Полина Дашкова - Питомник
– Какой костюм? – спросил он металлическим голосом после долгой паузы.
– Ну как же? От «Шанель», бледно-зеленый шелк, троечка, юбка, топик и пиджак. Там у вас еще были к нему туфли и сумочка из крокодиловой кожи. Вы обещали отложить для меня. Мы договаривались о наличных, с деньгами все нормально. Я могу подъехать в бутик? Да, кстати, вам большой привет от Петра Петровича.
Последовала еще одна пауза, невозможно долгая, словно Радченко забыл, что говорит по мобильному.
– Я вас понял, – произнес он наконец тихо и испуганно, – я готов с вами встретиться. Скажите, где и когда.
У Вари сильно стукнуло сердце. Она глубоко вздохнула и нечаянно проглотила леденец, чуть не подавилась, но справилась с кашлем и строго отчеканила:
– В Сокольниках, у церкви, через час. Вы знаете мою машину, белый «Опель».
Тронувшись с места, она доехала до ближайшего универсального магазина, купила маленький диктофон, кассеты, легкую полотняную сумочку и прозрачный шелковый шарф, вышла, огляделась, села за столик в уличном кафе у магазина, заказала стакан сока. Надо было успокоиться. Менеджер Радченко был неплохим психологом, и малейшее волнение могло испортить всю игру. Она казалась себе человеком, который решился перейти пропасть по жердочке с завязанными глазами, в туфельках на каблуках и без всякой гарантии, что там, на противоположной стороне, не пристрелят, если все-таки дойдешь.
Неделю назад в подмосковном ресторане Пныря устроил очередное застолье. Был какой-то значительный повод, собралось очень много народу. Ресторан сняли целиком, все пять залов.
В последнее время старый вор все чаще требовал, чтобы Варя присутствовала на его праздниках, объясняя это тем, что среди приглашенных могут оказаться энергетические вампиры, а у нее какая-то особенная, здоровая аура, которая, как щит, прикрывает беззащитного старика от вредных энергетических потоков. Ему было плевать, что рано или поздно до Мальцева дойдут слухи о ее близком знакомстве с воровским авторитетом. Он пекся о собственном здоровье, врачам не доверял, болезни считал результатом порчи, а Варю чем-то вроде витамина для укрепления иммунитета.
Идти на тот банкет в загородном ресторане она особенно опасалась, так как знала, что там будет несколько крупных предпринимателей, знакомых ее мужа. Мальцев улетал в Бельгию на какую-то международную конференцию именно в тот день, и ему, заместителю министра, могли запросто потом донести, что его молодая супруга прямо из аэропорта явилась на сомнительный сабантуй. Варя решила подстраховаться, заранее нащебетала Мальцеву в машине, по дороге в аэропорт, что ее пригласила в загородный ресторан сокурсница, у ее приятеля день рожденья.
Дмитрий Владимирович относился спокойно к ее отдельной жизни, не особенно интересовался, где и с кем она встречается, малейшее недоверие считал унизительным для себя и для нее. Но тут вдруг напрягся, стал спрашивать, как зовут сокурсницу, чем занимается ее приятель.
«Может, я разучилась врать?» – испугалась Варя. Но потом поняла, в чем дело. У загородного ресторана была дурная репутация.
– Когда вернешься домой, обязательно мне позвони, – попросил Мальцев перед таможенным контролем.
– Конечно, ты как раз в это время приземлишься.
– И все-таки лучше бы тебе не ходить. – Он убрал прядку ей за ухо. – Придумай что-нибудь скажи, у тебя голова болит или мой рейс задержался, ты сидишь со мной в аэропорту.
– Ага, я бы с удовольствием посидела с тобой в аэропорту, – кивнула Варя, – но мне придется ехать в пустой дом. И Светка обидится, она ужасно обидчивая. Объясни, в чем дело? Почему ты так не хочешь, чтобы я ехала в этот чертов ресторан?
– Не лучшее место, – хмуро пробормотал Мальцев, – пару месяцев назад там случилась бандитская разборка со стрельбой.
– Серьезно?! – Варя сделала испуганные глаза.
Она отлично знала о перестрелке. Ее организовал сам Пныря. Заманил туда молодого зарвавшегося конкурента, за банкетный стол подсадил провокатора, который устроил скандал, завершившийся стрельбой. Пныря любил возвращаться туда, где ему удалось одержать победу, и пировать как бы на крови побежденного противника.
Объявили, что посадка заканчивается. Варя обняла Мальцева, принялась целовать его в щеки, в губы, в глаза и прошептала:
– По теории вероятности, в течение года по крайней мере это место можно считать самым безопасным в Москве. Я тебя люблю, Митенька.
Сейчас, сидя в тени под полосатым тентом уличного кафе, потягивая вишневый сок через трубочку, Варя думала, что у ее драгоценного Мальцева интуиция отсутствует напрочь, как обоняние у безносого. Знал бы он, что тот вечер в загородном ресторане дал ей редкий, причудливый шанс спасти ему жизнь.
