Ева Львова - Вердикт: невиновен!
Нельзя же упускать возможность навести справки о деле двадцатилетней давности, раз уж представился случай поболтать со старожилкой университета!
– Вы случайно не помните такую Глаголеву? – спросила я уверенно и твёрдо, как будто и в самом деле имела представление, о чём веду речь. – В девяносто первом году она работала лаборанткой в университете. С Глаголевой связана неприятная история, коснувшаяся Петра Михайловича…
– Не помню, – отрезала та и с головой погрузилась в электронные таблицы.
Я вышла из деканата и побрела по коридору, перебирая в голове полученные сведения. Получается, что Гарика из университета никто не выгонял и взятку не вымогал, он продал машину и понёс деньги профессору. Возможно, дело тут вовсе не в отчислении, и Миносян пытался заплатить покойному за что-то другое. А может, профессор в самом деле не знал ни о каких деньгах, и Гарик затеял продажу машины только для того, чтобы показать друзьям, что и у него есть повод заявиться в дом к Черненко? Предположений в голове крутилось великое множество, и каждое из них имело право на существование.
До конца второй пары оставалось сорок минут, и я подумала, что было бы неплохо ознакомиться с печатными трудами покойного профессора. Бывает, что разгадка преступления кроется в работе убитого, хотя, похоже, это не тот случай. Пройдя до конца по коридору, я упёрлась в дубовую дверь с золочёной надписью «Библиотека». Стараясь не шуметь, открыла тяжёлую створку и зашла внутрь. В читальном зале было сумрачно и прохладно. Пахло старыми газетами и книжной пылью. Сидя за столами, студенты трудолюбиво штудировали брошюры, журналы, принтерные распечатки и прочие дидактические материалы, которыми богат каждый институт. Я приблизилась к молоденькой девушке за стойкой библиотекаря, предъявила адвокатское удостоверение и осведомилась:
– Скажите, могу я посмотреть монографии и статьи профессора Черненко?
– Сейчас принесу, – ответила библиотекарша, скрываясь за высокими полками, заставленными литературой.
Получив нужные книги, я выбрала укромное местечко у окна и удобно расположилась за столом. Монографии изобиловали всевозможными научными терминами и, на мой взгляд, особого интереса не представляли. Вяло листая отчёт об экспедиции в Пермь, я разглядывала снимки украшений и черепков из древних раскопок, с нетерпением посматривая на часы и ожидая конца второй пары. Честно говоря, история Перми меня никогда не увлекала. Вот если бы Черненко был преподавателем литературы и специализировался на творчестве отца детектива Эдгара По, дело пошло бы веселее. Но нам, адвокатам, выбирать не приходится, нужно работать с тем, что есть. Прозвенел звонок, который я восприняла как избавление от тяжкой повинности, сдала книги и, с облегчением вздохнув, отправилась искать Гарика Миносяна.
Студент обнаружился в буфете. Вернее, сначала моё внимание привлекла светлая Юлина головка. Невеста Мызина сидела в компании ребят за угловым столиком, пила кофе и ела булочки. Едва приблизившись к клиентке, я поняла, что крепкий парень с широкими скулами, расположившийся на соседнем с Юлей стуле, и есть Гарик Миносян.
– Знакомьтесь, это адвокат нашего Вовки Агата Рудь, – представила меня Юля. – А это Лиза, Виталик и Гарик. Гарик, ответь, пожалуйста, Агате Львовне на пару вопросов.
– Я уже следователю всё рассказал, – неприветливо буркнул скуластый студент.
– И всё же я бы хотела с вами поговорить, – настойчиво произнесла я, демонстрируя, что тоже умею делать недовольное лицо. – Давайте пересядем за соседний стол, чтобы не мешать вашим друзьям.
Миносян хмыкнул, морща курносый нос, подхватил недопитую чашку и недоеденный бутерброд и, всем своим видом выражая презрение, направился к дальнему столику. Я подмигнула Юле, давая понять, что всё под контролем, и двинулась за ним. Устроившись за столом напротив собеседника, я приступила к опросу.
– Гарик, расскажите, пожалуйста, почему вы решили дать взятку профессору Черненко? Он вам намекал? Лично просил денег? – рисуя в блокноте поющую черепашку, осведомилась я.
– Пётр Михайлович не просил, а вот Исаева кое-что говорила, – пробормотал Гарик, впиваясь зубами в хлеб с колбасой.
– И что именно? – допытывалась я.
– Вы, может быть, не в курсе, – ехидно начал Миносян, демонстративно пережёвывая пищу, – а у нас все знают, что Лиза спала с деканом. Кому же, как не ей, исполнять деликатные поручения профессора?
