Бриллианты вечны - Бретт Холлидей
Послышался стук в дверь. Вошел стюард с маленьким подносом, на котором что-то лежало, и поставил его на стол.
— Что это, черт возьми? — спросил Бонд.
— Это только что принесли от шеф-повара, — ответил стюард, после чего вышел из каюты.
Бонд встал с кровати и изучил содержимое подноса. Он улыбнулся во весь рот. На подносе стояла небольшая бутылка «Боллингера», красивая жаровня с четырьмя небольшими бифштексами на поджаренных кусочках хлеба и небольшая соусница. Рядом лежала написанная карандашом записка: «Этот соус «вернез» был приготовлен мисс Т. Кейс без моей помощи». Записка была подписана шеф-поваром.
Бонд наполнил стакан и густо намазал бифштекс соусом «вернез». Тщательно прожевав, он подошел к телефону, стоявшему на маленьком столике.
— Тифани?
Он услышал мягкий и восторженный смех на другом конце провода.
— Да, вы определенно умеете готовить прекрасный соус «вернез»… — и он повесил трубку.
Глава 23
Работа отходит на второй план
Это всегда бывает самым опьяняющим моментом в любовных отношениях людей, когда впервые в публичном месте, ресторане или театре, мужчина опускает руку и кладет ее на бедро женщины, а ее рука ласково прижимает руку мужчины. Эти два жеста говорят обо всем. Все оговорено. Все соглашения подписаны. Затем наступает длительное молчание, во время которого играет кровь.
Было одиннадцать часов вечера, в ресторане на палубе уже осталось не так много народу. Слышались мерные вздохи освещенного луной океана. Огромный лайнер разрезал своей грудью воды Атлантики, а Бонд и Тифани сидели, тесно прижавшись друг к другу, за столиком ресторана.
Подошел официант со счетом, и их руки приняли нормальное положение. Но теперь все время принадлежало им. В словах и заверениях просто не было никакой необходимости. Официант убрал со стола, и они пошли к выходу. На лице Тифани сияла счастливая улыбка. Они поднялись на прогулочную палубу.
— А что теперь, Джеймс? — спросила Тифани. — Мне хотелось бы еще кофе и виски с содовой, пока мы будем смотреть аукцион. Я столько слышала о нем и, может быть, нам повезет?
— Хорошо, — сказал Бонд, — все, что ты хочешь.
Он прижал ее руку к себе и они пошли через большой холл, в котором еще играл оркестр, в танцевальный зал, где музыканты настраивали инструменты.
— Но только не заставляй меня покупать номер, — сказал Бонд. — Это чисто азартная игра на выигрыш, пять процентов идет на благотворительные цели. Шансы выиграть здесь так же минимальны, как и в Лас-Вегасе. Но будет весело, если аукцион окажется хорошим. Говорят, что на борту много людей с деньгами.
Зал был почти пустым, и они выбрали себе столик подальше от сцены, на которой главный стюард раскладывал принадлежности аукциониста: коробочку с пронумерованными билетами, молоток и графин с водой.
— В театре это называется подготовкой мизансцены, — заметила Тифани, когда они сели за столик среди множества пустых столиков и стульев. Но только Бонд успел сделать официанту заказ, как дверь, ведущая в кинотеатр, распахнулась, и в зале оказалось около сотни человек.
Веселый, полный человек с красной гвоздикой в петлице, слегка ударил по своему столику, призывая к тишине. Он объявил: капитан считает, что на следующий день они пройдут расстояние в 720—739 миль, что любое расстояние короче, чем 720 миль, является нижним полем, а любое расстояние больше 739 миль — верхним полем.
— А теперь, леди и джентльмены, — закончил он свое вступление, — посмотрите, сможем ли мы побить рекорд в этом путешествии, рекорд, который равен весьма впечатляющей сумме — две тысячи четыреста в банке!
Раздались аплодисменты.
Стюард предложил коробочку с пронумерованными билетами, свернутыми в трубочку, самой багатой на вид даме, затем поднял вверх бумажку, которую она вынула, и передал ее аукционисту.
— Итак, леди и джентльмены, для начала мы имеем довольно хорошую цифру 738. Точно в самом верхнем пределе, и так как я вижу здесь множество новых лиц, то полагаю, мы все согласимся с тем, что море совершенно спокойно! Леди и джентльмены! Какую цену я могу предложить за цифру 738? Могу я сказать пятьдесят? Кто-нибудь предложит мне пятьдесят за этот счастливый номер? Вы сказали двадцать, мистер? Кто больше?.. Двадцать пять. Благодарю вас, леди. А вон там тридцать. Вот еще сорок, а сорок пять дает мой друг, мистер Готблат. Спасибо, Чарли! Кто-нибудь даст больше сорока пяти за 738? Пятьдесят! Благодарю вас, мадам, вот мы и опять там, откуда начали! Кто же даст больше? Никто не решается? Кто же даст больше? Высокая цифра, спокойное море. Пятьдесят долларов. Кто-нибудь скажет пятьдесят пять? Идет за пятьдесят. Продается раз! Продается два!
Он поднял молоток и ударил им в третий раз.
— Ну слава богу, он хороший аукционист, — сказал Бонд. — Это хороший номер. И оказался довольно дешевым. Если только такая погода простоит дальше, и никто не упадет за борт. Высокое поле сегодня вечером будет стоить крупную сумму денег. Все будут считать, что мы пройдем больше 739 миль при такой погоде.
— Что ты подразумеваешь под крупной суммой денег? — спросила Тифани.
— Двести фунтов, а может быть, и больше. Я полагаю, что обычные номера будут проданы за сто фунтов. Первый номер всегда бывает намного дешевле других. Люди еще не успели зажечься. Единственное, что ты можешь ловко проделать в своей игре, это купить первый номер. Любой из них может выиграть, но первый всегда стоит дешевле.
Как только Бонд кончил говорить, следующий номер был продан за 90 фунтов возбужденной девушке, за которую, очевидно, платил ее спутник, седой молодящийся мужчина, видимо, поклонник девушки.
— Купи мне номер, — попросила Тифани. — Ты просто нехорошо ведешь себя по отношению к девушке. Ты посмотри, как этот приятный мужчина относится к своей спутнице. Неужели тебе не стыдно?
— У него уже не тот возраст, — возразил Бонд, — ему, должно быть, около шестидесяти. До сорока лет девушка ничего не стоит, а после сорока ты должен платить деньги или рассказывать о себе интересные истории, — он улыбнулся ей в глаза. — А мне нет и сорока!
— Не будь тщеславным, — сказала Гифани и насмешливо посмотрела на него. — Говорят, что пожилые люди — самые лучшие любовники. А ведь на самом деле ты не скряга. Я прошу тебя об этом, потому что азартные игры запрещены на больших кораблях.
— Послушай это, — Бонд взял оранжевую карточку
