Роман Каретников - Черный диггер
В тоннеле было относительно сухо. Только под ногами чавкала не очень густая жижа. Сергей бежал, шлепая по ней кроссовками, чувствуя, как воздух становится более спертым, а запах более насыщенным.
Наконец его руки уткнулись в препятствие. Стена. Вроде бы из бетона, но точно определить не удавалось, пальцы Сергея после выпавших испытаний подрастеряли чувствительность. Он двинулся, перебирая по стенке руками, вправо, но уперся в угол. Никакого прохода. Черт! Пришлось повернуть обратно. Есть! Тоннель сворачивал влево. Он побежал дальше. Высота тоннеля была в человеческий рост. Но Сергей все равно низко пригибал голову. Хрен его знает, что там может свисать с потолка.
Следующий поворот встретился ему довольно скоро. Точнее, это был не поворот, а разветвление. Тоннель раздваивался. Крутин не стал долго думать и повернул опять налево. Главное, побыстрее и подальше отсюда.
Воды стало больше. Теперь под ногами тек маленький ручеек. Сергей старался бежать, ступая не по центру, а чуть сбоку, где было суше. Но это мало помогало. Нога время от времени соскальзывала и плюхалась в воду. После очередного поворота уровень воды повысился и был уже по щиколотку. Кроссовки у Сергея намокли и разбухли. То ли от этого, то ли потому, что он устал, бежать становилось все труднее и труднее.
Сергей не знал, сколько прошло времени, когда он наконец увидел слабый свет, шедший сверху со смотрового колодца через не очень плотно подогнанную крышку люка. Крутин подбежал туда, постоял, тяжело дыша, несколько секунд и полез наверх. Добравшись до конца, он уперся в крышку спиной и попробовал ее поднять. Ничего не получилось. Сергей отпустил правую руку и начал ею помогать. Воздух со свистом вылетал из его груди. Руки дрожали, колени ходили ходуном. Какое-то мгновение ему казалось, что ни черта у него не выйдет. Потом крышка медленно приподнялась и чуть-чуть сдвинулась в сторону. Сил у Кру-тина моментально прибавилось. Он напрягся и на этот раз сдвинул ее почти до середины. Затем уперся в нее рукой и отодвинул в сторону.
Жадно глотая свежий воздух, Сергей осторожно высунул голову. Местность оказалась знакомой. Он находился на небольшой улочке возле Михайловского спуска, кварталах в пяти от того места, где все произошло. Прохожих поблизости не было, и ему удалось выбраться наружу, не страдая от излишне любопытных взглядов. Напрягая остатки сил и сопя от усердия, он вернул крышку на место.
Затем оглянулся по сторонам и потрусил через дорогу в ближайший двор. На быстрый бег сил у него уже не хватало.
Уже заворачивая за угол дома, Сергей услышал звук машины, что остановилась возле того места, где он выбрался из канализации. Преследователи разминулись с ним меньше чем на минуту. Сейчас они оставят кого-нибудь там, сторожить выход. А ему нужно убираться отсюда как можно скорее.
Он шел и шел, пока не почувствовал, что если сейчас не сядет, то упадет. Возле какого-то из домов в одном из отдаленных районов Сергей наконец-то позволил себе короткую передышку и буквально повалился на лавочку, стоявшую в глубине двора. Закурил. Сигарета оказалась последней, пачку он смял и бросил себе под ноги. Затем подумал, поднял, разорвал и кое-как вытер ею кроссовки. После чего произвел осмотр одежды. На удивление, он еще довольно прилично выглядел. Куртка, правда, порвалась в двух местах, но не сильно, зато джинсы уцелели. Сзади на них появилось зеленовато-темное пятно от падения, но куртка закрывала его полностью. В конце концов, ему не в гости идти.
А куда? Крутин затянулся сигаретой, соображая по поводу ситуации, в которой оказался. Сейчас его начнут искать по всему городу. И если раньше они выжидали, то теперь будут действовать. И прихлопнут сразу же, как только он попадет в их поле зрения. Значит? Сергей выбросил окурок. Значит, надо выбираться отсюда к чертовой матери. Но они в первую очередь возьмут под наблюдение вокзалы и перекроют все автотрассы. Поэтому уходить нужно пешком. Добраться до первой загородной остановки "Стройдеталь", там сесть на электричку, доехать до узловой станции, а оттуда уже на первом попавшемся поезде дальше.
До "Стройдетали" десять километров. Это часа два ходу. Сергей вздохнул, отряхнул джинсы и куртку, встал со скамейки и, чувствуя тупую боль во всем теле, медленно пошел прочь.
БОМЖ... И РАНЕНЫЕ
- Я не смогу.
- Почему? - спросил Король.
