Пророк - Итан Кросс
Нет. На это он не пойдет. Очередное испытание, и только. Продвинуться так далеко – и вновь потерпеть поражение! Не первое и не последнее в его жизни… Он не сдастся. Он найдет нового Избранного и начнет все сначала.
134
Гнев придал Шоуфилду сил. Требовался маленький кусочек металла типа булавки, однако его руки были зафиксированы достаточно высоко и он даже не мог провести ими по приборной панели.
На часах высветилось «03:00».
Шоуфилд бросил взгляд на своего отца, стоявшего на другой стороне площади. Тот опустился на колени, склонив голову. Выходит, Маркусу сопутствовала удача, и план Пророка провалился?
Шоуфилд ожидал, что его охватит радость: знал, что в такой миг обязан испытать потрясающий взрыв счастья и облегчения, – и все же чувства не добрались до его искалеченной души. Облегчение он ощутил, а вот радости не было – сердце билось все так же ровно. Теперь Шоуфилд сознавал, кто заронил в его душу бациллу пустоты, и видел свою задачу в том, чтобы человек на площади поплатился за многочисленные грехи.
Он задрал правую ногу на приборную панель, стянул ботинок вместе с носком и пальцами ноги открыл бардачок. Там лежали какие‐то бумаги: несколько страничек были соединены маленькой серебристой скрепкой. Изогнувшись изо всех сил, Шоуфилд запустил ногу в бардачок, сбросил документы на пол, несколько секунд ворошил страницы, наконец сумел зацепить нужные и подтянуть к приборной панели, ближе к рукам.
Шоуфилд быстро снял и выпрямил скрепку, и она с легким сопротивлением вошла между замком и зубцами браслета. Он оттянул браслет в сторону и услышал, как зубцы вышли из пазов. Шоуфилд быстро скинул наручники с правой руки, не обращая внимания на левую. Время вышло. Пророк уже понял, что его постигла неудача, и вот‐вот растворится в ночи, чтобы разрушить жизнь какой‐то другой семьи.
Этого допустить нельзя.
Маркус перед выходом доставал боеприпасы из пластиковых коробок в багажнике «юкона»; наверняка там есть еще. Шоуфилд распахнул дверцу и подошел к багажнику черного внедорожника. Наручники по‐прежнему свисали с его левой руки, однако он забыл о них, вскрывая ящики с амуницией.
Находки его потрясли. В контейнерах лежали оружие и боеприпасы на любой вкус, однако больше всего Шоуфилду пришлась по душе компактная автоматическая винтовка футуристического дизайна. Он быстро вставил в оружие длинный магазин с тридцатью патронами сорок пятого калибра и побежал за Пророком.
Ему удалось заметить, как Конлан двинулся на север от Дейли‐центра и пошел по Дирборн‐стрит. Таким образом через несколько минут он доберется до станции метро на Стейт‐стрит.
Шоуфилд мчался по Дирборн‐стрит, захлебываясь холодным воздухом, а Пророк тем временем шел спокойно и неторопливо, пытаясь не вызвать подозрений. Сирены приближались. Еще несколько секунд, и копы пчелиным роем закружатся у Чикагского храма и Дейли‐центра.
Шоуфилд заставил себя бежать быстрее, пытаясь догнать Пророка. Тот шел всего лишь в сотне футов впереди – и вдруг обернулся. Их взгляды встретились.
Шоуфилд не замедлил бег, напротив, прибавил ходу, сократив расстояние до семидесяти пяти футов.
Конлан выхватил из куртки огромный пистолет, и его ствол сверкнул в свете уличных фонарей.
Между ними оставалось всего пятьдесят футов.
Конлан поднял пистолет и нажал на спусковой крючок. Ствол дернулся, изрыгнув пламя. Улицы Чикаго были безлюдны, как никогда: на дворе стояла ночь, мела метель. Выстрел разорвал тишину и отразился эхом от окон соседних домов.
Пуля просвистела над плечом и угодила в машину.
Тридцать футов…
Пророк вновь навел «магнум». Поднимая винтовку, Шоуфилд успел увидеть, как пистолет прыгнул в перевязанной руке Конлана. Винтовка работала в автоматическом режиме, и не прошло двух секунд, как ее магазин опустел.
Не каждый из тридцати выстрелов достиг цели, однако вполне достаточно.
Шоуфилд продолжал наблюдать за происходящим, даже падая. Он ощутил тепло, и его затошнило, хотя в первый момент боли в животе не было. Шоуфилд коснулся щекой снега, но холода не ощутил. Голова кружилась, ноги начали неметь; тело быстро теряло чувствительность.
Шоуфилд понимал, что происходит. Смерть сомкнула на его шее свои холодные пальцы, искала его душу. Что ни делается – все к лучшему, подумал он. Круг замкнулся. Пророк больше не причинит вред людям. На подобный счастливый финал даже трудно было рассчитывать.
Откуда‐то из глубины всплыло желание последний раз увидеть семью, рассказать, как он их любит, прижать к груди. Извиниться… И все же рассудок подсказывал, что без него им будет лучше. Элеонор снова выйдет замуж. Дети подрастут и обретут счастье. Он понимал, что всего этого уже не увидит, однако не сомневался: так и будет.
Мечтая о счастливых днях, Шоуфилд вдруг ощутил умиротворение.
Он поднял глаза к ночному небу. Из темноты сыпал снег, мерцая в лучах уличных фонарей. С неба падали миллионы звезд.
Шоуфилд не знал, видит ли его Бог, и все же молил о прощении. Вспомнилось одно место из Библии – книгу он не читал, но о некоторых историях слышал. Когда распяли Христа, вор, поднятый на крест вместе с ним, просил Господа, чтобы тот помнил его вечно; Иисус ответил вору, что в раю будет рядом с ним.
Интересно, простит его Господь или отправит в преисподнюю?
Этот вопрос продолжал тревожить Шоуфилда, пока он не потерял ощущение собственного тела и не соскользнул в небытие.
День восьмой. 22 декабря, утро
135
Мэгги никак не удавалось восстановить ориентацию в пространстве. Под влиянием наркотика, который ввел ей Акерман, окружающий мир казался смутным и расплывчатым. Она то приходила в себя, то вновь погружалась в бессознательное состояние. Сквозь туман в голове вспышками пробивалась реальность. Мэгги видела себя в машине, ощущала неровности дороги, слышала шелест шин, расплескивавших снежную кашу. Приглушенно гудел двигатель.
Мэгги сомкнула веки и через некоторое время очнулась уже на улице. Она куда‐то быстро двигалась, хотя снова не своим ходом. Ее тело прикрывало оранжево‐красное афганское одеяло. Из‐под одеяла выступали вращающиеся колеса. Инвалидное кресло…
Вокруг все было темно‐коричневым, и Мэгги рассеянно отметила, что скорее всего смотрит сквозь солнцезащитные очки. На коленях под одеялом лежало что‐то тяжелое, холодное, металлическое. Мэгги попробовала шевельнуть руками, однако не смогла двинуть и пальцем. То ли она еще находилась под действием наркотика, то ли была связана. Мимо проходили люди, проносились машины. Никто не обращал на нее внимания.
В следующий раз Мэгги очнулась уже в лифте. Лифт остановился, и ее вывезли в помещение, напоминающее крытую
