Пристрастие к смерти - Джеймс Филлис Дороти

— В ее смерти не было ничего подозрительного. Вы ведь наверняка читали отчет о вскрытии.

— Которое, как я заметил, было произведено отнюдь не полицейским патологоанатомом, обслуживающим участок Темз-Вэлли.

— Мы предпочитаем использовать своих людей. Это очень компетентный специалист, уверяю вас. Она умерла по более-менее естественной причине. Такое могло случиться с каждым: переела, перепила и полезла в холодную воду, запуталась в водорослях, задохнулась и утонула. На теле не имелось никаких подозрительных следов, как вы, несомненно, помните из медицинского заключения. Непосредственно перед смертью она имела… половое сношение. — Перед последними словами он немного замялся. Это был единственный раз, когда Дэлглиш заметил, что он чуть смущен, как если бы понимал, что слово «любовь» здесь неуместно, а вымолвить более грубое выражение мог заставить себя с трудом.

Дэлглиш молчал. Собственная несдержанность и так уже казалась ему унизительным проявлением необдуманно-ребяческого поведения. Он ничего не достиг, разве что едва не обострил вечно тлеющее профессиональное соперничество между подразделением СИ-1, специальной службой и МИ-5, неустойчивые отношения между которыми так легко перетекают в сферу высокой политики. Джилмартин мог бы найти случай, чтобы сказать начальству: «Ради Бога, поставьте Дэлглиша на место. У него шарики за ролики заходят, когда он не получает своего леденца на палочке». Но что больше всего угнетало Дэлглиша и заставляло чувствовать отвращение к себе, так это то, что он потерял контроль над собой. Ему стало очевидно, насколько важна для него сделалась репутация невозмутимого, отстраненного человека, которого ничто не затрагивает лично. Теперь затронуло. Быть может, они и правы — не следует браться за дело, если ты лично знал жертву. Но разве можно сказать, что он знал Бероуна? Сколько времени они провели вместе, если не считать той трехчасовой поездки в поезде, десятиминутной встречи в его министерском кабинете и прерванной прогулки в Сент-Джеймсском парке? И тем не менее Дэлглиш никогда еще не испытывал такого сочувствия ни к одной жертве. Как же ему хотелось врезать Джилмартину кулаком по челюсти и увидеть, как кровь брызнет на эту безупречно накрахмаленную рубашку и школьный галстук! Лет пятнадцать назад он мог бы не сдержаться, и это стоило бы ему работы. На миг он почти пожалел об утраченной безрассудной юношеской непосредственности.

— Меня удивляет, что вы считаете Гаррода стоящим таких хлопот. Он был активистом-леваком еще в университете. Неужели нужен тайный агент, чтобы удостовериться, что он не станет голосовать за тори? Он ведь никогда не делал тайны из своих убеждений.

— Из убеждений — нет, а из деятельности — да. Его группа — нечто большее, нежели просто заурядные фрондеры из среднего класса, ищущие этически допустимый выход своей агрессии и какое-нибудь дело — предпочтительно такое, которое даст им иллюзию причастности к борьбе. О да, он стоит хлопот.

Джилмартин сделал знак Даксбери, и тот вступил в разговор:

— Это маленькая группа — ячейка, как он ее называет. В настоящее время в ней состоят четыре женщины, а всего в ней тринадцать человек. Он никогда не набирает ни больше, ни меньше. Это похоже на вызов предрассудку и, конечно, придает мистический оттенок их конспирации. Магическое число, замкнутый круг.

Дэлглиш подумал, что в этом числе есть и некая прикладная логика. Гаррод может делить своих людей на три группы по четыре человека или на две по шесть для выполнения заданий, а сам оставаться свободным координатором, признанным лидером.

— Все они из привилегированных семей среднего класса, — продолжал между тем Даксбери, — что способствует сплоченности и исключает классовую рознь. Эта публика говорит на одном языке, включающем в себя, разумеется, марксистский жаргон, и все они — весьма понятливы. Глупы — может быть, но понятливы. Потенциально группа представляет собой угрозу. Кстати, никто из них не является членом лейбористской партии. И партия вовсе не жаждет видеть их в своих рядах. Шестеро, включая Гаррода, — платные члены Революционного рабочего движения, РРД, но штаб-квартиры у него нет. По моим соображениям, РРД — это нечто вроде фронта. Однако Гаррод предпочитает устраивать собственное представление и для этого иметь собственную труппу. Думаю, он страдает манией конспирации.

