Кэти Райх - Уже мертва
— Я сделал вам больно? Извините.
Он опустил руку, и я глубоко и прерывисто вдохнула.
— Здорово смотритесь, борясь за возможность дышать.
Мой истязатель шагнул вперед и встал прямо передо мной. Сквозь пелену тумана, застилавшего мои глаза, я увидела его лицо. В нем было что-то звериное. Уголки губ подрагивали. Казалось, он, вспомнив какую-то шутку, сдерживает смех. Во второй руке у него был нож. Он поднял ее и самым кончиком металлического клинка обвел мои губы. У меня пересохло во рту, а язык как будто приклеился к нёбу.
— Я бы… — Сглотнув, я попыталась заговорить.
— Заткнись! Закрой свою пасть! Я прекрасно знаю, что ты думаешь обо мне, что все вы обо мне думаете! Что я — что-то вроде генетического урода, что меня необходимо уничтожить! А я гораздо лучше вас всех, и ты должна мне подчиниться!
Он так крепко сжал пальцы вокруг рукоятки ножа, что рука его задрожала. Она выглядела смертельно бледной в сгущавшейся полутьме, слишком гладкой, костяшки — слишком круглыми.
Перчатки! — догадалась я. Вот что за запах показался мне настолько знакомым!
Он поднес острие ножа к моей щеке и легонько надавил. Я почувствовала, как к подбородку потекла теплая струйка крови. Ситуация была безнадежной.
— Скоро ты попытаешься сорвать с себя трусы, так сильно меня захочешь. Потерпи, доктор Бреннан. Сначала поговорим. Раскрывать рот будешь только тогда, когда я велю.
Мужчина тяжело дышал, играя концом цепи, надетой на мою шею, — то наматывая ее на кисть, то разматывая. Его ноздри белели в полумраке.
— Расскажите же, — он опять разговаривал тихо, — что вы обо мне думаете?
Его глаза были бесстрастными и холодными, как у ящера.
— Наверное, считаете, что я умалишенный?
Я молчала. По стеклу двери за его спиной забарабанили капли дождя.
Он потянул за цепь, приближая меня к себе:
— Переживаете за дочку?
— Что вам о ней известно? — произнесла я сдавленно.
— О вас мне известно все, доктор Бреннан, — сказал он сладко, почти пропел.
А у меня возникло такое чувство, будто я услышала какую-то грубость. Я сглотнула, превозмогая боль. Я должна была что-нибудь отвечать, чтобы не выводить его из себя.
— Вы знаете, где моя дочь?
— Возможно.
Он опять поднял руку с цепью, на сей раз медленно, заставляя меня запрокинуть голову, потом приставил острие ножа к моей шее.
На небе сверкнула молния.
— Как вам?
— Пожалуйста… — выдавила из себя я.
Он ослабил цепь, позволяя мне опустить голову. Я сглотнула и сделала глубокий вдох. Горло было охвачено пламенем, шея опухла и покрылась кровоподтеками.
Я подняла руку, намереваясь растереть ее, но он не дал мне такой возможности — резко дернул за свободный конец цепи на моих запястьях. Уголки его губ опять задрожали.
— Вам нечего мне сказать?
Он впился в меня взглядом. Зрачки были настолько расширены, что заполняли всю радужку. Нижние веки тоже подрагивали.
До смерти перепуганная, я задумалась вдруг о том, как в подобный момент вели себя остальные женщины. Как вела себя Гэбби.
Он поднял конец цепи, окружавшей мою шею, вверх. Ребенок, издевающийся над щенком. Смертоносный ребенок. Я вспомнила об Альсе. Вспомнила о вмятинах, обнаруженных на шее Гэбби. Я попыталась воспроизвести в памяти разговор с Джеем Эс.
— Пожалуйста. Мне бы хотелось поговорить с вами. Может, сходим куда-нибудь, чего-нибудь выпьем и…
— Сучка!
Он рванул за цепь, и петля вокруг моей шеи затянулась. Голову и глотку опалили языки беспощадного пламени. Я машинально приподняла холодные руки, хотя все равно ничего не смогла бы ими сделать.
— Великая доктор Бреннан не пьет. И все об этом знают.
Я видела сквозь затуманивавшие глаза слезы, как нервно дергаются его нижние веки. Он все острее нуждался в выплеске эмоций.
«Боже! Помоги мне!» — в безмолвной молитве обратилась я к высшим силам.
— Ты точно такая же, как все! Думаешь, перед тобой дурак?
В моем мозгу застучало: «Убеги! Найди Кэти!»
Ветер бушевал. Дождь с остервенением хлестал по стеклам. Откуда-то издалека до меня донесся звук сирены.
Запах пота моего мучителя смешался с запахом моего пота. Взгляд остекленевших от безумия глаз был устремлен на мое лицо.
Неожиданно тишину квартиры нарушили какие-то звуки. Веки убийцы растянулись в напряжении, он замер. В проеме двери появился Берди, издавший нечто среднее между визгом и рычанием. Фортье повернул голову, и я воспользовалась моментом: изо всех сил двинула ему коленом промеж ног. Из его груди вырвался оглушительный вопль, он согнулся пополам. Я выдернула концы цепей из его руки и помчалась к прихожей, подгоняемая страхом и отчаянием.
