Анна Князева - Венецианское завещание
Для меня так естественно помнить о Вас только хорошее, что я совершенно уверена: если со мной что-то случится, Вы сумеете позаботиться о нашем сыне.
На прошлой неделе была в Вашем доме. В комнате все стоят Ваши картины. Видела свой портрет. Вы, верно, писали его по памяти, так отчего же не показали мне раньше?
Признаюсь, что выше моих сил было видеть, что в этом доме живут люди чужие. Оттого я купила его. Надеюсь, что когда-нибудь там станут жить два самых дорогих для меня существа – Вы и наш сын Николай. Купчую высылаю Вам, Николай Михайлович. К письму прилагаю медальон, Вы все о нем знаете…
Душа моя плачет и рвется туда, где Вы. Мне невыносимо думать, что Вы уехали не простившись.
Бог Вам судья.
Прощайте, Ваша Екатерина Э.
Дайнека поднялась с коленей. Она пыталась осмыслить то, что сейчас узнала.
Первое – у Николая Бережного и баронессы Эйнауди был сын. А это значит, что в Италии живут его потомки.
Второе – по предположению Екатерины Алексеевны, барон Эйнауди замышлял убить Николая Бережного. И счастливо избежав смерти в Венеции, тот сам приговорил себя к ней в Москве.
В коробке оставался еще один конверт. Пробежав глазами адрес и фамилию отправителя, Дайнека поспешила достать небольшой листок, на котором было всего несколько строк:
Сударь, хотя Вы и не заслуживаете того, но вот Вам вся правда – сообщаю, что баронесса Екатерина Алексеевна умерла и похоронена на кладбище Святого Михаила Архангела.
Наталья Петровна Мещерская
Еще не осознанная догадка заставила Дайнеку тщательно осмотреть оба конверта. Согласно почтовым отметкам, оба письма пришли почти одновременно, но уже после гибели Николая Бережного. А это значит…
«А это значит, что он так и не узнал о рождении сына и смерти любимой женщины».
Дайнека не могла совладать со своими чувствами, она готова была зарыдать, как вдруг вспомнила о бумаге, которую нашла в конверте вместе с письмом баронессы.
«Купчую высылаю Вам…» – писала она.
Даже не развернув второй лист, Дайнека знала, что это оригинал купчей. И это действительно был он.
Несмотря на потрясение, которое Дайнека испытала, обнаружив тайник, что-то определенно мешало ей. Прислушиваясь к себе, она пыталась понять, что здесь не так. Несмотря на отсутствие видимых причин, она вдруг почувствовала, что сейчас ею запущен страшный механизм, который невозможно контролировать.
Не отдавая себе отчета, она подошла к чердачному окну и увидела, как к дому подъезжает автомобиль «БМВ». Из него вышел мужчина и направился к крыльцу. Схватив коробку и куклу, Дайнека стремглав кинулась вниз.
В замочной скважине заскрежетал ключ…
У нее хватило времени только на то, чтобы забрать сумку и, распахнув окно, выскочить во внутренний двор. Там она перелезла через забор и бросилась к своей машине, которую, слава богу, оставила немного поодаль. Распахнув дверцу, села и резко повернула ключ.
Отъезжая, чуть не сбила выбежавшего из дома мужчину в круглых очках, который походил на сжатую пружину: собранный и готовый к действию. Было очевидно, этот день ничем хорошим для нее не закончится. И уже сегодня ее ждут крупные неприятности.
Увидав, как мужчина побежал к «БМВ», Дайнека поняла, что предстоит уходить от погони и ей бы очень пригодился вертолет.
Глава 13
За знакомство
В салоне автомобиля сидели двое. За рулем – Лысый Леннон, рядом – в расслабленной позе – мужчина лет тридцати. Он молчал и этим особенно действовал Леннону на нервы.
– Я вот о чем думаю… – Леннон заговорил первым.
– Ну?
– Как вы там, на зоне, без баб обходились? Скажи, Серега…
– Да пошел ты!
Серега обиженно отвернулся, его неожиданно разозлил этот житейский вопрос.
Не сдержавшись, Леннон захохотал:
– Вернемся в Москву, я тебя в такой бордельеро пристрою…
– Да пошел ты! – повторил Серега.
– Короче, давай поговорим, а то засну, и будут нас с тобой потом, как кильку бланшированную, из машины выковыривать.
– Меня уже тошнит от этих поездок.
Лысый Леннон снял очки и обеими ладонями потер глаза:
– Не вопрос. Ты только скажи, я тебе другую командировку выпишу. – В его словах послышалась откровенная угроза.
Серега не знал, что для него страшнее: дождаться обещанной «командировки» или видеть, как неуправляемая машина несется по встречной полосе со скоростью сто двадцать километров в час.
Наконец Лысый Леннон опустил руки на руль.