— Тогда ему следовало бы поступить на службу в специальный отдел, — не преминул съязвить Дэлглиш. — А Сара Бероун — член его организации?

— Последние два года — да. Член организации и любовница Гаррода, что обеспечивает ей особый престиж в группе. В некоторых отношениях товарищи на удивление старомодны.

— А что донесла вам Траверс? Нет, постойте, попробую сам догадаться. Гаррод ввел ее в дом на Камден-Хилл-сквер. Это было нетрудно, учитывая недостаток надежной домашней прислуги. Сара Бероун предупредила их, что семья дала объявление, если не сама организовала его. Любой желающий исполнять домашнюю работу и имеющий хорошие рекомендации — а об этом наверняка позаботились — мог не сомневаться, что получит это место. Предположительно задачей его ячейки было дискредитировать определенных членов парламента.

— Одной из задач, — уточнил Джилмартин. — В основном они охотились на умеренных социалистов. Раскапывали всякую грязь — предпочтительно гомосексуальные связи, опрометчивые знакомства, полузабытые поездки в Южную Африку на спонсорские деньги, вероятное присвоение средств из партийных фондов. Затем, когда бедолага вступал в кампанию по своему переизбранию, расчетливо разбрасывали этот навоз и деликатно привлекали внимание к запаху. Дискредитация членов действующей администрации, судя по всему, была скорее нерегулярной обязанностью, нежели удовольствием. Пола Бероуна, как я предполагаю, Гаррод выбрал больше из личных, чем из политических соображений. Сара Бероун не любит не только партию своего папочки.

Значит, это Гаррод послал анонимки Акройду и в газеты. Что ж, для Дэлглиша он всегда был наиболее вероятным подозреваемым в совершении именно этой злобной выходки. Словно бы подслушав его мысли, Джилмартин продолжил:

— Сомневаюсь, удастся ли вам доказать, что именно он послал сообщение в печатные органы. Они делают это очень ловко. Член группы заходит в магазин, торгующий новыми и подержанными пишущими машинками, и начинает их пробовать. Вы знаете, как там устроено: выставлен длинный ряд прикованных цепями машинок, на которых покупатели могут упражняться сколько угодно. Шанс, что какой-то один из предполагаемых покупателей будет опознан, почти равен нулю. Мы не можем постоянно держать под наблюдением всех членов ячейки. Они не стоят столь интенсивных усилий, да и в любом случае я не знаю, какой пункт какой статьи Уголовного кодекса предусматривает наказание за подобное деяние. Информация, которую они используют, всегда точна. Если это не так, она для них бесполезна. Кстати, как вы набрели на Траверс?

— Через женщину, у которой она снимала комнату, прежде чем переехать в собственную квартиру. Женщины глубоко презирают мужские тайные сообщества и хорошо умеют их распознавать.

— Весь их женский пол — одно тайное сообщество, — заметил Джилмартин. — Мы ведь хотели, чтобы Траверс жила одна. Нужно было настоять на этом. Но я удивлен, что она разговорилась.

— Она не разговорилась. Просто ее хозяйка не поверила в версию безработной актрисы, которая может позволить себе купить квартиру. Но укрепили ее в подозрениях ваши люди, явившиеся, чтобы обыскать комнату девушки. Кстати, в чем состоял ваш истинный интерес в отношении Гаррода? Несколько дополнительных имен в ваше досье на активистов движения не в счет.

Джилмартин поджал губы.

— Там могли быть связи с ИРА.

— И были?

На миг Дэлглишу показалось, что Джилмартин откажется отвечать на этот вопрос, но тот посмотрел на Даксбери и сказал:

— Насколько нам удалось выяснить, нет. Вы полагаете, что Гаррод — тот, кого вы ищете?

— Может быть.

— Что ж, удачной охоты. — Он вдруг смутился, словно не зная, как закончить встречу, потом добавил: — Нам было полезно побеседовать с вами, Адам. Мы обратим внимание на то, что вы сказали. А вы со своей стороны не отклоняйтесь от процедуры, ладно? Скромная маленькая форма, но она имеет смысл.