Фортье быстро пришел в себя, а его крик превратился в яростный рев:
— Сука!
Я выбежала в прихожую, пытаясь на ходу освободиться от оков.
— Ты покойница, сука!
Я слышала, что он уже у меня за спиной, его дыхание звучало как звериный хрип.
— Ты моя! Никуда от меня не денешься!
Я обогнула угол, отчаянно стараясь стянуть с рук цепь. В ушах громко пульсировала кровь. Я ощущала себя каким-то роботом, действующим под управлением симпатической нервной системы.
— Дрянь!
Он рванул к входной двери, преграждая мне путь, заставляя меня свернуть в кухню.
Я наконец-то высвободила правую руку.
— Шлюха! Ты моя!
На кухне я успела сделать лишь два шага. За ними последовала новая ослепляющая волна боли. Моя левая рука взметнулась вверх, а голова запрокинулась. В мозгу помутнело от недостатка кислорода.
Свободной рукой я схватилась за петлю на шее, желая ослабить ее, но она лишь сильнее затянулась.
Фортье принялся медленно наматывать цепь на руку, вынуждая меня приближаться к нему все ближе и ближе. Мне казалось, я чувствую запах его бешенства, — от этого мою грудь распирало от тошноты. Я боялась, что в любую секунду лишусь рассудка.
— Ты заплатишь мне за это, сука! — прошипел Фортье.
Мое лицо и пальцы покалывало от удушья, в ушах звенело, а перед глазами запрыгали цветные точки. Очертания знакомых предметов начали расплываться, превращаясь в размазанные темные пятна. Сквозь черноту я увидела, как белеющая поверхность впереди стала медленно подниматься, надвигаясь на меня. Я почувствовала, что уперлась животом в ребро столешницы. Мой мучитель ослабил цепи и навалился на меня сзади, прижимая к столу.
В мою тазовую кость больно впился угол посудомоечной машины, но я не закричала.
Его грудь тяжело вздымалась, каждый мускул тела был напряжен, как тетива лука. Он вновь намотал на руку свободный конец цепи и притянул ее к себе. Моя шея выгнулась дугой.
Прошло несколько бесконечно долгих секунд. Мои руки были расставлены в стороны, абсолютно бесполезные. Мне казалось, я смотрю на происходящее с другого берега широкой реки — сторонний наблюдатель, перепуганный, но не могущий выручить.
Фортье медленно приставил к моей шее нож — и стенка моей сонной артерии застучала по прохладному лезвию. Я чувствовала на щеке дыхание своего мучителя.
Я оперлась правой рукой на поверхность стола в отчаянной попытке приподняться и облегчить свои страдания и в этот момент почувствовала, что мои пальцы касаются какого-то предмета. Нож! Я проткнула им коробку с соком и не убрала на место!
Я бесшумно обхватила рукоятку, издавая стон и начиная всхлипывать, чтобы отвлечь внимание Фортье.
— Молчать, сучка! Сейчас мы сыграем в одну игру. Ты ведь любишь игры?
Я громко засопела, приподнимая нож.
Моя рука нерешительно дрогнула.
Мне опять вспомнились все убитые женщины, все увечья, нанесенные им этой тварью, и сил у меня прибавилось.
«Ты должна сделать это! — сказала я себе. — Если уж умирать, то не с поджатым хвостом. Борись с врагом до последнего вздоха».
Мой мозг заработал яснее, и я мгновенно ощутила себя творцом собственной судьбы. Пальцы плотнее сжались вокруг рукоятки ножа, я осторожно приподняла руку, резко вскинула ее и, вкладывая в удар всю свою ненависть, страх и жажду мести, вонзила нож в убийцу.
Он вошел в кость, соскользнул с нее и углубился во что-то мягкое. Вопль, который Фортье издал в гостиной, не шел ни в какое сравнение с тем оглушающим потоком звуков, которые вырвались из его глотки сейчас.
Он подался назад, выпуская из слабеющих рук смертельные цепи.
Я только сейчас почувствовала, что моя шея горит от боли, и осознала, что она мокрая. Но не особенно испугалась. Единственное, чего я сейчас хотела, так это вдоволь надышаться. Я принялась жадно глотать воздух, пытаясь ослабить петлю и отделаться от нее.
Из-за моей спины послышался еще один пронзительный крик, похожий на предсмертный рев дикого зверя. Тяжело дыша и хватаясь за край стола, я повернула голову.
Фортье, спотыкаясь, отступал назад, одну руку прижимая к лицу, а другой беспорядочно размахивая в воздухе в попытке восстановить равновесие. Из его рта послышались страшные булькающие звуки. Дойдя до стены, он прижался к ней спиной и медленно сполз на пол. Несколько мгновений убийца раскачивал головой, потом приглушенно простонал, безвольно опустил на пол руки и застыл, таращась в пространство перед собой.
