Виновны все - Николай Иванович Леонов
– Пусти! Пусти, сука! Я выстрелю! Слышишь? Снесу, на хрен, тупую твою черепушку! Пусти мою ногу!
Но Ксюша словно и не слышала ее. Ногти все глубже погружались под кожу. Татьяна пыталась отбиться пяткой свободной ноги, но дело закончилось тем, что Ксюша сумела ухватить и ее. Скользя голым пузом по дешевому ковровому покрытию, она стала подтягиваться к Татьяне.
Старовойтова рывком вскочила на ноги. Толик тоже распрямился во весь рост. Выдернул из-за пояса складной нож и нажал кнопку. С сухим щелчком обнажилось блестящее лезвие.
– Да ладно! – хмыкнула Ольга. – Ты прям как ходячий арсенал. Может, у тебя и гранаты где припрятаны?
– Может, и припрятаны, – осклабился сутенер и пошел в наступление. Белки его глаз сделались еще более красными. – Хочешь проверить, ментовка?
– Я уже сказала, что не ментовка.
– Я этого не слышал.
– Толик, остынь! – Ольга сделала один-единственный шаг назад, краем глаза продолжая наблюдать за борьбой на полу между двумя проститутками. – К чему все это? Я лишь спросила про старую подругу, и ничего больше. Давай просто поговорим. Без кровопролития…
Вместо ответа альбинос сделал стремительный выпад, целя ножом в живот Старовойтовой. Она легко уклонилась от удара, а уже через секунду – Толик и глазом моргнуть не успел – провела молниеносную сокрушительную контратаку. Сначала жесткое ребро ладони обрушилось на его запястье, и нож тотчас выпал из неожиданно задеревеневших и утративших всякую чувствительность пальцев. Затем та же ладонь резко полоснула его по горлу, и почти сразу же второй кулак Старовойтовой врезался Толику в подбородок. Пол ушел из-под ног сутенера. Никакой опоры больше не существовало. Он со страхом и изумлением осознал, что летит, а затем брякнулся на спину у дальней стены комнаты.
– Я выстрелю! – как заведенная продолжала орать Татьяна, удерживая под прицелом Ксюшу, настырно карабкающуюся по ее голым ногам. – Выстрелю! Выстрелю! Теперь ты оглохла? Да? Слезь с меня, гадина! Еще секунда, и стреляю! Клянусь всеми своими родственниками в Тамбове, я спущу этот чертов курок! Хочешь сдохнуть на полу дешевого борделя? Да?
Старовойтова шагнула к ним, но было поздно. Грохнул оглушительный выстрел, и Ксюша замерла, как перепуганная насмерть белка. Ее рыжие волосы задымились. Пуля пролетела над самой макушкой и вонзилась в дверной косяк смежного помещения. Татьяна бросила пистолет и заверещала:
– О господи! Я убила ее! Ксю, я тебя убила? Скажи мне, Ксю…
– Не знаю. Возможно… – после секундной паузы обронила рыжеволосая путана, голос ее дрожал. – Кажется, я ранена в голову. Я чувствую запах паленой курицы… И я совершенно точно проглотила жвачку. От этого умирают?
– От ранения в голову? – уточнила Татьяна. – Крови вроде не видно… Я боюсь посмотреть на тебя… Скажи, что ты не умираешь, Ксю…
– Откуда мне знать? Я что, по-твоему, раньше умирала? Понятия не имею, как это происходит…
– Она не умирает, – спокойно резюмировала Старовойтова и, подобрав пистолет, оглянулась на стонущего в отдалении Толика.
Со второго этажа донеслись быстрые шаги сразу нескольких человек, а через мгновение у верхнего основания лестницы столпились четверо: Ирина, Наташа и двое мужчин, один из которых был завернут в простыню, а второй красовался в кожаных трусах с длинной цепью сзади. На всех четырех лицах застыло выражение ужаса. Ольга подняла голову и дружелюбно улыбнулась:
– Все в порядке. Просто открыли бутылку шампанского. Кто-нибудь хочет глоточек? Нет? Тогда возвращайтесь обратно и занимайтесь… тем, чем вы там занимались.
Никто не сдвинулся с места. Она терпеливо ждала. Толик с трудом поднялся на ноги и, помотав головой из стороны в сторону, буркнул:
– Ну, чего непонятного? Вам же русским языком сказали: все свободны.
Ослушаться непосредственно босса ни Ирина, ни Наталья не посмели. Каждая взяла под руку своего кавалера, и все четверо скрылись из виду.
– Теперь поговорим? С глазу на глаз? – посмотрела Ольга на Толика и слегка приподняла дуло пистолета.
– Кто ты такая? На кого работаешь?
– Давай по порядку, Толик, – осадила она сутенера. – Топай на кухню. А вы обе оставайтесь здесь. И чтоб никакого хипиша. Никаких звонков в «мусорню» или еще куда. Все ясно?
Девушки послушно кивнули. Сидя на полу, каждая из них осторожно ощупывала пострадавшую часть тела. Ксюша – подпаленные волосы, Татьяна – кровоточащую лодыжку. При этом они сознательно избегали смотреть друг на друга. Глядя на них, Ольга усмехнулась. Толик уже обогнул ее по периметру и скрылся в смежном помещении. Она последовала за ним, но дверь за собой закрывать не стала, предпочитая держать основную комнату в поле зрения. Подсев к столу, положила оружие так, чтобы до него можно было дотянуться в любую секунду. Сутенер остался стоять, злобно поглядывая на незнакомку из-под нахмуренных белесых бровей.
– Значит, еще раз повторяю для особо одаренных. Я не из ментовки. Но… Вынуждена признать, насчет подруги я, конечно, солгала. Между мной и Катькой Левиной никогда не было дружбы. Эта зараза задолжала мне крупненькую сумму денег. За что и сколько, тебя не касается. Здесь важно другое. Я не успокоюсь, пока не найду ее. А когда найду, то непременно стряхну с нее должок. Или… Прибью. Но даже при последнем варианте я все равно сумею вернуть свое кровное. Есть некоторые соображения… А тебе, Толик, предоставляется уникальная возможность подзаработать. И речь не идет о копейках, поверь мне на слово. Поможешь мне найти Катьку, станешь богаче штук эдак на триста. Или больше… Так как? По рукам?
– Ты – не проститутка? – выдавил из себя сутенер, и Ольга заметила на его лице тень разочарования.
– Сожалею.
– А кто?
– Какая разница? Человек. За которым стоят деньги и серьезные люди. Это так, к слову, Толик… На случай, если ты согласишься, а потом вздумаешь надуть меня. При таком раскладе от твоего тухлого заведеньица камня на камне не останется. Нравится перспектива?
– Не очень.
– Молодец! Схватываешь прямо на лету. И каково будет твое окончательное решение?
Толик замялся, но всего на несколько
