Ирвин Уоллес - Семь минут
— Мне уже полегчало, — сказал Барретт.
Зелкин снял очки и протер их салфеткой.
— С одной стороны, все же плохо, — пробормотал он, — что ты пытаешься замять арест Фремонта. Дойди дело до суда, оно послужило бы отличным трамплином для Зелкина и Барретта. Это наш хлеб, Майк, хорошее дело, в котором можно проявить себя. Обеспечивается дармовая реклама и все остальное. Но какого черта! — У нас впереди будет много других дел. — Зелкин надел очки и покосился на Барретта. — Ты уходишь от Тэйера и Тёрнера?
Барретт почувствовал, как к горлу подступил ком, и судорожно сглотнул.
— Я уже уволился, Эйб. Сегодня утром.
— Замечательно! — воскликнул Зелкин и захлопал в ладоши. — Почему сразу не сказал? К чему такая тайна?
На лбу Барретта появились капельки пота.
— Эйб, сначала позволь мне рассказать, попытаться объяснить… — решительно начал он.
— Извините меня, джентльмены. — Официант подкатил тележку, уставленную тарелками. — Простите, что так долго. Отбивная еще горячая, салат тоже.
Зелкин отбросил в сторону салфетку и выскользнул из кабинки.
— Подожди, Майк, — радостно попросил он. — Я хочу сбегать в комнату для маленьких мальчиков, а потом выслушаю твой рассказ. Я мигом. Ужасно хочется знать все подробности.
Барретт с несчастным видом смотрел, как его друг пошел в сторону бара.
Не обращая внимания на официанта, который расставлял тарелки, Барретт вновь сел, закрыл глаза и попытался осмыслить, что произошло и как это воспримет его друг… или бывший друг.
Все началось с дела Осборна.
Уиллард Осборн II, президент «Осборн энтерпрайсиз», имел крупные пакеты акций в четырнадцати теле- и радиостанциях Лос-Анджелеса, Финикса, Лас-Вегаса, Сан-Франциско, Сиэтла, Денвера и других городов на Западе. Его интересы только в этих станциях, не считая дополнительных вложений в кинокомпании, фирмы по производству пленки, развлекательные центры и отели, достигали сорока двух миллионов долларов. Хотя Осборн и не был Лютером Йерксом, супермагнатом, он жил, как говорится, на широкую ногу. Кроме денег он обладал честолюбием. Создавая собственную империю, Осборн вступил в сложные переговоры, чтобы сделать новое огромное приобретение. Но переговоры зашли в тупик из-за очень сложных проблем с налогами. Он обратился в фирму «Тэйер и Тёрнер». И Тэйер, и Тёрнер очень поверхностно разбирались в налогах и переложили работу, как обычно, на плечи своих подчиненных. Сколько человек занимались делом Осборна, Майк Барретт точно не знал. Он знал лишь, что должен отложить другие дела и уделить все время только проблеме Осборна.
Работа оказалась очень трудной. Приходилось вкалывать без перерывов и выходных, к вечеру страшно болела спина и раскалывалась голова. Как ни недолюбливал Барретт налоговое право, ему все же нравилось дело Осборна, поскольку оно подвело его вплотную к изнанке власти. Когда он видел, как цифры превращались в огромные особняки с королевскими садами, его силы удваивались, а усталость исчезала. Закончив работу, он с неохотой отдал свои предложения и выводы и вновь вернулся к проблемам других клиентов, людей тоже состоятельных, но не миллионеров.
О деле Осборна он вспомнил через несколько месяцев, примерно четыре месяца назад, когда старик Тэйер объявил на собрании, что их предложения помогли Осборну успешно заключить многомиллионную сделку в области средств массовой информации. И вот он, Тэйер, от себя лично и от имени Тёрнера хочет поблагодарить всех, кто участвовал в работе.
Через три дня старый Тэйер пригласил Майка в кабинет и, к удивлению Барретта, предложил ликеру. Он сообщил, что Осборн хотел бы поговорить с Барреттом сегодня после обеда, но не в «Осборн-тауэр-билдинг», а в своем доме севернее бульвара Сансет в Холмби-Хиллз. Когда Барретт поинтересовался, в чем дело, Тэйер после некоторых колебаний ответил, что Осборн просто захотел познакомиться.
— Думаю, вы найдете в нем занятного собеседника, — добавил он с легкой улыбкой.
После обеда Барретт отправился во владения Осборна. Несмотря на то что он уже приготовился увидеть роскошь, памятуя о рассказах коллег, которым посчастливилось побывать тут в ходе работы над делом Осборна, особняк, построенный в стиле испанской асиенды, превзошел все ожидания Майка. Как он слышал, Осборн перестроил дом, чтобы тот стал похож на плаза де Эспана в Мадриде. Барретт видел фотографии оригинала, но эта маленькая копия производила столь же внушительное впечатление. Подъездную аллею обрамляли яркие сады, а фасад украшали дорические колонны с красочными пилястрами.