Простота этого вопроса поставила Войцеха Казимировича в тупик. Действительно, как объяснить, почему сие для него неприемлемо? Видимо, начать нужно с того, почему он ведет именно этот образ жизни. Свободный от общества и условностей, с этим обществом связанных. Но рассказ получится слишком длинным. И вообще давать простые ответы на простые вопросы свойственно лишь гениальным людям. Поэтому Профессор ограничился лишь тем, что сказал:
- Это не для меня.
- Ты боишься, - вдруг сказал Король, все так же внимательно глядя на него.
- Почему это? - спросил Войцех Казимирович. Ему было неудобно под этим горящим взглядом темно-карих, почти черных, глаз. Стул, на котором он сидел, внезапно показался Профессору ужасно жестким и неудобным.
- Ты опасаешься за свою независимость. Ты, Войтек, считаешь себя свободным человеком, который никому ничего не должен. Одиночкой. И тебе кажется, что ты вполне доволен и собой, и своим существованием. Но это не так. В глубине души у тебя живет страх. Ты просто боишься взять на себя...
Король замолчал. Невысказанное слово "ответственность" словно повисло в воздухе. Старое слово из затертого лексикона прошлых лет. Умирающее слово, постепенно утрачивающее свой смысл, оставляя только уголовный оттенок. В наши дни все оставляют ответственность другим. А те, другие, в свою очередь, знать ее не знают и видеть не хотят.
И ведь самое главное в том, что Войцех Казимирович чувствовал правоту Короля. И еще вот это чувство, поднимавшееся в душе, будто он его сейчас предавал. Скверно что-то стало на сердце Профессора, ах как скверно.
- Я не стану разубеждать вас, Король, - сказал он. - Тем более что в главном вы правы. Я живу так, как хочу. И считаю это правильным. И еще, мне кажется, что здесь нужен человек, который ценит власть и может с ней обращаться. Меня же никогда не прельщало право распоряжаться другими людьми и быть выше их. Извините.
- Конечно, - язвительно произнес Король. - Ты предпочитаешь быть в стороне. Не над или под, а сбоку. Роль аутсайдера очень удобна, да, Войтек?
Войцех Казимирович промолчал.
- А думаешь, мне очень хотелось нести весь этот груз на своих плечах? Лично я считаю, Войтек, что власть должна принадлежать тем, кто расценивает ее как бремя, а не как дар. Ты представь себе, что будет с ними всеми, - Король махнул рукой в ту сторону, где находился вокзал. - Что произойдет, если не будет того, кто станет заботиться и оберегать их, а вместо этого начнет использовать в своих целях?
- Только не нужно делать из меня мессию. Я не Моисей, чтобы вести свой народ.
- Нет. Но ты должен стать им, если так складываются обстоятельства. Это твоя судьба, Войтек. Не ломай ее, пожалуйста.
Профессор дрогнул. У него не осталось ничего, что он мог бы противопоставить Королю. Единственное, что понимал Войцех Казимирович, это если он сейчас согласится с Королем, то на его теперешней жизни можно будет поставить крест. Большой и жирный.
- Ну так что? - спросил Король. Он замер в ожидании ответа. Войцех Казимирович кожей чувствовал напряжение, охватившее его.
- Мне нужно подумать.
- У нас мало времени, Войтек. Сколько тебе потребуется? Неделя? Месяц?
- Сутки, - ответил Профессор. - Простите, Король, но это моя жизнь. Вы требуете отдать единственное, что у меня осталось.
- Может быть, ты получишь больше того, что отдашь, - сказал Король. - Я не имею в виду деньги.
- Я тоже не имею в виду деньги. Вы знаете мое к ним отношение.
- Да. Но подумай хорошо, Войтек. Я прошу тебя. Профессор кивнул:
- Через двадцать четыре часа я буду здесь. Или передам свое решение Коле.
- Если ты примешь правильное решение, Войтек, то должен будешь снова прийти сюда. Мне потребуется многое тебе сообщить по поводу состояния наших дел.
Войцех Казимирович поморщился. Король заметил его реакцию.
- Не волнуйся, тебе будут помогать. Я ведь тоже пользовался услугами специалистов.
Профессору показалось, что невидимые сети уже начинают опутывать его.
- Иди, - сказал Король и отвернулся к окну. - Иди, думай. Но знай, что от этого зависит не только твоя жизнь. Старик поднялся.
- Ладно, Король. Ну и работу вы задали мне на сегодня. Будет над чем поломать голову.
- Позови сюда Мамонта, - сказал он. Войцех Казимирович поставил стул на место, взял свой портфель и подошел к двери.
- Удачи вам, - сказал он, обернувшись. - Почему-то сейчас мне еще больше хочется вашего выздоровления, чем полчаса назад.
Его тонкие губы сложились в улыбку. Глаза Короля остались строгими и уставшими.
