Воровской дневник [Сборник] - Николай Иванович Леонов

– Хотел побеседовать с семьей, – Гуров указал подбородком в сторону двери и спустя секунду добавил: – Если у них получится.

– Если! – повторил за ним Стас.

– Должно получиться.

– Тогда я поехал, – заключил Крячко и пошел по коридору в сторону выхода.

Дверь открылась, на пороге появился Игорь Федорович.

– Эй! – шепотом сказал он. – Куда?!

Стас оклика не услышал и преспокойно скрылся за углом.

– На Петровку, – объяснил Гуров. – Орлов даже из больницы звонил. Он рвет и мечет. Мы со Стасом с тобой тут ходим, а основные дела забросили. Ну что, идем?

Игорь Федорович вышел в коридор и прикрыл за собой дверь.

– Только что пришло сообщение от экспертов. В «Тойоте» обнаружились отпечатки пальцев не только Тихомирова.

– Ну и что? – удивился Лев. – Наверняка там и Марина наследила. Ее же машина. А если ты про убийцу, предположим, то нужно смотреть на места скопления…

– Ты не понял, – покачал головой Гойда. – Отпечатки на крышке багажника и на руле не совпадают. И они не принадлежат Тихомирову.

– А у Марины отпечатки не снимали?

– Пока нет. Ни у кого, и ты об этом знаешь, Лев Иванович. Я эти неопознанные пальчики попросил пробить по базе данных, но результаты придется немного подождать.

Лев кивком указал на дверь.

– Давай прежде закончим с опознанием. Потом, если получится, я поговорю с Бернштейнами. Насчет остальных дел позже.

Иногда те, кто опознает тело, переносят процедуру сдержанно. Неизвестно, что творится в их головах, но некоторые даже в лице не меняются, а после опознания еще и мыслят вполне разумно. Принимая участие в подобных мероприятиях, Гуров проклинал все на свете. Этот случай мало отличался от предыдущих. Мать чуть не рухнула там, где стояла – подкосились ноги, и ее тотчас увели. Отец девушки просто обязан был оставаться сильным, но, увидев тело дочери, он мгновенно потемнел лицом, и если бы не жена, голова которой то запрокидывалась назад, то падала на грудь, потому что женщина находилась почти в бессознательном состоянии, Афанас Бернштейн, наверное, позволил бы себе больше проявить слабости и меньше мужества.

Брат Инги так и не подошел к столу. Зайдя в помещение, он остался стоять у двери, но не сводил взгляда с безжизненного тела. Даже теперь, после смерти, лицо старшей сестры оставалось красивым, с четкими чертами. Брат простоял на месте еще несколько минут, после чего развернулся и вышел. Гойда последовал его примеру.

– Закрывай, – скомандовал Гуров, и санитар натянул простыню на лицо трупа.

По предварительной договоренности, беседу с родителями взял на себя следователь, а Лев остался с Георгием, братом Инги. Парень представился не сам, а по просьбе Гурова. Пожал ему руку, но в глаза смотреть избегал.

– Ты не мог бы задержаться? – попросил Гуров. – Пока твоей маме оказывают помощь, я хотел бы поговорить с тобой. Если ты не против, конечно.

– Не против.

Лев пригласил его выйти на улицу, объяснив это тем, что погода довольно славная, а здесь, в темных стенах, не очень уютно.

– Только отца предупрежу.

Он зашел в медпункт, а Гуров терпеливо ждал его под дверью.

Осень и впрямь решила порадовать москвичей теплой и сухой погодой. Еще неделю назад город накрывали частые промозглые дожди, было серо и грязно, но сейчас все стало иначе. Появилось море листьев всех оттенков желтого, с шуршанием падавших с деревьев на землю.

– Далеко не пойду, – заявил Георгий, выходя на крыльцо морга. – Вдруг надо будет помочь матери спуститься по ступеням?

– Ты хорошо держишься, – заметил Гуров.

– Это видимость, – холодно ответил Георгий и покосился на входную дверь.

Перебросив свой клетчатый рюкзак со спины на грудь, он засунул руку в карман и вынул оттуда пачку сигарет, после чего вопросительно взглянул на сыщика.

В ответ Гуров молча протянул свою зажигалку.

– Тебе, кажется, шестнадцать, – припомнил Гуров.

– Да, еще несовершеннолетний, – ответил на это Георгий.

– Теперь ты у родителей один.

– Теперь – да. О чем вы хотели поговорить?

– О твоей сестре, – сказал сыщик.

– Что вы хотите знать?

Георгий развернулся к Гурову всем телом, придерживая рукой рюкзак, так и болтающийся на груди.

– Как давно она с вами не живет?

– Несколько месяцев, – Георгий кашлянул и, отвернув голову, сплюнул в листву. – Я не считал. У родителей спрашивать не стану.

– Достаточно и того, что ты сказал. Значит, несколько месяцев. А по какой причине она съехала?

– Ей было трудно с родителями, – ответил парень.

– А подробнее?

– Вы ее видели. Заметили, как она выглядит? – с сарказмом произнес Георгий.

– Заметил. Не слепой.

– Вот именно. Только слепой не обратит внимание. У нас разница в возрасте шестнадцать лет. Я нежданно-негаданно появился на свет, когда она школу оканчивала. Матери сорок пять, и тут такой подарочек. Недолго она за мной бегала, потому что у нее возраст, здоровье и тому подобное. Меня вырастила сестра, а не она.

– И ты этим недоволен?

– Почему же? Я люблю мать и уважаю отца, – пожал плечами Георгий. – Но ближе них всех мне была именно сестра. Это честно.

– Значит, она тебе объяснила причину своего переезда? Про отношения с родителями я понял, но, может быть, было еще что-то? – намекнул Гуров.

– Конечно, было. У нее мужик завелся. Он ей эту квартиру и снял.

Гуров вспомнил слова владельцев квартиры, в которой была обнаружена Инга. Они утверждали, что девушка сама улаживала все дела. Значит, тот самый таинственный покровитель просто дал ей контакты наймодателей и ограничился тем, что оплатил съемное жилье.

– А о нем она что-нибудь рассказывала?

– Мало, – покачал головой Георгий. – Только то, что он хороший.

– Как думаешь, а почему она не хотела о нем говорить?

– Боялась сглазить, наверное. Хрен ее знает. Она вообще-то была мягкой, ранимой даже. Но когда выходила за дверь, то старалась сделать так, чтобы мир видел ее стервой. Жаль, родители не понимали ее, долбили по мозгам. Я бы на ее месте свалил от них сразу, как только меня принесли из роддома.

– Неужели все так было сложно?

– Очень, – признался Георгий. – Мать-то еще ладно, не каждый раз пилила, а вот отец заводился с пол-оборота. Вот просто проходит мимо него Инга. Ну, например, в коридоре. Отец сразу: «На кого ты похожа? Посмотри на себя! Пожалей мать! Весь двор говорит про нас, стыдно на улицу выйти!» И все в том же духе. И это при том что она не сидела у него на шее, а работала.

– Боже, – молвил Гуров. – Но, знаешь, так ведь миллионы семей живут.

– Да мне плевать на то, как они