Аркадий Адамов - Последний «бизнес»

— Оформились, — не то иронически, не то удовлетворенно констатировал после собрания Василий Таран. — И рекомендаций не потребовали, и биографию рассказывать не пришлось.

— Чеходар — мужик деловой, — одобрительно заметил Николай. — Будь здоров, дружину отгрохал.

Завод первым в районе отрапортовал о создании народной дружины, численность ее значительно превзошла первоначальные наметки. Об этом ребята с гордфстью прочли на следующий день в газете.

И вот сегодня предстоит, наконец, настоящее дело. Кто его знает, как оно еще обернется. Но одно ясно: свидание с Машей опять откладывается.

В это время у кафедры появилась улыбающаяся девушка со стопкой книг и журналов в руках. Высокая, тоненькая, в аккуратном синем халатике. Крупные волны каштановых, с бронзовым отливом волос, легкий, с изломом разлет бровей и большие, такие ясные и чистые серые глаза. Маша! Какая она все-таки красивая!

А Маша уже увидела его, кивнула головой и улыбнулась ему, только ему одному. И сразу, как по волшебству, волна радости подхватила его, все кругом засверкало, заискрилось, все стало другим. Удивительную, сказочную власть имеет такая улыбка.

Маша между тем пошепталась с другой девушкой в синем халате, и та стала за кафедру. А Маша, улыбаясь, уже шла к Николаю.

— Здравствуй, Коля.

Николай осторожно пожал теплую маленькую руку.

— Ты что так рано?

— Да вот в штабе дружины вечером надо быть. — Николай махнул рукой. — Дело тут одно затевается.

В глазах Маши мелькнула грусть, а потом появилось беспокойство. Ох, как научился читать в этих глазах Николай!

— Ну, чего ты? — грубовато и ласково спросил он.

— Какое же вы дело затеваете?

— Да так, — с напускной небрежностью ответил Николай. Паренька одного там… в общем обидели. Разобраться надо.

— Как так обидели? Где?

В больших Машиных глазах теперь стоял испуг.

— На вечере одном. Да ты не пугайся! С ним все в порядке, выздоравливает уже.

— Выздоравливает?

Николай почувствовал, что окончательно запутался в несвойственной ему попытке скрыть что-то от Маши, и с облегчением понял, что теперь уже можно говорить все напрямик.

— В общем какая-то шпана драку там затеяла, ну и порезала его… слегка.

— И вы туда пойдете?

— Надо.

Маша опустила глаза, будто боясь, что Николай прочтет в них что-то такое, чего ему не следует знать, и тихо спросила:

— Ты мне потом все расскажешь, да?

— Ну, ясное дело, расскажу, — улыбнулся Николай.

Маша минуту помолчала, потом, казалось без всякой связи с предыдущим, сказала:

— Я очень интересную книгу прочла. Она тебе понравится. Про капитана Невельского. И жена у него тоже смелая была.

— О Невельском знаю, — кивнул головой Николай. — Его именем бухта на Сахалине названа. Дикое место. Скалы кругом, об них волны, как пушки, бьют. А за скалами — горы и леса. Там народ такой — айны — живет. Длинные бороды носят.

— Ой, откуда ты это знаешь? — всплеснула руками Маша.

— Действительную в тех местах служил, — почему-то смущенно ответил Николай.

— И ничего мне не рассказывал!

— Просто случая не было.

— Обязательно расскажешь, — улыбаясь одними глазами, строго сказала Маша.

— Слушаюсь, — в тон ей шутливо произнес Николай и добавил: — Книгу эту ты мне отложи. И потом еще Гейне, кажется… Помнишь, ты мне рассказывала? Про медведя. Как он с ярмарки убежал.

— «Атта Троль»? — засмеялась Маша и мягко добавила: Конечно, это Гейне.

Николай покраснел.

— Ну, вот что, — он вдруг вспомнил, что ему надо спешить, посмотрел на часы. — Мне пора, Маша.

— Что ж делать, иди… — Она опять опустила глаза, но Николай успел заметить в них искру тревоги.

— Да не бойся! Полный порядок будет, — с вновь обретенной уверенностью сказал он.

Выходя из зала, он оглянулся. Маша стояла на прежнем месте и, встретив его взгляд, улыбнулась.

Штаб помещался в сером четырехэтажном здании заводоуправления. У входа прибили табличку: «Штаб добровольной народной дружины завода».

В этот час в просторной комнате народа почти не было: назначенные в патруль дружинники должны были собраться вечером.

За небольшим, покрытым куском красного сатина столом сидел дежурный член штаба старик Проскуряков в очках и новом костюме и о чем-то негромко разговаривал с сидевшим напротив него, спиной к двери, человеком.

