я не очень-то разделяла этот восторг.
Во всяком случае, увидев перед собой предмет Пенсова восторга, я приуныла. Покататься нам сегодня явно не светит да и вообще…
Приземистый урод, занимающий теперь место стройного «Сузуки», мне не нравился. Но Пенс вознамерился создать из него скромное подобие «Харлея», и спорить с ним было бесполезно. Он что-то напевал и производил впечатление ребенка, который близок к мечте, а как известно, чем бы дитя ни тешилось…
— Я познакомилась с Фрименом, — сообщила я, надеясь завладеть хотя бы частичкой внимания, уделяемого недоделанному «Харлею».
— А ты разве не была с ним знакома? — спросил Пенс, по-прежнему бегая вокруг монстра.
— Нет.
Кстати, где же мой прекрасный Фримен?
Может быть, моя встреча с ним происходила во сне?
— Сашка, перестань на меня так смотреть!
Пенс наконец-то оторвал взор от «Урала» и воззрился на меня со странной укоризной.
— Как? — удивилась я.
— Недовольно, — вздохнул Пенс. — Ты смотришь на меня так, словно я на твоих глазах собрался тебе изменить…
«Ты именно это и делаешь, да еще с этой тупоумной железякой!» — хотелось воскликнуть мне, но я сдержалась.
Если я назову его новую игрушку тупоумной железякой, мы рискуем нарваться на крутой скандал.
Хотя меня раздирало на части — так мне хотелось этот скандал устроить! Размахнуться и пнуть ногой прямо по морде железного кретина!
Дверь скрипнула.
Я обернулась.
На пороге стоял всего лишь Витька.
— Привет, дети, — сказал он.
Я чувствовала такое отчаяние, что у меня даже не найдется слов, чтобы живописать ужас, творившийся в моей душе.
Фримен не придет.
— Я к вам гостя привел, — торжественно объявил Витька.
И из темноты, подобно фантому, материализовался мой долгожданный Принц.
* * *Конечно, я постаралась вести себя как истинная леди. То есть я старательно скрыла бушевавшие внутри меня чувства и сделала вид, что ничего не произошло.
Подумаешь, Принц!
У Пенса в гараже Принцы только и делают, что праздно шатаются из угла в угол.
— Добрый вечер, Саша. — Фримен стоял передо мной и улыбался, но глаза его были серьезны.
— Добрый вечер, — меланхолично ответила я, стараясь сдержать свой бешеный восторг.
— Так вот он, будущий «Харлей»! — закричал Витька. — Послушай, Пенс, ты уверен, что это ископаемое можно переделать?
— Можно, — лаконично отозвался Пенс.
— Простите, что я задержался, — сказал мне Фримен.
Похоже, его не очень-то интересовали мотоциклы. Впрочем, он ведь и не был байкером.
А кем он был?
Некоторое время он тусовался с хиппи. Потом вообще предпочел одиночество. Господи, сколько я слышала про него небылиц! Например, поговаривали, что Фримен торчал некоторое время на Тибете…
— Вы были в тибетском монастыре? — поинтересовалась я.
Он рассмеялся в ответ и сказал, что это фантазии. Единственное экзотическое место, где ему довелось побывать, — это Алтай. Но он и не увлекается даосами — он попытался меня разочаровать, сообщив, что его больше волнуют реальные вещи.
— Кстати, перейдем на «ты»…
Я согласилась.
Через несколько минут мы разбились на пары — Витька и Пенс ползали вокруг своей железяки, а мы с Фрименом болтали. О, с ним можно было говорить обо всем на свете, начиная с музыки и кончая сложными философскими вопросами, впрочем, и о глупостях он болтал охотно…
Надо ли говорить, что я все больше подпадала под его обаяние?
— Где ты ее нашел, Фримен? — вторгся в наш разговор Витька. — Или пересеклись по криминальной линии?
— Она продавала журналы, — рассмеялся Фримен.
Оба поклонника «ржавого железа» недоуменно подняли головы и вытаращились на него.
— Чего она делала? — переспросил Пенс. — Торговала журналами?
— Ну да, — кивнул Фримен.
— Ты ушла от Ларчика?
— Да никуда я не уходила! Просто надо было пообщаться с одним человеком… А эта девочка как раз и продает журналы…
— Понятно, расставляешь агентуру, — хмыкнул Пенс.
— Ничего я не расставляю! — обиделась я. — Она нуждается в моей помощи, только и всего… У нее восемь лет назад брата ни за что посадили, и теперь мы с Лизой обдумываем, как нам это вопиющее безобразие исправить…
— Фримен, это по твоей части, — сказал Витька. — Или ты теперь этим не занимаешься?
