Аркадий Адамов - Стая

АДАМОВ А. Г.

Стая

Глава I. «ЧИСТАЯ МИСТИКА» ДЛЯ НАЧАЛА

В кабинете у Бескудина сидела незнакомая женщина, и Виктор в первый момент подумал, что зашел не вовремя. Но Федор Михайлович кивнул ему головой, и Виктор присел в стороне на стул. Женщина даже не посмотрела в его сторону. Она сидела сгорбившись, поминутно при-кладывая платок к глазам, и как-то надломленно, безнадежно говорила хмурившемуся Бескудину:

— Не знаю я его, не знаю. Одно прошу: найдите. Страшный он человек. Вы поймите. Погубит он Толю. Господи, никогда не думала, что такой бессильной буду, что чужой человек так им распоряжаться сможет, так подчинить.

— А отец?.

— Он и подавно,— горестно махнула рукой женщина.— Если уж я не могу. Вы не думайте,— вдруг встревожилась она,— он хороший человек. Но давно уж к сыну подхода не найдет. Не делится тот с ним. Ох, как муж это переживает! Про себя, конечно. Тоже скрытный. Нет, муж мне тут не помощник. Я-то ближе к Толе всегда была.

— Та-ак,— произнес Бескудин, откидываясь на спинку кресла, постучал пальцами по столу, что-то обдумывая, потом опять наклонился вперед.— Ну, а вам Толя что-нибудь рассказывает?

— Ничего из него не вырву, ни слова.— Женщина приложила платок к глазам, губы ее дрожали.— Будто я ему чужой стала. Я к нему с вопросами, с лаской. А он отворачивается, грубит: «Не твое дело», «Меня одного касается». А ведь слышу, все вздыхает по ночам, не спит. Как-то не выдержала я. Встала, присела к нему, голову обняла, прижала к себе, говорю: «Толюня, ну скажи ты мне, горе, что ли, какое у тебя? Ну, облегчи душу-то». А он вдруг еще крепче ко мне прижался, обнял и глухо так, еле слышно, говорит: «Жить мне, мама, не хочется. Вот что». И так ни слова больше не сказал, отвернулся, уткнулся в стенку. Я думала, сердце у меня разорвется от жалости к нему, от своей слабости, беспомощности. Нет моих сил больше, совсем нету.— И тихо добавила, ни к кому не обращаясь: —Самой уже жить тоже давно не хочется...

— Этого вот и не надо, Марина Васильевна — живо сказал Бескудин.— Не надо, говорю. Жить стоит ради сына хотя бы. Не пропал он еще, раз у него такие переживания. Самое время ему помочь.

Женщина вдруг с ненавистью проговорила:

— Его надо найти... того... Страшного того человека. Все от него, все!

— А видел его кто-нибудь?

— Никто не видел, проклятого. Но есть он, есть!

— Это понятно, что есть,— задумчиво кивнул головой Бескудин, вертя в руке карандаш.— Это понятно...— Он посмотрел на Виктора.— Вот какие дела, видал? — И, обращаясь к женщине, добавил, указав карандашом на Виктора: — Вот этот товарищ будет вашим Толей заниматься. И всем этим делом вообще. Панов его фамилия, Виктор Александрович.

Женщина впервые оглянулась и испытующе посмотрела на Виктора. Потом с сомнением сказала:

— Пусть попробует,— и, уже обращаясь к Виктору, добавила совсем другим тоном, сухо: — Хочу вас предупредить. Не говорите Толе, что я тут была, ни за что не говорите. Он мне этого в жизни не простит.

— Как знать,— усмехнулся Бескудин.— Может, когда-нибудь и спасибо скажет. Как знать!

— Нет, нет.— Женщина со страхом посмотрела на него и прижала обе руки к груди.— Я вас умоляю...

Бескудин кивнул.

— Все понятно, Марина Васильевна. На этот счет будьте уверены. Вообще прошу учесть, ваш сын у нас не первый. И к сожалению, не последний. Опыт имеем. Вот так.

— Что-нибудь уже натворил? — спросил Виктор.

— Он недавно пьяный пришел, совсем пьяный,— торопливо сказала женщина, словно боясь, что ей не поверят, не поймут, как страшно все то, что происходит сейчас с ее сыном.— И курить начал, и в карты играть...

— Кажется, пока все,— усмехнулся Бескудин и многозначительно погрозил карандашом.— Пока.

Но женщина отвергла эти успокоительные интонации.

— Он раньше не был таким, не был...— ее глаза опять наполнились слезами,— когда в институте учился...

— Учился? — переспросил Бескудин.— В институте? Но ведь он, вы говорите, работает сейчас?

— Его... его исключили... и из комсомола тоже...

— За что же это?

— За амо... аморальное поведение... Девушка там какая-то... в общежитии... а он ночевать остался... у товарища... а там пьянка...

Бескудин и Виктор переглянулись.