В стороне на стульях расположилась вся бригада Вехова. Борис Нискин и Таран играли в карманные шахматы, а Коля Маленький громко, не стесняясь, говорил Куклеву и Степе Шарунину: — Вот, значит, один наш ученый и предположил: а может, такую площадку построили эти космонавты, чтобы обратно улететь к себе домой? Такой, значит, ракетодром. А почему нет?

— А почему да? — неторопливо спросил Илья Куклев. — Где доказательства?

— А кто же еще мог построить? Я же тебе объясняю, ей миллион лет! Человечество еще в обезьянах ходило. А плиты в тысячи тонн весом каждая и отшлифованы.

Таран сделал ход и, подняв голову, лукаво сказал:

— Обезьяны все могут. Я знаю.

— Ты как пошел? — сердито спросил его Борис. — Я же делаю вилку. Обезьяна и та увидела бы.

Коля Маленький не привык спускать насмешек.

— Так то обезьяна… — ядовито вставил он, — а то наш Вася Таран. Две, как говорят, разницы.

Илья Куклев задумчиво произнес:

— А может, и в самом деле другие миры есть? Может, и прилетал кто оттуда?

— Мы так же далеки еще от великих тайн вселенной, важно объявил Коля Маленький, — как первая обезьяна от кибернетики. Но путь этот мы пройдем быстрее.

Он явно где-то вычитал это. Но ребята, и Куклев, и Степа Шарунин не обратили внимания на книжность его слов. Даже Борис оторвался от шахмат и минуту задумчиво глядел куда-то в пространство, потом, вздохнув, заметил:

— Не может пока человеческий разум вместить все это.

Но Коля Маленький быстро возразил:

— А все-таки до Луны мы уже добрались. Значит, до Марса, например, добраться — это уже дело техники. Я так полагаю, это наш разум не может вместить, а ученые небось уже вместили.

— Между прочим, чем темнее человек, тем все ему кажется проще, — насмешливо заметил Таран.

Но его не поддержали. А Коля Маленький мечтательно произнес:

— Эх, я бы полетел, скажем, на Марс. Только бы разрешили. Честное слово, полетел!

В этот момент в дверях показался запыхавшийся Николай. Старик Проскуряков поглядел на него поверх очков и постучал пальцем по своим часам.

— Опаздываешь, Вехов. А хлопцы ждут.

— Мы ему все прощаем, — немедленно отозвался Коля Маленький. — Обождем своего бригадира.

Таран лукаво подмигнул.

— У него, дядя Григорий, уважительная причина. В библиотеке его задержали.

Ребята добродушно заулыбались.

— А вы — цыц! Заступники! — строго прикрикнул Проскуряков и, обращаясь к Николаю, тем же тоном добавил: — Иди сюда.

Сидевший у стола человек оглянулся.

— Ну, будем знакомы. Огнев, — весело сказал он.

— Вехов, — ответил Николай, пожимая протянутую ему руку.

— А ну, хлопцы, — все так же строго сказал Проскуряков, — подсаживайтесь.

— Твое счастье, — проговорил Борис Нискин, пряча в карман шахматы. — Через три хода ты бы у меня горел, как швед под Полтавой.

Таран покровительственно похлопал его по плечу.

— Запомни, Боренька, кому не везет в игре, тому везет в любви.

Коля Маленький не преминул вмешаться:

— Везет! Надо иметь нахальство, чтобы играть с самим товарищем Нискиным и еще на что-то надеяться…

Когда все разместились вокруг стола, Огнев спросил:

— Ну так что вы с этим красным уголком задумали?

За всех ответил Николай:

— Хотим шпану ту найти. Чтоб не повадно было впредь драки устраивать.

— Гм… Искать — это, кажется, в задачу дружин не входит, — покачал головой Огнев.

Василий Таран насмешливо заметил:

— Между прочим, только утюжить улицы тоже радости мало. Девчата, например, смеются.

Огнев улыбнулся.

— Зато надо. Очень даже надо и полезно. А что начальство думает? — обернулся он к Проскурякову.

— Искать — дело не наше, это верно, — подтвердил тот. Но работу в этом уголке наладить, чтоб хлопцы и девчата вечера там спокойно устраивали, это, полагаю, наше дело, кровное, — и строго сказал, обернувшись к Николаю: — Под таким углом и действовать. Ясно?

— Можно и под таким углом, — усмехнулся Николай.

Коля Маленький весело подмигнул товарищам.

— Нам главное — что? Действовать! А угол сам придет.

— Интересно, как драка началась, — вмешался Таран, Очевидцев надо найти, особенно девчат.

Коля Маленький в ответ презрительно сказал:

— Эх, темнота! А правила конспирации? Вон я читал, один шпион провалился из-за того, что женщине доверился.