— Вообще-то нет, — ответил Фримен, но в глазах его я читала интерес. — Но я могу что-нибудь посоветовать… Если, конечно, Саша мне расскажет обо всем чуть подробнее…
* * *Мой рассказ он слушал, как мне показалось, не очень-то внимательно.
У меня создалось впечатление, что он погружен скорее в музыку и в собственные ощущения, чем в мою историю.
«Скорее всего про него сочиняют небылицы», — разочарованно думала я, наблюдая за его лицом, пытаясь обнаружить там хоть капельку интереса, но оно оставалось совершенно бесстрастным.
К концу рассказа я окончательно приуныла — Фримен не проявлял к судьбе Чернышова никакого участия.
Стоило мне завершить повествование, он поинтересовался у Пенса, скоростной ли у него «велик» и поедет ли Пенс в этом году на байк-шоу. Я обиженно замолчала. На меня, впрочем, и не обращали внимания. Наверное, я отвратительная рассказчица, решила я. Не смогла увлечь Фримена Катиными мытарствами.
— Надо поехать на пляж. — Он внезапно обернулся ко мне. Я остолбенела от удивления. Ни на какой интерес к своей персоне я уже и не рассчитывала.
— Куда? — переспросила я, не веря собственным ушам.
На пляж? Что же там делать?
— Понимаешь, чтобы представить себе, что произошло в конкретном месте, мне нужно там побывать, — объяснил он. — Желательно в то же самое время… В котором часу она позвонила этому парню?
— Около одиннадцати вечера…
Он посмотрел на часы.
— Нам надо спешить, — сказал он, поднимаясь. — Времени остается не так уж много…
И быстро двинулся к выходу, заставив меня усомниться в его детективных способностях еще больше.
* * *Что бы я ни думала о Фримене, мне приходилось принять его условия игры, но он, собственно, и не очень интересовался моим мнением на этот счет.
Мы просто тащились за ним втроем, причем Пенс и Витька даже начали проявлять любопытство.
Нам пришлось топать на своих двоих, то есть до моста мы добрались на городском транспорте, а уж по нему шествовали в полном молчании своим ходом.
Я уже была не рада, что познакомилась с этим типом! Он наотрез отказался добираться до треклятого места на такси, явно что-то высчитывал, не разговаривал с нами и вел себя как полный шизоид.
Потом мы долго изображали черепах, ползущих по песку в полной темноте, но, слава богу, мы все-таки добрались до этого идиотского места — уж не знаю, кому пришло в голову назвать его «Веселым дельфином»… На мой взгляд, куда больше подошло бы «черная вонючая дыра»… Но вот так романтизированное воображение наших граждан обозначило эту заводь, и спорить с ними было бесполезно.
— Вот здесь, — сказала я.
Мы остановились, и Фримен снова посмотрел на часы, пробормотав:
— То есть получается, он добрался сюда за час…
— Почему? — спросила я.
— Он живет на Пятой Дачной, мы же добирались от Третьей, и у нас ушло сорок минут, прибавь еще двадцать минут… Ну, и плюс-минус десять — троллейбус мог подойти раньше или позже…
— А если на такси? Или на мотоцикле? — осмелился предположить Пенс.
— Ну, начнем с того, что у него не было лишних денег, — ответил Фримен.
— Ну, начнем с того, что, если человек куда-то торопится, он может найти деньги и на такси, — передразнила я его.
Фримен окинул меня взглядом с ног до головы и фыркнул.
— Ладно, — кротко сказал он. — Как любезной даме будет угодно… Даже если на такси, он все-таки добрался бы сюда минут за двадцать… Не раньше. Но на такси он не ехал.
— Откуда ты знаешь?
— Чувствую, — сообщил он просто и доступно. — Не тот типаж…
Высказавшись, он задумчиво обошел местность, осмотрелся и присел на песок, вытянув свои длинные ноги.
— Дайте сигарету, — попросил он.
Пенс протянул ему пачку, Фримен поблагодарил и затянулся, погрузившись в новую фазу медитации.
Витьку с Пенсом странное его поведение нисколько не беспокоило, напротив, они были заинтересованы и даже молчали, более того, когда я открыла рот, чтобы спросить, нет ли у Фримена еще каких-нибудь мыслей, они на меня зашикали! Я тут же замолчала и стала подумывать, не пора ли мне на всех обидеться.