Барретт, разинув рот, проследовал за безупречно одетой служанкой через огромный вестибюль, затем по длинному широкому проходу — в библиотеку с высоким потолком. Там, в окружении картин фламандских художников и под великолепной акварелью Гойи, его ждал Уиллард Осборн II, сидевший на диване около резного стола, поддразнивая дружелюбного волкодава. При появлении Барретта Осборн немедленно встал и пожал гостю руку. Это был высокий, печального вида седой аристократ с плотными ресницами и угловатыми чертами. Он жестом пригласил Барретта сесть на диван и присел рядом.
Потом медленно повернулся к Барретту и внимательно посмотрел на него.
— Итак, мистер Барретт, — после небольшой паузы начал он, — вам, наверное, интересно, почему я попросил Тэйера прислать вас сюда. Во-первых, я хотел познакомиться лично. Во-вторых, хотелось посмотреть на молодого человека, который помог мне сэкономить на налогах два миллиона долларов.
Когда Барретт услышал цифру, его брови поползли вверх. Осборн даже не попытался скрыть удовольствие.
— Все верно, мистер Барретт, — продолжал он. — Нелегко было выяснить, кто предложил рекомендации. Тэйер с Тёрнером хотели приписать все заслуги себе или своей фирме, но я не стал слушать эту ерунду. Когда я припер их к стене, они признались, что из всех предложенных идей именно ваша оказалась самой оригинальной и действенной и именно на ней основывались рекомендации фирмы. — Он помолчал. — Умный юридический совет, богатое воображение… в наши дни, когда кругом одни посредственности, редко встречаешь таких сообразительных молодых людей. Я хотел бы узнать, как вам пришла в голову сама идея. Но, может, сперва выпьем кофе?
Пока они пили кофе, их уединение нарушила Фей Осборн, дочь хозяина и единственный ребенок в семье. Она пришла прямо с теннисного корта, заглянула в библиотеку и напомнила отцу о какой-то встрече. Осборн представил дочь Барретту. Когда он рассказал ей, чем обязан Барретту, Фей решила посидеть с ними.
Следующие полчаса Барретту с большим трудом удавалось поддерживать беседу о налогах. Фей ни на миг не сводила с него взгляда. Создавалось впечатление, будто она холодно изучает его, как любительница лошадей, разглядывающая победителя дерби, которого скоро выставят на аукцион в качестве племенного жеребца. Что касается Барретта, то он был рассеян. Внимание его было приковано к безупречной фигуре Фей, к холодной красоте ее черт. Выгоревшие на солнце белокурые волосы были зачесаны назад и стянуты красной лентой. В античном лике девушки не было ни единого изъяна. Вырез полурасстегнутой белой блузки приоткрывал высокую грудь. Фей Осборн сидела, скрестив длинные стройные ноги. Наверное, лет двадцать восемь, подумал Барретт. Очевидно, закончила школу в Швейцарии. И несомненно, избалована.
После кофе и беседы Фей его проводила. У двери она сказала:
— Я пригласила в субботу на ужин интересных людей и хотела бы видеть и вас.
— С удовольствием.
— Хорошо. — Она посмотрела ему в глаза. — Вы кого-нибудь приведете с собой?
— Нет.
— Тогда приходите один. Я поменяю своего кавалера. Вы не откажетесь поухаживать за мной?
— Об этом можно только мечтать.
Так начался их роман. В последующие два месяца Майк зачастил в особняк Осборна. Он повсюду сопровождал Фей. Однажды вечером, по дороге в Холмби-Хиллз из филармонии, Фей попросила Барретта показать ей его квартиру. После двух коктейлей она прильнула к нему и призналась в любви. Барретт ответил, что тоже любит ее.
— Почему ты скрывал это? — прошептала она.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты меня никогда к себе не приглашал. И я еще не видела твою спальню.
— Боялся. Твое богатство обескураживало меня.
— А если бы я была секретаршей или продавщицей?
— Я бы раздел тебя на первом же свидании.
Ее рука погладила его бедро.
— Майк, сноб ты этакий, пожалуйста, раздень меня.
С этого вечера они стали встречаться четыре-пять раз в неделю. Иногда при этом присутствовал Уиллард Осборн II, и Барретт часто ловил на себе изучающий взгляд старика.
Занимаясь скучной работой в конторе, Майк предавался мечтам. Именно эти мечты и удержали его от утвердительного ответа месяц назад, когда позвонил Эйб Зелкин. Зелкин хотел знать, согласен он наконец стать его партнером или нет? До знакомства с Фей Барретт решил прекратить участие в этих крысиных гонках и согласиться на предложение Зелкина, но теперь засомневался. А вдруг он неправильно истолковал интерес к себе старшего Осборна и его роман с Фей — обычная причуда взбалмошной богатой девицы?
