Андраш Беркеши - Агент № 13
— Вот потому я тебе ничего и не сказал.
Кара молча слушал их перепалку.
— Скажите, Казмер, — вдруг спросил он, — а где вы были в день убийства?
— Уж не меня ли вы подозреваете?
— Что вы?! Просто я хочу знать. Вас, кажется, еще не допрашивали как свидетеля?
— Знаете что, товарищ полковник! — раздраженно бросил Казмер Табори. — Вид у меня, правда, злой, но убийца все же не я.
— Этого никто и не утверждает. Итак, где же вы были в ту ночь?
— Где он мог еще быть? — переспросил профессор и сам же ответил: — Дома!
— Нет, я был в Будапеште, — возразил Казмер. — Вечером девятнадцатого я на машине уехал в город.
— Выходит, об этом я тоже не знаю? — удивился Табори-старший.
— Мне двадцать восемь лет. Не вижу необходимости докладывать о каждом своем шаге.
— А обратно когда вы приехали? — снова задал вопрос полковник.
— Двадцатого утром. Часов около десяти. Это может подтвердить мама.
— Что вы делали в Будапеште?
— Приехал домой, к себе на квартиру. Поужинал — съел два бутерброда, принял ванну и лег спать.
— Только за этим и ездили в город?
— Да.
— А когда выехали обратно?
— В шесть утра.
— И в десять уже были здесь?
— Точно. Еще по дороге пришлось полчаса пролежать под машиной. Небольшая поломка. С восьми до полдевятого проковырялся.
— Ясно. В городской квартире вы были одни?
— Да.
— До этого вы когда в последний раз наведывались туда?
— Недели две назад.
— А ваша матушка?
— С месяц назад.
— А вы, профессор?
— Я? В тот день, когда у меня была встреча с Меннелем в институте.
— То есть восемнадцатого? — уточнил Кара. — За два дня до смерти Меннеля.
— Да, кажется, так.
— Ясно.
Кара и Шалго переглянулись. Толстяк едва заметно ухмыльнулся.
— А что тут смешного, папаша? — спросил его Казмер. — Может, вы не верите моим словам?
— Ах, что ты, мой мальчик! — запротестовал Шалго. — Просто я сижу и думаю, из какого же хлеба ты соорудил себе те два бутерброда?
— Как из какого? Вы не знаете, какой мы едим хлеб?
— Как не знаю? Покупаешь-то его подчас уж не ахти каким свежим. А уж двухнедельной давности… Ты извини меня, мой милый, но ты балда. Или, как теперь говорят, серость!
Возле дома резко затормозил автомобиль. Лиза с проворством, необычным для ее возраста, вскочила и выбежала на террасу.
— Хубер возвратился, — сообщила она. — На меннелевской машине. И где это он раскатывал?
— Об этом уж узнай у него самого, — ответил Шалго и, посмотрев на полковника, покачал головой.
Илонка, спросив разрешения у Кары, удалилась. Вслед за нею ушел и Казмер. А мгновение спустя на пороге гостиной появился Хубер. Гость, зажав пиджак под мышкой, носовым платком вытирал перемазанные машинным маслом пальцы.
— Я не помешал? — спросил он, остановившись в дверях.
— Нет, конечно, — шагнув ему навстречу, сказал профессор. — Позвольте представить вам моих гостей. Полковник Кара из Будапешта. Он ведет следствие по делу Меннеля. Мой друг Оскар Шалго… — Профессор на миг заколебался, не зная, что сказать о его занятии, но Шалго тотчас же поспешил ему на выручку:
— Помощник участкового. По Эмедскому участку. Правда, я без нарукавной повязки — но это потому, что жара очень мучает. С женой моей господин Хубер, кажется, уже знаком?
— Да, сударыню я уже имел честь видеть.
Оттерев кое-как руки от машинного масла, Хубер спрятал платок в карман.
— Как, полковник, идет следствие? Успешно?
— Пока ничего определенного не могу вам сказать. Дело довольно запутанное.
Явно желая польстить Каре, профессор Табори тут же добавил:
— Смею вас заверить, дорогой Хубер, что наш уголовный розыск сделает все, чтобы поймать преступника. Скажу вам не хвалясь: венгерские следственные органы достигли таких успехов, что их авторитет признается и за рубежом.
Фельмери с неудовольствием слушал хвалебную речь профессора.
«Ну вот, — думал лейтенант, — сейчас он начнет сыпать цифрами…» Но Табори не стал больше распространяться, а закончил свою тираду шуткой:
— А весь секрет успехов нашей милиции, господин Хубер, кроется в том, что у нее такие гениальные помощники, как, например, мой друг Шалго. Скажу вам прямо: там, где за порядком следит Оскар Шалго, преступникам делать нечего.
Все засмеялись. «Черт побери, — подумал Фельмери, — а ведь этот профессор — юморист!»
