Анатолий Безуглов - Неотвратимость
– Здравствуйте,– обратился я к женщине,– можно спросить у вас…
– Киоск закрыт.– Женщина показала мне на плакатик.
– Я следователь.– И протянул ей свое удостоверение.
– Следователь? – В ее голосе послышалось удивление.– По какому поводу? Наркотики отпускаю только по спецрецептам, все зарегистрировано, никаких левых дел. Если вам кто накляузничал, что я кому-то чего-то не отпустила, то это не потому, что для кого-то прячу лекарства, бывает, их просто нет.
– Я вовсе не по этому поводу,– успокоил я ее.– Как вас зовут?
– Спирина Мария Федоровна.
– Ну вот что, Мария Федоровна,– сказал я, видя, что к киоску торопится какая-то женщина с рецептом в руке,– где бы нам с вами поговорить? Много времени это не займет.
Допрашивать Спирину мне пришлось в кабинете главврача.
– Вспомните, пожалуйста, Мария Федоровна, не пришлось ли вам за последнее время продать кому-нибудь очки плюс восемь, плюс восемь с половиной?
– Ну как же, пришлось,– с готовностью ответила Спирина.– Две пары продала: одну пару в импортной оправе, а другую в нашей.
– Вы это точно помните?
– Конечно, а как же, товарищ следователь, плюс восемь редко кто спрашивает, это вот такие стекла.– Спирина пальцами с ярким маникюром показала предполагаемую толщину стекла.– Самые ходовые – это до плюс пяти. Шутка сказать, плюс восемь! Человек с таким зрением без очков почти ничего не видит.
– А кому вы их продали, не помните?
– Помню,– уверенно сказала Спирина.– Первую пару я продала одной старушке, Михаил Семенович их выписал.
– Кто это Михаил Семенович? – поинтересовался я.
– Наш окулист,– ответил главврач.
– Для кого она брала очки?
– Как – для кого,– удивилась Спирина,– для себя! Фамилию ее не помню, но можно спросить у Михаила Семеновича.
– А вы убеждены, что для себя?
– Конечно, она целый час мерила, говорит, что берет их для чтения.
– Ну хорошо, а вторую пару?
– Вторую у меня взяла Галя.
– Какая Галя?
– Галя Олейник. Наша процедурная сестра.
– Тоже для себя?
– Да нет, что вы?! – Спирина даже всплеснула руками.– Зачем ей, она женщина молодая, интересная и очки вообще не носит.
– А для кого же она их купила?
– Этого я не знаю. Подошла ко мне и говорит: «Мне нужны очки плюс восемь, нет ли у вас, Мария Федоровна?» Ну я ей и продала. Что мне, жалко, что ли?
– А рецепт она вам какой-нибудь давала?
– Нет, но я тут, товарищ следователь, никакого правила не нарушила, спросите хоть у Степана Ивановича.– Спирина кивнула в сторону главного врача.
– Да, тут нарушения нет. Как правило, пациенты помнят свой номер и, чтобы не терять время у окулиста, обходятся без рецепта,– подтвердил главный врач.
– Ну хорошо. Спасибо. Попрошу никого о нашем разговоре в известность не ставить.
– Конечно, конечно,– торопливо сказала Спирина.
– Могу я повидать эту медсестру? – спросил я главврача.
– Пожалуйста. Пригласить ее сюда?
– Пойдемте лучше к ней.
– Как хотите.
Поднявшись на второй этаж, мы подошли к процедурной как раз в тот момент, когда из дверей выглянула женщина в белом халате и громко спросила у дожидавшихся больных:
– Кто еще на внутривенное?
– Это она,– сказал главврач и, жестом остановив поднявшегося с места больного, пропустил меня в кабинет.
– Хорошо, что вы зашли, Степан Иванович. Я сама к вам собиралась. Надо менять большой автоклав. Он уже никуда не годится, я тысячу раз говорила об этом Ерофееву, а он ноль внимания.– Женщина поправила пушистую прядь волос, выбившуюся из-под белой косынки.
– Об этом потом, вот товарищ к вам. Галина Сергеевна.
– Слушаю вас.– Женщина спокойно посмотрела на меня.
– Скажите, Галина Сергеевна, вы покупали недавно очки внизу, в киоске?
– Очки? – Брови женщины удивленно полезли вверх.– Ах, очки! Покупала, а в чем, собственно говоря, дело?
– Какие очки вы покупали?
– Ну как – какие? Какие мне были нужны, такие и купила.
– Поймите, Галина Сергеевна, что я расспрашиваю вас об этом не из праздного любопытства.
– Ну хорошо.– Олейник недоуменно пожала плечами.– Я купила очки плюс восемь, в немецкой оправе, заплатила как положено, но я все-таки не понимаю, почему вы меня об этом спрашиваете?
– А для кого вы купили эти очки? – не отвечая на ее вопрос, спросил я.
– Для одного своего знакомого.
– Какого конкретно?
