Михаил Черненок - Ставка на проигрыш

— Смерть старика наступила близко к полуночи с четверга на пятницу, — быстро добавил судмедэксперт Медников.

— Правильно, Боря, — посмотрев на него, сказал подполковник.

Следователь Лимакин повернулся к прокурору:

— Может, вызовем Глухова на допрос? Или мне в Березовку съездить с ним побеседовать?

Прокурор отрицательно покачал головой:

— Не торопись становиться на официальные рельсы. Если Глухов виновен, это прежде времени насторожит его. Надо обстоятельно допросить племянника. Признаться, первоначальные показания этого молодого человека мне совершенно не нравятся. Что-то крутил он тебе…

— А я сейчас же поеду в райпотребсоюз искать однорукого заготовителя, — решительно сказал Слава Голубев. — Не случайно, по-моему, состоялась ночная прогулка по Березовке до дома Глухова.

Прокурор утвердительно кивнул:

— Хватит совещаться, начнем работать.

Гладышев посмотрел на Антона:

— Останься на минутку.

Все почти одновременно поднялись. Когда дверь за ушедшими закрылась, подполковник, глядя на Антона, заговорил:

— Из управления торопят, чтобы ты ехал к новому месту работы. Я взял на себя смелость сказать, что в ближайшие дни выехать не сможешь, поскольку работаешь в группе по расследованию происшествия. Приказ о твоем назначении уже подписан, но, если согласишься недельку поработать у нас, управление возражать не будет.

— Откровенно говоря, Николай Сергеевич, перевод в областной розыск меня особо не радует, — сказал Антон.

— Вот это напрасно. Годы идут, расти по службе надо. Повременить с отъездом прошу лишь до той поры, когда прояснятся обстоятельства смерти обгоревшего старика. Интуиция мне подсказывает, что расследование пойдет трудно. Прокуратура, как сам слышал, уже два дня впустую работает. — Подполковник задумался. — И потом… Встревожил меня лотерейный билет Торчкова. Неужели в сберкассе нечистые на руку людишки завелись?.. Жаль, сегодня воскресенье — сберкасса закрыта… Когда Торчков получал там деньги?

— Говорит, в начале августа, число не помнит.

— Надо бы узнать точно, чтобы с конкретными сберкассовскими работниками говорить.

— В день получения денег Торчков привозил в поликлинику старушку Гайдамакову из Березовки. В регистратуре должна остаться отметка, какого числа она была на приеме у врача.

— Попробуй сегодня это выяснить.

— Поликлиника, по-моему, тоже сегодня не работает.

— Ну это не сберкасса. — Гладышев придвинул к себе телефонный справочник. — Сейчас позвоню заведующей на квартиру, договорюсь с ней…

В поликлинике Бирюкова ждало разочарование — Гайдамаковой там даже и не числилось. Перебрав многолетнюю картотеку пациентов, фамилии которых начинались на букву Г, и внимательнейшим образом прочитав длинный список посетителей за последние два месяца, Антон извинился перед заведующей, что напрасно побеспокоил ее в выходной день, и вышел из регистратуры. Затем на всякий случай завернул к дежурному врачу районной больницы, но там, как и следовало ожидать, имелись сведения только о больных, лечившихся или лечащихся стационарно. На ходу прикидывая, куда и по каким делам могла приезжать в начале августа старуха Гайдамакова, Бирюков неожиданно словно натолкнулся взглядом на скромную вывеску районного отдела социального обеспечения. Судя по открытому рядом с вывеской окну, в райсобесе, несмотря на воскресенье, работали, и Антон решил навести справку здесь.

Заведующая собесом, похожая на добрую старую учительницу, быстро нашла пенсионное дело. Бирюков внимательно перелистал его и, что называется, своими глазами убедился: пенсия Елизавете Казимировне Гайдамаковой, 1900 года рождения, назначена в 1947 году, 13 июня, в связи с потерей единственного сына-кормильца. В документах имелась справка военкомата, что рядовой Гайдамаков Виталий Петрович, 1917 года рождения, являвшийся кормильцем нетрудоспособной по состоянию здоровья Гайдамаковой Е. К., погиб в марте 1942 года.

— Почему только через пять лет после гибели сына Гайдамаковой назначена пенсия? — спросил Антон заведующую собесом.

Та заглянула в документы, порылась в них и объяснила:

— Пенсия назначена с того времени, как Гайдамакова обратилась к нам с заявлением. Первоначально к заявлению было приложено извещение, что сын пропал без вести. Пришлось уточнять через военкомат.

Антон закрыл скоросшиватель с документами и, увидев на корочке сделанную карандашом надпись «5 августа 1974 г.», поинтересовался:

— Что это за дата?