– Черт, неужели не догоним девчонку? Как объяснить Наде… – Он устало заворочался в кресле.
– Не понимаю, чего ты перед этой мартышкой на цырлах упражняешься, впарил бы ей в лобешник…
– Заткнись.
– …строит из себя…
– За-а-аткнись, – Леннон заговорил подозрительно низким голосом.
– …кошка драная. Задница – с кулачок. Тьфу! Смотреть не на что: высирок куриный. Х-х-х-ы-ы-ы…
– Еще раз тявкнешь, убью.
Серега затих, не зная, чего можно ожидать от этого лысого, в круглых, как у Леннона, очках человека. Припав к боковому стеклу, он без интереса смотрел на мелькавшие в темноте дома.
Внезапно машина резко вильнула вправо и остановилась у придорожного ресторана под названием «Посидим».
– Посидим? – Лысый Леннон первым вышел из автомобиля.
Серега угрюмо проследовал за ним. Позади сработал центральный замок и хрюкнула система сигнализации.
Когда поднялись на крыльцо и открыли входную дверь, в лицо пахнуло прокисшей едой и табачным дымом. В заведении было жарко. Под самым потолком вращались турецкие вентиляторы. Из динамика лилась музыка. За столами – не больше десятка посетителей.
Они выбрали огороженный диванами стол у окна, чтобы видеть оставленную во дворе машину.
– Поесть? – осведомился подошедший официант с блокнотом.
– Да, – сказал Леннон, усаживаясь за стол.
– А выпить? – весело подмигнул официант.
– За рулем не пью. Меню подай.
– Да я вам и так скажу. Бефстроганов, фирменные котлеты «Посидим» и картофель фри.
– Это все? – спросил Лысый Леннон.
– Все.
– Тогда принеси два бефстроганова с картошкой и кофе свари.
– Не варим-с, «Нескафе» у нас.
– Тогда чай.
Официант сделал записи и, склонившись, на всякий случай переспросил:
– Может, все-таки водочки?
– Нет.
– Уверены?
– Тебе что, письменно подтвердить? Мое пердило подтвердило! – неожиданно взорвался Серега.
В этот момент над буфетом с железным скрипом провернулся зеркальный шар. Направленный на него луч прожектора рассыпался многочисленными искрами. Погас верхний свет, музыка зазвучала громче. В дальнем углу зала появились танцующие парочки.
Официант принес тарелки. Увидев скрюченные ломти картофеля, Лысый Леннон поморщился.
– Из микроволновки?
– А вы думали, за тридцатку для вас шеф-повара из Парижа выпишут?
– Убери. Принеси чай и какие-нибудь булки.
– А за это кто будет платить? – Официант оглянулся и, отыскав глазами здоровенного верзилу, подал ему условный знак.
– Мы заплатим, заплатим, браток, принеси чай и ни о чем не волнуйся, – сказал Серега. Голос его при этом был неестественно миролюбивым.
– Принеси… унеси… – пробурчал официант и с грохотом собрал столовые приборы. – Сами не знают, чего хотят.
Он прихватил тарелки и снова кивнул вышибале. Тот расслабился, уселся на табурет, открыл бутылочку с пивом.
Холодный чай принесла официантка. Лысый Леннон сделал предупреждающий жест рукой.
– Счет принеси.
– И позови того, что подходил первым, – попросил Серега.
– Кирилла Осипыча?
– Кирилла Осипыча. Позови.
Через минуту к ним подошел недовольный официант.
– Хорошо тут у вас, – сказал Серега. – Присаживайся, друг, а девчонке скажи, чтобы водочки принесла. Или нет, лучше коньяку, и подороже.
Кирилл Осипович присел на край дивана:
– Ваш счет…
– Сколько там? Двести пятьдесят? Возьми пятьсот, дорогой. – Серега протянул деньги.
– Спасибочки… – Кирилл Осипыч удовлетворенно пискнул. – Значит, коньячку… две бутылочки?
– Неси три.
– Я мигом.
– Ты что задумал? – спросил Лысый Леннон, когда официант ускакал в подсобку.
– Подожди…
Серега внимательно осмотрел зал, отыскивая взглядом охранника. Тот, поднявшись со стула, подался на кухню.
– Вот… – Возвратившись, Кирилл Осипович проворно выставил бутылки на стол.
– Садись. – Серега похлопал рукой по искусственной коже дивана. – Да нет, не на край, сюда иди, в уголок.
Официант сноровисто пробрался в угол. Прежде чем сесть, он открыл коньяк и разлил его по рюмкам.
– За знакомство?
– За знакомство…
Серега неожиданно обнял Кирилла Осиповича и ударил кулаком под дых. Тот резко дернулся, обмяк и откинулся на спинку дивана.
– Пойдем. – Серега встал и, прихватив со стола бутылку, сунул ее в карман.