– Знаете ли,– вспыхнула Галина Сергеевна,– я в достаточной мере взрослый человек, и потом, почему я должна отвечать на ваши вопросы?
– Мы так и не познакомились, простите: следователь Лазарев.
– Следователь?– в глазах женщины мелькнул испуг.– Боже мой, с Костей что-то случилось?
– Ни с кем ничего не случилось. Не волнуйтесь. И очень прошу вас вспомнить, для кого вы купили очки.
– Для своего знакомого Князева Константина Гордеевича.
Дверь отворилась, и в процедурную вошел высокий мужчина.
– Слушайте, товарищи, это нечестно,– забасил он.– Мало того, что ворвались без очереди, так еще сидите здесь целый час, а мне за ребенком в детсад идти.
Чувствуя, что разговор с Олейник у нас будет долгим, я попросил Галину Сергеевну подыскать себе замену и поехать со мной в райотдел. Когда мы спустились на первый этаж, я увидел, что киоск до сих пор не открыт, а Спирина о чем-то с азартом рассказывает регистраторше. Как видно, сохранить что-либо в тайне было выше ее сил.
В райотделе Олейник пробыла около часа. Из разговора с ней выяснилось следующее. Прошлым летом Галина Сергеевна решила провести отпуск на юге. Путевки в санаторий или дом отдыха ей достать не удалось, и поэтому она поехала на Кавказ, как говорят, «диким» способом, рассчитывая устроиться у кого-нибудь на квартире. В Хосте ей повезло – удалось снять койку.
– Особых удобств мне и не требовалось,– сказала Олейник,– главное – солнце и море.
В том же доме, где и Галина Сергеевна, остановился Князев, человек тихий и незаметный, работавший, по его словам, экспедитором в Элисте. Тактично и ненавязчиво Князев стал ухаживать за Галиной Сергеевной. То вставал ни свет ни заря и занимал ей место на пляже, то доставал билеты в кинотеатр. Перед самым отъездом Галины Сергеевны Князев пригласил в ресторан. Князев ей казался милым и одиноким человеком. В его отношениях к ней не было и намека на легкий и ни к чему не обязывающий «курортный роман», и поэтому ей показалось вполне естественным, когда Константин Гордеевич попросил ее адрес.
– Гора с горой не сходится,– сказал Князев, поднимая бокал.– За будущую встречу. Я ведь бываю в ваших краях. А может, и письмо когда напишу. Разрешите?
Галина Сергеевна разрешила ему писать. Но писем от Князева она так и не получила. Олейник стала уже забывать о своем курортном знакомом. Но совсем недавно, несколько дней назад, он позвонил к ней на работу и сказал, что приехал в Зеленогорск в командировку недели на две и остановился в гостинице. Галина Сергеевна к себе в гости его не приглашала, так как у нее склочные соседи и ей не хотелось, чтобы пошли всякие сплетни. Очки Князев попросил ее заказать, объяснил, что случайно разбил свои. Зная, что Галина Сергеевна работает в больнице, он попросил сделать это как можно быстрее потому, что с его зрением он без очков как без рук.
Женщина, сидящая напротив меня, была очень взволнована, лицо и шея покрылись у нее красными пятнами. Она не понимала, зачем я расспрашиваю ее о Князеве, и, очевидно, эта неизвестность заставляла говорить о нем очень осторожно. Я чувствовал, что она все время пытается что-то скрыть, скорее всего, свои подлинные отношения с Князевым. Впрочем, в то время меня это мало интересовало. На вопрос, знакома ли ей фамилия Карпов, Олейник ответила отрицательно. Во всем ее поведении чувствовалось желание придать отношениям с Князевым невинный оттенок случайного знакомства.
– Скажите, Галина Сергеевна, а как одет Князев?– спросил я у нее.
– Как одет? – удивилась Олейник.– Обычно одет. Пальто, костюм, шапка…
– Черная каракулевая с кожаным верхом,– вспомнив шапку Горбушина, подсказал я.
– Нет,– уверенно ответила Олейник.– Вы его с кем-то, наверное, перепутали.– Женщина облегченно вздохнула.– У Константина Гордеевича лисья шапка, такая… желтая.
Я почувствовал, как учащенно забилось сердце. «Наконец-то! Неужели я вышел на того, кто мне нужен? Неужели икс найден? Не слишком ли просто?» Еле сдерживая охватившее меня нетерпение, я внимательно перечитал показания Галины Сергеевны и попросил расписаться. Затем, сославшись на то, что она мне еще потребуется, вежливо попросил ее подождать некоторое время в дежурке. Проводив ее туда (я опасался, что она могла предупредить о нашем разговоре Князева), я кинулся к телефону. В леспромхозе мне сказали, что Скирда давно выехал от них. Кажется, никого в жизни я не поджидал с таким нетерпением, как нашего лейтенанта. И когда он, усталый, но довольный, ввалился ко мне в кабинет, я нетерпеливо спросил:
