Виктор Леденев - Вьетнамский коктейль
Можно, конечно, дать ему убраться ко всем чертям со своим "Хоком", но была у меня после всего, что произошло со мной в последние дни, одна смутная идея, в которой все-таки минимальный шанс выжить у меня оставался. Но уж от слишком многих факторов (я не говорю о тех "бяках", что ждали меня при выполнении операции) и в этих смутных планах вертолет с таким классным пилотом весьма пригодился бы, когда придется уносить ноги. Оставалось одно поговорить с Энди.
Сделав наиболее серьезное лицо из всех у меня имеющихся, я откашлялся и начал лепить длинную лапшу, искусно и аккуратно навешивая ее на довольно оттопыренные уши Энди. Наконец я выдохся и пустил в ход главный аргумент.
- Тебе знакомо такое имя - полковник Дао Тхай?
- Кто же в Сайгоне не знает этого мясника. О нем такое рассказывают, что поверить трудно.
- Если бы я рассказал тебе, что он делает со своими жертвами на самом деле, ты бы сам пошел и пристрелил эту помесь гориллы с гиеной.
- Да, не отказался бы всадить пару пуль в его жирное брюхо.
- А вот тут ты ошибаешься - он маленького росточка, худощавый, ездит только в армейском бронетранспортере с такой охраной, что с твоим пистолетом к нему приблизиться метров на сто безнаказанно невозможно. И все-таки его надо убрать, слишком много крови он пролил и еще прольет. К твоему сведению, не менее семи американцев, якобы пропавших без вести, свели счеты с жизнью именно в ведомстве полковника. И поверь, смерть их не была легкой. Я тебе это говорю, головой отвечая за свои слова. Я хочу, чтобы ты помог мне размазать этого гада, как кусок говна на мостовой. Не хочешь помочь - у тебя в руках пистолет, а рядом вертолет. Один выстрел и ты через два часа будешь пить виски с соотечественниками. Только эта сволочь будет ходить по этой земле, и будет считаться лучшим другом твоей обожаемой Америки. Знаешь, я плохой агитатор, и прямо скажу - в Сайгоне ты мне на фиг не нужен, там я все сам сделаю, а вот помочь мне уйти - ты можешь.
Эндрю сидел молча, только вертел в руках один из "стечкиных", оставленных ребятами. Я повернулся к нему спиной и пошел к вертолету, после всей этой суматохи жутко хотелось хоть часок вздремнуть. Честно скажу между лопатками было холодно, и тек пот, но я постарался не ускорять шаг и небрежно растянулся во весь рост и закрыл глаза. Уже через несколько секунд я намного расслабился, если он не выстрелил в спину, то в спящего человека стрелять не станет. Это была моя маленькая победа. Попытка подремать растянулась почти на полтора часа.
В сгущавшихся сумерках я начал сортировать и ящики, сгруженные с Ми-6. Они были двух видов: четыре куба весом примерно килограммов по пятьдесят, шесть плоских и длинных - килограммов по тридцать. Плюс два рюкзака со всякой всячиной вроде дистанционных взрывателей, километров отличной шведской лески (мечты рыбака) и многое еще чего - наклейки на ящики из-под бананов и ананасов, сделанные на тончайших листах алюминия, топоры, пилы и еще черт знает что - авось и пригодится. Энди смотрел на меня, как на факира в цирке, но от вопросов воздерживался: он тоже хорошо усвоил правило, меньше знаешь, крепче спишь. Уже стемнело, когда я закончил инвентаризацию, и я полез в вертолет, чтобы не засек мой фонарик какой-нибудь ретивый красный кхмер, которых тут было пруд пруди, и действовали они в основном по ночам. Из кармана жилета я достал гранату, к которой медной проволокой была прикручена карта. Таких карт на свете было всего две. У кого была вторая, я не знал, и знать не хотел. С помощью Энди (он с готовностью профессионала не отказался помочь) мы определили наше точное расположение. Мне повезло - мы находились почти в центре круга точек, где надо было оставить груз. Кто и когда заберет его оттуда - меня не касалось. Но доставить придется на собственном горбу! С этой радостной мыслью я и заснул.
Внутренние часы сработали четко, и проснулся я, как огурчик, примерно за час до рассвета. Я приладил лямки к одному из кубов и, кряхтя, взвалил на плечи. Энди с интересом следил за моими манипуляциями, потом начал взгромождать второй кубик себе на спину.
Что ж, две точки находились примерно в одной стороне, и с помощью Энди я сэкономил бы кучу времени, которого-то было в обрез. Он, наконец, взгромоздил ящик с множеством чертыханий и прочих неприличных слов, а так как в английском нет ни одного мало-мальски длинного ругательства, то мы довольно скоро двинулись в путь.
Дорогой или тропинкой это можно было назвать только из симпатии к Камбодже, но, тем не менее, всего за каких-нибудь часа два-три мы обнаружили условные знаки на деревьях и надежно припрятали ящики. Возвращение было просто удовольствием без этих угловатых сундуков, правда портила настроение мысль об еще одном таком грузовом рейде. А пока что мы перекусили стандартным десантным рационами и немного полежали на травке, думая каждый о своем. Две другие точки находились в разных направлениях, и я раздумывал о риске доверить Энди часть карты с нужной точкой. Наконец лень победила здравый смысл и я, разорвав карту, вручил нужный обрывок Энди. С удивлением я заметил его благодарный взгляд, но он был настолько мимолетен, что уже через несколько минут я считал, что мне просто померещилось. Мы разошлись, на сей раз в разные стороны, и меня всю дорогу мучили сомнения, правильно ли я поступил. Как ни странно, это бесконечные размышления о собственной глупости или гениальности здорово облегчили мне путь, и я не заметил, как оказался на точке. Так, знак на месте, яма приготовлена, оставалось опустить ящик и хорошенько прикрыть листьями и лианами. Сюда же я сбросил и ящик с дополнительным оборудованием - этот тайник Энди доверить я не мог. Без него вся моя гениальная затея превратится в пшик и весьма слабенький, если не считать, что погибнут люди. Много людей. На моей совести и так было достаточно смертей, порой случайных и ненужных, так что мне не хотелось вешать на себя еще и эту неудачу. Тем более, план был полностью мой и никто, кроме меня и Командира не знал его целиком. Остальные участники могли погибнуть, так и не узнав, за что. Но это было единственным шансом на успех - информация с Юга на Север и наоборот просачивалась, несмотря на все меры безопасности. Идеология идеологией, но воевал-то один и тот же народ...
Теперь настала пора подготовиться к тому, как уносить ноги. Уйти из кольца, которым будет наглухо перекрыт Сайгон уже через час после праздничного фейерверка, само по себе было задачей практически невыполнимой. Но, допустим, что такая невероятная история все-таки произошла (на этот счет имелись разработанные варианты) и я должен был включить свою рацию для наведения Ми-6 на нас, чтобы другой вертолет (не Васин, ему не полагалось знать) почти за пятьдесят километров от Сайгона мог меня забрать (или не забрать, если я погибну смертью храбрых) в очень опасной близости от настоящих вертолетных американских баз, где сидели не паршивые резервисты, а настоящие асы и уйти от них на этой телеге Ми-6 было невозможно. Кроме того, времени на уход из Сайгона было маловато и мое поспешное бегство целиком зависело от сайгонских друзей. Оставалось верить в удачу и надежду, что никто раньше не продаст. И для них и для меня важно было скрыть мое участие в этой операции, зачем, правда, я не знаю - красные советские уши все равно были видны даже зеленому цэрэушнику. А там сидели ребята крутые, их на мякине не проведешь. Но приказ приказом, его надо выполнить, но при этом я все-таки очень хотел остаться живым. Это были два очень веских аргумента (особенно последний), чтобы я с особой тщательностью позаботился о благопристойном улепетывании с места преступления против суверенного государства под названием Южный Вьетнам.
Но все это я отложил на утро, слишком мы устали, перетаскивая эти "гробы". Энди лежал рядом и тихо спросил: "Почему ты не убил меня, ведь ты и сам бы справился с вертолетом. И удрать ты можешь тоже без меня, я для тебя просто обуза и ты уберешь меня, когда тебе это будет необходимо. Или просто брошу тебя и пойду к своим, а?
- Пойти ты можешь, и потом долго будешь рассказывать многим ведомствам, в том числе и преемнику этого чертова ублюдка, как ты превратил своего коллегу в крошево обломков...
- Но стрелял ты!
- А вот это ты и будешь им доказывать. Во-вторых, ты сам согласился, что полковник Дао Тхой подонок, которому места нет на земле, и даже помог мне перетаскивать эти ящики. У нас это называется помощью противнику.
- У нас тоже. Жалко тебя стало...
- Это у пчелки жалко, а у тебя своя голова на плечах. Чего ты сюда приперся из своей Алабамы?
- Не из Алабамы, а Калифорнии. Денег подзаработать, я же не служу в американской армии, а работаю по контракту. Двести баксов за обычный вылет, тысяча - в районе боевых действий. Бабки неплохие, месяца через три контракт кончится и можно домой и не с пустым карманом. Это вы, коммунисты, воюете за какие-то там идеи, а мне баксы важнее любых идей...