– Про отношения с профессором вам тоже Исаева рассказала? – подколола я сплетника.
– Зачем рассказывать? – не понял намёка студент, продолжая уплетать бутерброд. – У меня глаза есть. Исаева же от Петра Михайловича не отходила, так к нему и липла.
– А что декан?
– Профессор давал понять, что у них ничего нет, – терпеливо объяснял непонятливой адвокатессе осведомлённый Миносян. – Черненко ведь нельзя путаться со студентками, он декан. Но довольную физиономию от людей не скроешь. Он так и сиял, как тульский пряник. Было видно, что влюбился.
– Почему вы попросили помочь с продажей машины именно Мызина, а не кого-то другого? – не отставала я. – И к профессору поехали именно к девяти часам вечера, а не к восьми и не к одиннадцати?
– Почему попросил помочь Мызина? – переспросил доевший бутерброд Гарик, всё больше раздражаясь. – У Вовика есть связи в Южном порту, вот почему. А к девяти мы поехали, так как мне лично позвонил профессор Черненко и сказал, что ждёт меня именно к девяти, а не к восьми и не к одиннадцати. Я понятно говорю?
Одним глотком однокурсник подозреваемого допил кофе, пустую чашку отставил на середину стола и теперь сидел, развалясь на стуле и ожидая дальнейших вопросов.
– В самом деле? Вы ничего не придумываете? Вам позвонил профессор? – ехидничала я. – В таком случае в журнале вызовов вашего телефона должен был сохраниться номер Петра Михайловича. Не могли бы вы мне его продиктовать?
– Да запросто, – усмехнулся парень, просматривая список входящих звонков. – Вот, пожалуйста. Записывайте.
И Миносян назвал мне цифры. Чтобы подловить парня, я тут же перезвонила по номеру, желая убедиться, что трубку не снимет один из приятелей Гарика, однако вызываемый абонент был вне зоны действия сети. Это могло означать как то, что парень не соврал и названный им номер мобильного телефона действительно принадлежит убитому профессору, как и то, что кто-то из знакомых Гарика, может быть, даже он сам, давно не пользуется сим-картой с этим номером и её за ненадобностью заблокировали. Решив в самое ближайшее время проверить полученные сведения, я спрятала ехидство за нарочитой деловитостью и задала следующий вопрос:
– Скажите, Гарик, когда вы пили водку в машине Мызина, вы видели на заднем сиденье сумку с учебниками?
– Что за чушь вы говорите? Я не пил водку с Мызиным, – округлил он глаза, переставая играть телефоном.
– Значит, вы ушли из квартиры профессора и больше туда не возвращались? – поинтересовалась я, вынимая из сумки полиэтиленовый пакет и осторожно беря им общепитовскую чашку, из которой пил Миносян.
– Да говорю же, нет! – наблюдая за моими манипуляциями, мотнул головой студент. – Что вы делаете? Зачем это?
Я бережно убрала трофей в сумку и, улыбнувшись акульей улыбкой, проговорила:
– Экспертиза установит, есть ли отпечатки ваших пальцев на бегунке «молнии» сумки моего подзащитного посредством этой чашки. Вы же не будете отрицать, что брали её в руки?
– Проверяйте, если не верите, – скрипнул зубами мой собеседник, рывком поднимаясь со стула и вразвалку направляясь к выходу из буфета.
Оставшись за столом одна, я удовлетворённо улыбнулась. Вызвать в рядах противника панику и заставить его совершить ошибку – вот результат, которого я добивалась. Без ложной скромности скажу, что ещё в студенческие годы, решая задачи по специальности, я поражала преподавателей дерзостью мысли и нетривиальным подходом. Я злорадно проводила взглядом спину врага до дверей буфета, оглядела многолюдный зал и стала думать, в каком направлении мне двигаться дальше.
Жизнь в институтской кафешке бурлила вовсю. За соседними столами молодые люди что-то горячо обсуждали, показывая друг другу записи в конспектах, делились впечатлениями и флиртовали. Задержавшись взглядом на столике Юли и её друзей, я решила получше присмотреться к Лизе Исаевой. Именно о Лизе упоминала сотрудница деканата, уверяя, что Исаева не даёт проходу профессору Черненко. И вот теперь имя Лизы снова всплыло в связи с убитым деканом. Я неторопливо поднялась из-за стола, купила в буфете чашку кофе и подсела к ребятам.
– Ну как, Агата? Ты поговорила с Миносяном? Что он сказал? – по-детски распахнув глаза, с любопытством спросила Юля.
Кудрявую прядь волос она накручивала на указательный палец, а это был верный признак того, что девушка волнуется.