— Все дело в стиле, — скромно заметил Шалго.
— У вас есть свой, особенный стиль розыска? — поинтересовался Хубер. — Признаюсь, я в этих делах разбираюсь не больше любого поклонника детективных телефильмов. И отличить один стиль расследования от другого — увольте, не берусь.
— Нет ничего проще, — сказал Кара. — Стиль, например, сименоновского инспектора Мегрэ — логика.
— А стиль господина Шалго? — спросил Хубер и с любопытством взглянул на сонно моргавшего толстяка.
— Наш стиль — терпение! — ответила за мужа Лиза. — Беспредельное терпение страстных рыболовов. Мы ждем до тех пор, пока рыба сама не проглотит наживку. И ставим мы крючки только на крупных рыб. На хищников!
Хубер закурил сигару, попыхтел ею. Затем признался:
— Я за всю свою жизнь ни разу не удил рыбу. Может быть, поэтому я не улавливаю тонкостей этой техники.
— Попросту говоря, — пояснил полковник, — стиль моего друга состоит в том, что он сам стремится управлять ходом событий, создавая такие ситуации, при которых преступник волей-неволей должен себя разоблачить.
Хубер задумчиво пускал вверх табачный дым.
— Господин Хубер, — обратился к нему полковник Кара, — я хотел бы кое о чем спросить вас.
— Пожалуйста, — постучав сигарой о край хрустальной пепельницы, сказал немец.
— Вы не знаете, имел ли Меннель друзей, знакомых в Венгрии?
Фельмери впился взглядом в лицо Хубера, но ему мешало облако сигарного дыма, которым тот укрылся, словно завесой. Но вот дым растаял, и лейтенант вдруг отчетливо увидел, какая неимоверная усталость лежит на лице Хубера.
— Мог бы я переговорить с вами, господин полковник, наедине? — вместо ответа вдруг спросил Хубер. И, посмотрев на свои перепачканные маслом руки, добавил: — Скажем, минут через десять?
— Да, пожалуйста, — поднимаясь, сказал Кара. — Жду вас.
— Я провожу вас в ванную, — предложил Хуберу профессор.
3
В дверях стоял Казмер.
— Вы один, папаша?!
Шалго, вздрогнув, оторвался от своих мыслей:
— Один, как Леонов в космосе!
Казмер подошел ближе. Остановился у стола. Сверкнув глазами, он резко сказал старику:
— Ваш приятель полковник подозревает меня в убийстве.
— Он всех подозревает, — возразил Шалго, приоткрывая веки. — Может быть, даже и меня.
— Задает какие-то глупые вопросы…
— Глупые россказни порождают глупые вопросы. Это цитата из «Избранных произведений Шалго».
— Перестаньте хоть на минуту балагурить. Я серьезно говорю.
— Я тоже. То, что я сейчас сказал, — серьезное, мудрое утверждение. С глубоким философским содержанием.
— На живца ловите? Я не клюну.
— Ты только на бутерброды из черствого хлеба клюешь?
— Вы не верите, что я был в тот день в Будапеште?
Шалго подавил зевок, пошарил в карманах в поисках сигары и, не найдя ее, кряхтя, встал. Но Казмер опередил его, подошел к шкафу и, достав коробку с сигарами, протянул старику. Шалго кивком поблагодарил, откусил кончик сигары и закурил.
— Так о чем ты меня спросил? Ах, да. Действительно не верю. Но теперь это не имеет значения. Кара задал тебе несколько обычных в таких случаях вопросов. Но если дело примет серьезный оборот, он задаст куда больше вопросов. Ты ведь умный парень, Казмер, и я уверен, что впредь ты будешь отвечать гораздо умнее.
— Да вы что? Неужели вы и в самом деле поверили, что я убил этого негодяя?!
— Дорогой мой, это не вопрос веры. Ты инженер. Ты ведь тоже не веришь в законы физики, а просто знаешь их. Знаешь, потому что они доказаны. Вот и Кара хочет знать, кто убил Меннеля. И он докажет это. Поэтому не надо, говоря с ним, ходить вокруг да около. Он хочет знать все совершенно точно.
— Пусть спрашивает. Я отвечу. Остальное — его дело. Только я искал бы убийцу не в этом доме.
— Убийцу нужно искать среди знакомых Меннеля.
— Я, например, на месте вашего приятеля разузнал бы, у кого из здешних жителей есть акваланг.
— Ты думаешь, что убийца… — Шалго не докончил фразы, представив себе мысленно остальное: Меннель сидит и загорает в лодке, а сзади к нему подкрадывается некто под водой.
— Вот именно. Сзади схватил его за шею, — подтвердил Казмер. — Так что Меннель даже и защищаться не мог. Убийца задушил его, стащил в воду, утопил, а сам под водой поплыл к берегу. Через камыши он мог потом незаметно улизнуть.
— Это интересная версия. Но Каре ты о ней не говори…