— Но это неправда!—с силой воскликнула женщина, комкая мокрый платок в кулаке.— Это неправда! Он мне все рассказал!

Она пыталась справиться со своим волнением, пыталась не разрыдаться в присутствии чужих людей. Бескудин с нетерпеливым участием посмотрел на нее, потом снова перевел взгляд на Виктора. И тот понял. «Ох, уж эти матери,— словно говорил его взгляд.— И жалко их, и досада берет, черт возьми!»

— Ну ладно,— вздохнул наконец Бескудин.— Успокойтесь, Марина Васильевна. Одно пока ясно: надо парня спасать, и не только от того человека, но и от самого себя,

— Не верится, чтобы никто ничего не видел,— заметил Виктор.

— Именно,—подтвердил Бескудин.— Давай действуй. Побеседуй еще с Мариной Васильевной, уточни, чего надо. Планчик набросай. Чтобы система была.

Женщина поднялась со стула. Виктор предупредительно открыл перед ней дверь.

Начиналось новое дело, и на первый взгляд казалось оно совершенно заурядным.

Виктор вскочил в трамвай, когда он уже трогался. С треском задвинулась за ним дверь. Он поднялся на площадку, бросил монету в плексигласовую щель и оторвал билет, потом, покачиваясь в такт вагону, прошел вперед и остановился около пустой скамьи.

Трамвай шел вдоль заснеженного неширокого бульвара. За черной паутиной деревьев проплывали светлые громады новых домов, светились вывески магазинов, мелькнули огни кинотеатра, яркие афиши у входа. Короткий зимний день был уже на исходе.

— Молодой человек, можно сесть? — услышал Виктор чей-то веселый голосок за спиной и поспешно посторонился.

У окна села девушка в беличьей шубке и ярко-красной косынке на высоко взбитой прическе. Он даже не разглядел ее лица. Девушка поспешно вынула из сумки потрепанную книжку, даже не книжку, а пухлую стопу истрепанных страниц. Виктор успел прочесть название: «Кровавый полумесяц» — и ниже: «Часть первая. В стране одалисок». Девушка нетерпеливо перевернула страницу. «Глава первая. Найденыш». Виктор, заинтересовавшись, чуть нагнулся вперед. Читать было трудно, трамвай качало. Удалось выхватить лишь кусочек текста: «...Румянец вспыхнул на ее щеках, и синие глаза загорелись тысячами фосфоресцирующих искр. Она заметила стройную фигуру молодого блестящего офицера...»

Виктор с любопытством посмотрел на девушку. Та уже ничего не замечала вокруг, она была далеко, в «стране одалисок», и шла навстречу блестящему офицеру...

«Черт возьми,— подумал Виктор.— Откуда она выкопала эту книжицу, там даже через ять напечатано. И ведь как читает, взахлеб».

Он вспомнил свой спор с Глебом Устиновым, сотрудником их отдела. Спор этот велся давно, но сегодняшняя статья в газете подлила масла в огонь. «Ты слишком много киваешь на условия,— сказал Глеб.— А главный виновник все-таки сам человек, совершивший преступление. Вот, читай». «Так, допустим,— мысленно продолжил Виктор этот спор.— Но там писали о преступлении. А как тут, вот с этой девушкой? Кто виноват, что она читает такую книгу? Она сама? Условия, старик, штука сложная. Это и большое и самое малое, самое пустяковое на первый взгляд, из чего складываются взгляды человека, вкусы, интересы, потом поступки и, наконец, привычки. Уж поверь мне, от этого, старина, нельзя отмахиваться»,— мысленно обратился он к Устинову.

Виктор снова посмотрел на девушку. Сверху ему были видны только платок на голове и выбившаяся прядь рыжеватых волос на чистом и нежном, без единой морщинки лбу.

В этот момент над головой его прозвучал металлический голос вожатого, объявившего следующую остановку. И Виктор стал пробираться к выходу.

Теперь он думал о деле, ради которого ехал, о котором думал весь сегодняшний день, после утреннего разговора с Мариной Васильевной.

Итак, Толя Карцев, его друзья, его мысли и поступки. Обычный для Виктора круг вопросов. И даже «страшный» человек, о котором говорила Марина Васильевна, тоже довольно обычная фигура в таких случаях,— вероятно, судимый и отбывший «срок» и уж, конечно, парень сильный, волевой. Группирует вокруг себя ребят из соседних домов. Такую группу нетрудно выявить, гораздо труднее ее ликвидировать, отколоть всех от главаря, не дать им дойти до преступления. Тут способов много, но выбор зависит от того, что собой представляет главарь да и другие члены группы. Но особенно главарь. А найти его, как правило, тоже не так уж трудно. Такую компанию «своих» хулиганов знают все и в доме и в окружающих дворах.

Вот этим и собирался прежде всего заняться Виктор. Предстояло первое знакомство с «натурой», с обстановкой. И ему не терпелось поскорее добраться до этого двора.