Заведующая устало потерла переносицу.

— В связи с недавним Указом правительства мы проводим увеличение пенсий потерявшим кормильцев в годы войны. Видите, приходится даже в воскресный день работать. Так вот, пятого августа Гайдамакова была у меня на приеме. Я объяснила ей, что теперь она будет получать ежемесячно на пятнадцать рублей больше.

«Вот когда Кумбрык привозил в райцентр Гайдамакову», — подумал Бирюков, ругнул в душе своего земляка, который умудрился спутать райсобес с лечебным учреждением, и, поблагодарив заведующую, заторопился к себе на работу. Слава Голубев уже был там. Его сообщение оказалось неожиданным. Директор заготконторы райпо авторитетно заявил Голубеву, что из-за неукомплектованности штата в этом году выездные заготовители Березовку не обслуживают.

— Как это так? — недоуменно спросил Славу Антон.

— Элементарно. Никто из заготовителей нынче в Березовку не ездил, — быстро ответил Слава. — И еще могу добавить: одноруких заготовителей в заготконторе вообще нет.

— Да?..

— Да… — Голубев сделал многозначительную паузу. — Когда шел в заготконтору, блондинку одну встретил, которая в сберкассе работает. Лидой зовут. Так, значит, эта Лида говорит, что в августе месяце мотоцикл «Урал» с коляской выиграл врач-стоматолог Станислав Яковлевич Крохин. Здоровый такой, кудрявый. Знаешь?..

— Знаю.

— Больше аналогичных выигрышей в этом году в нашем районе не было. Выдумал все Торчков, как я и предполагал.

Бирюков устало опустился на стул.

Глава VIII

Бориса Медникова, как сказали его соседи Антону, вызвали на срочную операцию. Пришлось идти в больницу и ждать в ординаторской. Из операционной Борис пришел осунувшийся, утомленный. Равнодушно посмотрев на Антона, он тяжело опустился на покрытую белой простыней кушетку и устало закрыл глаза. Узнав, что Бирюкова интересует стоматолог Крохин, сказал:

— Осторожный мужик Крохин.

— И это все, что можешь о нем сказать?

— Почти все.

— Знаешь о том, что он выиграл по денежно-вещевой лотерее мотоцикл «Урал» с коляской?

— Все в больнице и поликлинике об этом знают.

— Крохин показывал лотерейный билет?

— Почти неделю с ним как с писаной торбой носился.

— На радостях?

— Крохину сам бог велел радоваться — у него долгов словно семечек в подсолнухе…

— Откуда эти долги?

— Дом недавно построил, и тут сразу очередь на «Жигули» подошла… — Медников помолчал. — Понимаешь, чтобы скопить денег, мужик больше года почти на одном винегрете перебивался. Жене на обед по полтиннику выдавал.

— Где его жена работает?

— Контролер в сберкассе.

— Боря… — Антон на какую-то секунду задумался. — А не могла она обмануть моего земляка, чтобы присвоить лотерейный билет? Ты ведь слышал, как я сегодня утром у подполковника рассказывал о Торчкове?..

— Нет. У меня даже мысли не мелькнуло, когда тебя слушал, о какой-то связи между выигрышами Торчкова и Крохина. Я прекрасно знаю Машу: исключительно порядочная женщина. Да и сам Станислав не махинатор. Скопидом он изрядный, но уголовный кодекс чтит.

— Ну и что Крохин?.. Получил мотоцикл или деньгами взял? — опять спросил Антон.

— Не интересовался.

— Боря, расскажи о нем подробнее как о человеке.

— Как человек Крохин неплохой. Институт закончил с отличием, дело свое знает великолепно. Не в каждом районе найдешь такого стоматолога. Короче, это очень неглупый человек, жизненное кредо которого: лучше быть в провинции личностью, чем в столице замухрышкой.

Антон задумался. Медников устало повел плечами и, не дожидаясь дополнительных вопросов, продолжил:

— Понимаешь, появился у нас в последнее время этакий своеобразный тип интеллигента районного масштаба. В общем-то, как правило, это неглупые, но… ленивые умственно люди. Их не прельщают высокие посты, не влекут большие города. К чему рисковать, если жизнь дается один раз?.. Не лучше ли обосноваться в уютненькой гавани, года четыре поработать добросовестно на создание собственного авторитета, а потом… пусть авторитет с полной отдачей трудится. Иными словами, когда заслуженный честным трудом авторитет достигает апогея, интеллигент тихонечко уплывает в тень. В районе его все знают, уважают, а он между тем заводит собственную автомашину, добротный особнячок комнат на пять, приличный огородик, пасеку и… живет-поживает.