Сигнал - Максим Шаттам
Он открыл черную тетрадь, нашел нужную страницу и погрузился в чтение.
До обеда он успел прочитать еще две тетради.
Гари Талли переехал в Мэхинган Фолз и поселился в том самом доме, где жила Дженифаэль Ашак, в полуразрушенной хибаре, которую ему пришлось отремонтировать. Он описывал свои исследования о возможностях установления контакта духа умершего с реальным миром. Он делал ставку на последнее место, где человек жил или где он провел счастливые минуты. Гари занимался бесчисленными спиритическими сеансами, один или в компании могущественных экстрасенсов, который порой приезжали к нему из весьма далеких точек мира. Встретив на странице имя Марты Каллиспер, Том почти не удивился. Кажется, Гари не слишком ее жаловал, она добилась не бо́льших результатов, чем все предыдущие медиумы.
Талли также интересовался мифами индейцев – тех, кто изначально жил на этих землях, их легендами, спиритическими обрядами и местной историей. Имя Вендиго приковало внимание Тома. Чудовищное создание, при встрече с которым человеку надо бежать со всех ног, служило дьяволу и очень заинтересовало исследователя. Он побывал во многих индейских поселениях, вплоть до Канады, чтобы расспросить жрецов, шаманов, хранителей древних обрядов. Вендиго, который питается человечиной, может принимать разные формы, иногда человеческое обличье, а иногда бывает огромным, так что может гнуть ели одним дыханием. Талли собрал множество свидетельств людей, которые утверждали, что видели, как люди становились каннибалами в надежде снискать милость Вендиго. Поскольку он был не только пугающим и злым, но также одним из самых могущественных существ индейского пантеона. От заключения Талли у Тома мороз побежал по коже, и он вспомнил слова Марты Каллиспер. Гари считал миф о Вендиго одним из самых распространенных, который впитал всю суть культуры американских индейцев с древнейших времен. И столь длительная и сильная вера не могла остаться без последствий. Все эти души верили в его существование, питали его собой, так что чудовище так или иначе воплотилось. Вендиго существовало. Оно жило в параллельном измерении, и все верившие в него люди вдохнули в него жизнь, и даже простое упоминание чудовища придавало ему сил.
Возможно, именно Гари убедил Марту и Роя в том, что коллективная вера не проходит бесследно?
Том вздрогнул и продолжил чтение.
Том заметил, что увлечение Талли все росло и крепло, превращаясь от тетради к тетради в настоящую одержимость. Талли был абсолютно уверен, что можно создать коридор между миром живых и мертвых, и он чувствовал, когда переехал сюда, особую связь с Дженифаэль Ашак. Он писал, что знает ее лучше, чем кто-либо, и бесплодность поисков угнетала его все сильнее.
Сбивчивая, бессвязная речь, все более неразборчивый почерк… Очевидно, Талли все дальше погружался в депрессию.
Следующие тетради это подтверждали. Проходили годы, записи появлялись в тетради все реже, сводясь к минимуму, краткой сводке встреч, поисков и отсутствии всякого результата.
Том читал уже самые последние строки, а солнце садилось, и в кабинете становилось все темнее. Том наклонялся все ниже, чтобы разобрать мелкий нервный почерк. Он забыл об ужине и даже не заметил возвращения Оливии и мальчиков, которые, очевидно, решили не тревожить его и не отвлекать от работы.
В последних тетрадях Талли выражался совсем путанно. Почти невразумительно. Он явно сходил с ума.
«Больше ничего. Все. Я все испробовал. Остается последнее, самое очевидное. Я не способен уловить закономерности, эти механизмы установления контакта, и остается крайнее средство. Путешествие в один конец. Я больше не могу исследовать, мне нужно немедленно узнать правду. Я больше не ученый. Я сдаюсь. Я сделался просто одним из любителей, обычным прохожим. Я дописываю свой труд, но так и не нашел в нем смысла. Я не справился со своей задачей, но мне слишком не терпится узнать решение, и я больше не могу ждать. Я открою эту дверь, чтобы шагнуть в неизведанное».
А дальше Гари Талли отнес эту тетрадь вместе с остальными на чердак, запер их и вернулся в кабинет с веревкой в руке, на которой он закачался через несколько минут со сломанной шеей.
Том откинулся на спинку кресла.
Ему было грустно. Тетради этого человека дышали отчаянием. Он посвятил жизнь всеобъемлющей страсти, и в его угрюмом одиночестве было необходимо, чтобы кто-то оказался рядом, помог ему взглянуть со стороны на свое психическое состояние.
Том включил ноутбук и сделал наконец то, с чего следовало начать: погуглил имя Гари Талли. Немного терпения, и он обнаружил страничку, посвященную эзотерике, которая подходила по времени. Гари Осборн Талли. Да, Г.О.Т. Так он подписывался в тетрадях. Судя по странице, это был оккультист-любитель, который много обращался к разным специалистам в 70-х. Больше ничего. Талли, как он сам и предвидел перед смертью, не оставил на земле следа даже в своей области.
Странным образом, несмотря на грусть, Том почувствовал себя спокойнее. Гари Талли так ничего и не обнаружил. В доме не было никаких паранормальных явлений.
Но Билл Танингем как-то подозрительно быстро продал ему дом…
Он обанкротился! Билл здесь ни при чем!
Нет, решительно, чем дальше, тем больше Том убеждался, что у него заходят шарики за ролики. Ну невозможно одним переездом пробудить древних призраков.
А вдруг мы, наоборот, привезли их с собой…
Эта странная мысль возникла из ниоткуда, будто его подсознание насмехалось над ним.
И почему сейчас? Почему здесь?
Потому что здесь благодатная почва… Земля просто пропитана чувствами из прошлого и очень сильными.
Нет. Мы обычная и уравновешенная семья, и в Нью-Йорке никогда не происходило ничего подобного.
Он услышал на лестнице шаги мальчиков, которые топали, как слоны, и из-за двери показалось лицо Оуэна. Он жил с ними всего полтора года. А что, если он привел в их дом собственных призраков? Может быть, пережитое им горе всколыхнуло дремавшую энергию, которая пробуждалась с течением времени? Том тысячу раз читал про полтергейстов и призраков, которые возникали по вине проблемного подростка…
Нет, это полная чушь. Оуэн здесь ни при чем! Обвинять мальчика после всего, что он пережил…
Тому стало стыдно. Вся это история нехорошо
