Марина Серова - Алая роза – символ печали
Каюсь, словосочетание «лучшей подруги» я произнесла с иронической интонацией, и моя собеседница мгновенно это почувствовала, без перехода бросившись в атаку:
— Да, мы действительно были лучшими подругами. Или вы в этом сомневаетесь? А я была уверена, что бабские сплетни частные детективы не слушают.
Я изумленно округлила брови.
— Ого, значит, имеются бабские сплетни на тему ваших размолвок?
Девица тут же прикусила язычок.
— Нет, я просто имела в виду… Все подруги могут время от времени немного… ссорятся, разве не так?
— В нашей жизни все бывает. Расскажите, пожалуйста, из-за чего вы поссорились с Марго в последний раз, если это не секрет.
— Секрет, — тут же поспешила с ответом Инга. — Это совершенно не связано с ее смертью и касается только нас.
— Касалось — в прошедшем времени, — как можно мягче поправила я. — Дело в том, что теперь это касается очень многих, потому как Марго трагически погибла. Понимаете? Ведь кто-то ее убил.
— Надеюсь, вы понимаете, что я никого не убивала! Мы могли сколько угодно ссориться, но убийство…
Впрочем, с моей стороны этот диалог был сплошной игрой — уж я-то к этому моменту знала причину «последней ссоры», а зная причину, гораздо проще выяснить и все сопутствующие обстоятельства.
Хорошо, зайдем с другой стороны.
— Инга, а как по-вашему мнению — почему смерть Марго была так необычно… обставлена? Ясно, что убили ее где-то в совершенно другом месте, во всяком случае, не на этом газоне. Тогда для чего потребовалось доставлять тело к общежитию, где, как выяснилось, прошла часть ее юности? Да еще укладывать покойницу в такую позу, да плюс ко всему — эта роза на груди. Кто бы мог так, простите меня за грубость, «оформить» смерть вашей подруги?
Едва я произнесла последнюю фразу, как состояние Инги неуловимо изменилось: куда-то вдруг исчезла ее настороженность и напряженность, если хотите — испуг и некий тщательно скрываемый страх. Девушка расслабилась и даже попыталась играть. Что ж, из этого стоило сделать вывод.
Глава 10
Итак, почему человек, с первых слов и вопросов испытывавший почти панический страх, вдруг столь очевидно успокоился? Ответ прост: потому что появилась возможность попытаться навязать детективу Татьяне Ивановой свою собственную, совершенно безопасную для всех версию.
Во-первых, сразу стоит отметить, что актриса из Инги получилась плохая. В то время, когда я только произносила свой последний вопрос, она еще не играла, а потому оставалась просто несчастной Ингой Пушкайте. А потом начала играть: сначала округлила глаза, попытавшись выразить ужас, прижала обе руки к горлу, тут же отдернула их и резко изменила положение — переместила оба кулачка к сердцу, в какой-то момент повторив трагические пассы ведьмы Стефании.
— Маньяк! По всему выходит, что убийство совершил совершенно… совершенно ненормальный человек!
Тут ее лицо порозовело, а в глазах заиграл огонек. Она поднялась, торопливо процокола к двери и приоткрыла ее, чтобы убедиться, что никто (читай досье Виктории — в первую очередь секретарша шефа!) нас не подслушивает.
— Мы тут с коллегами по работе даже обсуждали возможность написать статью на эту тему. Вы сами сказали: кому еще могло прийти в голову так уложить тело перед общагой, все так… оформить — это ваше слово! Ну и в самом деле — кому, как не маньяку? Именно маньяк мог встретить Марго ночью, убить, перенести к общежитию и потом все это проделать с цветком. Ведь общага — это всегда публика, а маньяки любят работать на зрителя.
Признаться, она была реально бездарной актрисой. Стоило поверить на слово Виктории, что и в журналистике эта дамочка не обладала, что называется, искрой божьей.
Я только пожала плечами.
— Все может быть! Давайте поговорим о более простых вещах. Вы ведь были знакомы с Марго в студенческие годы?
— Но не в те годы, когда она училась в театральном, — поспешила ответить Инга, с явным облегчением прекращая свою бездарную актерскую игру, улыбаясь мне и принимая свой обычный вид — молодой, симпатичной, уверенной в себе журналистки. — Мы познакомились с ней, когда она уже рассталась с иллюзиями по поводу профессии актрисы и решила целиком посвятить себя нашему призванию — журналистике.
Как говорится, вывернулась.