– Наркотики есть в доме? – спросил капитан Косицкий, поговорив с диспетчером «скорой».
– Я не знаю… понятия не имею. – Раиса испуганно замахала руками. Олег промычал что-то. Приблизившись, капитан услышал гулкое, как из черного колодца: «Не-е… не-е…»
– Да не собираюсь я тебя арестовывать, диспетчер сказал, тебе доза нужна, ломка у тебя, понимаешь? Можешь умереть запросто.
Олег трясущейся рукой показал на горло, попытался приподняться, помотал головой, и тут же скорчился от боли. Судороги усилились.
– Ладно, где лекарства у вас? – Капитан посмотрел на часы. – Что-нибудь сердечное есть? Раиса, опомнившись, кинулась к буфету. К счастью, в домашней аптечке нашелся кардеомин в ампулах.
Косицкий сделал Олегу укол, дыхание стало спокойней, дрожь почти прошла.
– Ну, можешь говорить? Адрес детского дома, быстро!
– Лоб…бня, – выдавил Олег с мучительным усилием и махнул рукой, указывая на телевизор потом принялся энергично крутить пальцем в воздухе.
– Что, была телепередача про детский дом? – догадался Иван.
Олег закивал, показал рукой на потолок и опять закрутил пальцем, повторяя:
– Пле… пле…кам м…
– Ой, поняла! – удивленно воскликнула Раиса. – Я все поняла! Он мне говорил, что снимал свою дочку на видеокамеру. Там, на втором этаже, я сейчас принесу! – Она кинулась вон и вскоре вернулась с маленькой видеокамерой. Однако кассет не было, ни одной. Олег страшно возбудился, стал хрипло выкрикивать:
– Де…! Де…! Бли… блицы… – при этом почему-то вытягивая руки и показывая оба указательных пальца.
– Девки-близнецы сюда приезжали, наглые такие, они и стащили пленки. Больше некому, – не веря собственной сообразительности, медленно произнесла Раиса.
Подоспела «скорая». Бодрый пухлый доктор заявил, что опасности для жизни нет, состояние средней тяжести, абстиненция, плюс реактивный психоз.
– Что у него с речью? – спросил Иван.
– Моторная афазия. Персеверация. Он нас слышит и понимает, но сказать ничего не может, застревает на одном слоге. Бывает при нарушении мозгового кровообращения. Классический случай. Ну что, милый, методончику? – Доктор похлопал Олега по влажной щеке. – Я бы вколол тебе, от чистого сердца. Я тебя, дружок, отлично понимаю. Вколол бы, да нету. Бедные мы, видишь, какие бедные. Может, в доме найдется что-нибудь? – обратился он к Раисе. – Мы уж попросим товарища капитана не заносить в протокол.
– Я не знаю, вот, возьмите, только помогите ему. – Раиса трясущейся рукой протянула врачу мятую купюру.
– Ай-ай-ай, женщина, нехорошо при работнике милиции. – Доктор весело подмигнул, купюра исчезла в кармане халата. Косицкий сделал вид, что ничего не заметил.
– Вы, товарищ капитан, арестовывать его приехали? – любезно поинтересовался доктор.
– Нет. Допрашивать.
– Ну, это только через сутки, не раньше. Оклемается и заговорит, как миленький. Слушайте, а чего ж он так психанул, если не арестовывать? Им обычно все по фигу, кроме тюрьмы.
– Горе у него, сильное нервное потрясение, – горячо забормотала Раиса. – Он ни в чем не виноват и с наркотиками теперь покончит, вы только помогите ему!
* * *Варя припарковалась у церковной ограды распаковала диктофон, вставила кассету, положила его в новую полотняную сумочку, нажала запись, быстро произнесла несколько слов, промотала, проверила. Получилось неплохо. Повязав на шею шелковый шарф, вышла из машины. До назначенного времени оставалось десять минут. Во дворе храма, у ворот, был киоск, в котором продавались иконы, крестики, книги. Солнце светило в спину, сквозь стекла киоска отлично просматривался кусок улицы за оградой, Варю видно не было, только неопределенный женский силуэт.
Радченко приехал раньше. Варя узнала его голубую «Тойоту», убедилась, что в машине он один, и уже готова была выйти из своего укрытия, но что-то мешало. Она не сразу сообразила, что именно. Салон «Тойоты» просвечивался солнцем насквозь, менеджер был как на ладошке. Опустил стекло. Вскинул руку, нервно взглянул на часы, закурил. Варя видела его боковым зрением, поскольку смотрела не отрываясь на черную «Волгу» с затемненными стеклами и антенной на крыше. «Волга» подъехала вслед за «Тойотой» и припарковалась рядышком. Варя схватила мобильный телефон, набрала номер Радченко и, услышав хриплое «Да!», произнесла:
