Воровской дневник [Сборник] - Николай Иванович Леонов

Стас встал, отряхнул джинсы.

– Тебе не угодишь, Игорь Федорович, – улыбнулся он. – Устроили ребятки флешмоб, а ты недоволен. И что с ними случилось?

– Героин на дне рождения, – пояснил Гойда. – Причем среди них только именинник был опытным, он-то и предложил «полетать», а другие решили попробовать. Идиоты.

– Идиот там был только один, – заметил Гуров. – И это именно тот, кто сказал им, что если он до сих пор жив, то и им ничего не грозит, кроме веселья. А остальные – так, неумные. А кто тебе рассказал, как было дело?

– А там еще и шестой был, – подмигнул Гойда. – Но не труп, а вполне себе живой. Сидел и ждал нас под столом. Единственный, кто выжил. Потом благодарил за то, что мы его спасли. Он, оказывается, мертвых боялся, а попал туда, где вся хата ими усеяна.

Гойда подошел к подоконнику, отодвинул занавеску, провел пальцем по подоконнику.

– Во! – возвестил он, демонстрируя палец сыщикам.

– Пыль, – понял Стас. – И много. Значит, она бывала здесь не так уж и часто.

– Или просто не считала эту квартиру своим домом, – возразил Гуров.

– Что ты там говорил – что она в отпуск собиралась?

– Татуировщик сказал, что с пятнадцатого сентября Инга отсутствовала на работе.

Игорь Федорович задумался, вспоминая.

– В квартире нет никаких следов сборов, – сказал он. – Ни сумки, ни чемодана, ни билетов, ни еще чего-то. Не похоже, чтобы она куда-то уезжала или откуда-то приехала.

– Я навещу ее друга, – сказал Гуров. – Теперь, когда ситуация изменилась, у меня к нему новые вопросы. Стас, прогуляемся к нему?

– А то.

Труп Инги увезли в морг на «Скорой». Судмедэксперт на прощание крепко пожал руку Гурову. Он был немолод, невысок и слегка сутулился. Гуров даже не увидел толком его лица, потому что каждый раз, когда они виделись, он был в медицинской маске. Не снял ее даже тогда, когда покидал квартиру.

– Эксперты остались да мы, – сказал Гойда, выходя на лестничную площадку.

– Игорь, ее родным уже сообщили?

– Да. Завтра приедут на опознание в морг. Составишь им компанию?

– Буду.

Лев выдвинулся следом за ним. Стас застрял – встретил знакомого оперативника и решил переброситься с ним парой слов.

– Послушай, Игорь Федорович, – Лев решил поговорить с Гойдой один на один. – Ты что-то уж слишком нас прессуешь, не находишь?

Следователь пожевал губами.

– Злюсь на тебя, Лёва, лишь только потому, что не сообщил мне информацию сразу.

– Так точно, не сообщил, – не стал спорить Гуров. – Но позволь тебе напомнить, что я не курсант, который только учится сыскному делу. Не сказал лишь потому, что те обрывки информации, которые мне дали, ни на что были не похожи. Позволь спросить, что бы ты с ними делал на тот момент?

– Приложил бы к положенному для них месту, – не терпящим возражений тоном ответил Гойда.

– Ты и приложил, – изрек Гуров. – Правда, с моей помощью. Работаем-то вместе. Ты меня знаешь – если я что-то делаю, то это непременно окажется у тебя.

– Не нравятся мне такие разговоры, Лёва, – сдвинул брови Гойда.

– А уж как мне не нрав… – начал было Гуров, но замолчал, заметив в дверях Стаса.

Часы отбили два часа ночи, когда Лев ввалился в квартиру. Снял куртку, бросил на полку мобильный телефон и понял, что Маши нет дома. На своей подушке нашел записку, сообщающую о том, что ждать ее не нужно. Вот так, без объяснения причин.

Он, не раздеваясь, упал на кровать и закрыл глаза.

– Значит, снова на твоей работе что-то пошло не так, – произнес он вслух, обращаясь к жене, которая не могла его услышать. – Вот и у меня черт-те что, родная. Вот и у меня…

Через пять минут полковник Гуров крепко спал.

Глава 7

Процедура опознания началась в десять утра. Гуров не обязан был присутствовать, да и Крячко тоже, но если попросил Гойда, то отговорок не предполагалось.

На опознание родственники Инги пришли всей семьей. Отец оказался высоким и с прекрасной осанкой. Он вел под локоть невысокую полную женщину в бесформенном черном платье. Чуть отставая от них, шествовал худой юноша в оранжевой толстовке. На его плече болтался рюкзак в черно-белую клетку. Молодому человеку на вид было лет семнадцать, и, рассмотрев его поближе, Гуров понял, что перед ним родной брат Инги. Они были похожи друг на друга, и в обоих явственно проглядывали отцовские черты лица.

Пока Гойда проводил с родными девушки подготовительную беседу, Лев и Стас дожидались их рядом с кабинетом. Гуров сам отказался присутствовать, и Крячко поддержал его: толпа полицейских Бернштейнам сейчас была совсем не нужна. Другое дело потом, когда им, возможно, понадобится не только медицинская, но и психологическая помощь. Гуров неплохо разбирался в психологии, но специально этому не обучался, действовал интуитивно, и это не раз выручало его в ситуациях, когда требовалось срочно привести людей в чувство.

Некстати о них внезапно вспомнил генерал-майор Орлов. Отчитываясь перед ним, Гуров понял, что Орлов не в духе, и уже пожалел, что ответил на звонок. Мог же не брать трубку, поскольку подчиняется сейчас Гойде.

– Я все понимаю, – рассерженно вещал Петр Николаевич из больничной палаты, – но кто будет заниматься другими делами? Ты же мой зам, Гуров.

– Помню я все, – оправдался Лев, – и на Петровке в курсе, что мы со Следственным комитетом работаем. Все на связи, все на Петровке спокойно.

– Ты в уголовном розыске работаешь! Когда у нас было все спокойно?

– Я понял. Ты прав, – согласился Гуров. – Сегодня заеду и проверю, как на Петровке дела.

– Сейчас, – отчеканил Орлов. – Где Гойда?

– У него опознание, он с родственниками.

– А Крячко?

Лев взглянул на Стаса. Тот стоял в паре метров и прислушивался к разговору – в гулком коридоре морга звуки, доносящиеся из динамика мобильного, были очень хорошо различимы.

– Отправлю на Петровку Крячко, – ответил Гуров.

– И пусть позвонит сразу, как приедет.

Орлов отключил связь. Лев развел руки в стороны.

– Ты все слышал, Стас. Не я это придумал.

– Да все нормально, – закатил глаза Крячко. – И правильно. Только я думал, что Орлов негласно разрешил нам пока что отсутствовать.

– Он думал, что мы там все-таки появляемся, – почесал ухо Лев.

– Тогда поеду?

– Давай, – разрешил Гуров. – Я тоже постараюсь сегодня вырваться.

– А что ты хотел сделать? – спросил Стас.

Лев