— Хорошо. Но вот вы с ней были лучшими подругами со студенческих времен, наверняка она делилась с вами своими переживаниями. Не знаете, в последнее время у нее случайно не было какой-нибудь — как это говорится в продвинутых журналах, волнующей love-story?
Руки бедняжки тут же вновь нервно сжались в кулачки на столе. Собственно, это уже и был самый выразительный ответ на мой вопрос: «Да, была! И еще какая история любви! Скорей всего она и послужила причиной смерти Марго. Но не дай бог об этом кто-то узнает!..»
На словах ответ бравой журналистки прозвучал так:
— У Марго была одна история любви на всю жизнь: она до последних дней любила своего мужа Павла. Это была на редкость красивая пара. Вы еще не познакомились с ним? Конечно, он очень тяжело переживает смерть жены и вряд ли согласится с вами разговаривать. Но…
Тут ее глаза тревожно сощурились.
— Кстати, а вы не могли бы сказать, кто вас нанял? Ведь официальное следствие, насколько мне известно, закрыли. Органы совершенно устроил бомж как возможный убийца.
— И вас эта версия тоже удовлетворяет?
— Я просто думаю, что бомж вполне мог ударить человека по голове — просто чтобы заграбастать все его добро и особенно водку. — Инга презрительно усмехнулась и опять пошла в атаку. — Но раз лично вас эта версия не устраивает, могу предложить другую. У меня имеется своя.
Она так вдохновилась, что с видом заправского Шерлока Холмса откинулась на спинку кресла, скрестив руки на груди.
— Быть может, вы еще не знаете, что последнее время Марго работала над статьей о глюках наркоманов. Главным ее героем был некий Митя — бывшая рок-звезда Тарасова, который давно забыл о творчестве и стал законченным наркоманом. Так вот, Марго встречалась с ним в течение трех последних дней, и все было достаточно безобидно: он рассказывал ей о своих видениях и о голосах, которые слышал, даже шутил по этому поводу, а Марго угощала его мороженым — любовь к нему Митя сохранил, несмотря ни на что. Но в последний раз, после очередной встречи она пришла немного — как это назвать? — вздрюченная! Могу процитировать слово в слово то, что она мне сказала: «Ты не представляешь, дорогая, с кем я столкнулась нос к носу! Когда я еще училась в театральном, тусовался у нас в общаге некий вертлявый тип с непонятными доходами, звали его, насколько мне помнится, Алексом. Он бесследно исчез сразу после первого курса… Так вот, именно его я застала в тот момент, когда он продавал Мите дозу наркотика. Стало быть, теперь я знаю, кто снабжает отравой беднягу. Но самое неприятное, что этот Алекс тоже меня узнал и видел, что я все видела, прости меня за этот каламбур…»
Инга посмотрела на меня с торжеством.
— Ну, как вам эта версия? Разве место смерти и ее зловещий антураж не говорят о том, что все это как-то связано с этим типом? Наверняка он и сам принимает наркотики. Вот и убийство Марго он вполне мог превратить в очередной глюк, то ли Митин, то ли свой собственный.
— Интересная версия.
Разумеется, про Митю и его глюки я уже читала в досье Виктории в разделе статей, но по поводу встречи Марго со старым знакомым времен театрального института не было ни слова. Возможно, свекрови Марго об этом просто не успела рассказать.
Оставалось уточнить несколько деталей.
— А вы случайно не знаете, где конкретно встречалась Марго с этим самым Митей?
На Ингу в настоящий момент смотреть было — сплошное удовольствие: она совершенно успокоилась, бледное узкое личико приятно порозовело, а глазки сияли невинной голубизной чистого неба.
— Конечно, знаю! Они встречались в Березовой роще, недалеко от Центрального проспекта. Митя всегда бывает там с утра и до обеда сидит на скамейке в Литературной аллее — знаете, вдоль которой стоят бюсты великих писателей? Так вот, Митя всегда сидит на скамейке рядом с бюстом Булгакова — говорит, что это до сих пор его любимый писатель, только теперь он «читает» его в своих глюках про Воланда и всю компанию.
— Да уж, про такого Митю и его глюки, пожалуй, я и сама не против прочитать занимательную статью… Инга, а когда произошла встреча Марго с Алексом, о которой вы рассказывали?
— За день до ее смерти. Она погибла в ночь на девятнадцатое июня, а с этим типом столкнулась семнадцатого июня, где-то в обеденное время, потому как тут же прискакала сюда и позвала меня на перекур. У нас на лестнице, может, вы заметили, организовано место для курения. Вот там она все это мне и рассказала, и была при этом ужасно возбуждена и даже слегка напугана.
