Страницы любви Мани Поливановой - Татьяна Витальевна Устинова
– Адвоката найми, – велел он оттуда. – Лучше всего с именем, зубастого и матерого. Сама не справишься. Поняла?..
Она опять покивала.
– На работу мне не звони.
– Ладно, не маленькая!..
– Я тебе запасной номерок скину, по нему можешь наяривать!
– Не буду я тебе наяривать!
Он захлопнул дверь, тихонько тронулся, вырулил, а с места взял лихо, по-гусарски, и перед поворотом еще помахал им рукой.
– Маня, – спросила Катя Митрофанова, когда тормозные огни его крокодилистой машины мигнули в последний раз и пропали, – куда мы с тобой влипли?..
– Мы-то пока никуда, – задумчиво ответила писательница. – Мы пока еще только собираемся влипнуть. А вот Береговой, похоже, по самые уши!.. Чего мы с тобой Анне Иосифовне врать-то будем?..
Алекс вышел из зала прилета и – что ты будешь делать! – привычно поискал глазами Маню. Встречая его, она обычно прилипала носом к раздвижным дверям, оказываясь таким образом практически на передовой – вместе со скучными безнадежными тележечниками и таксистами, тяжеловесно и назойливо предлагавшими свои услуги: «До Москвы поедем? Поедем до Москвы? Тыща до метро, до центра три!»
Нет никакой Мани. Он не хотел, чтобы она его встречала. Даже целую теорию выстроил – он свободный человек, и она свободный человек, и все люди в общем и целом свободны, и нет никакой необходимости срываться в середине дня или с утра пораньше, что еще хуже, просто чтобы довезти его из аэропорта до квартиры.
На этот раз он поедет в собственную квартиру – это тоже он решил заранее.
– Ну что ты вредничаешь? – спросила Маня грустно, когда он объявил и про квартиру, и что встречать не нужно.
Он уверил ее, что нисколько не вредничает, и объяснил что-то про свободу и про то, что у всех людей, и у него в том числе, есть – по крайней мере, должны быть! – свои собственные дела и занятия.
Свободные люди-таксисты осаждали его сейчас со всех сторон.
– Машину надо?.. В Москву надо?.. Прямо у выхода машина, двадцать минут – и в центре! За две тыщи!.. Поедем?..
У них у всех бегают глаза, подумал Алекс. Они не могут смотреть прямо. Вот это интересно.
Его встречал водитель, присланный Анной Иосифовной, высокий дядька с солидной табличкой «Алфавит» на лакированной деревянной палке – никаких тебе мятых файловых папок с засунутыми в них листочками с невнятными фамилиями, вроде Орхипав, что, судя по всему, должно означать Архипов, и странными названиями типа «Гипрорыбстройинвестпроект». Встречаемые в растерянности водили глазами по этим самым мятым папкам и листочкам, и прилетевший Архипов ну никак не мог догадаться, что этот самый «Орхипав» – он и есть!
Алекс в последнее время на всякие сценки «из жизни аэропорта» почти не обращал внимания – Маня всегда встречала и моментально заполняла собой всю его жизнь!
Они целовались, как студенты после разлуки длиной в вечность, растерянно смотрели в глаза и поминутно спрашивали друг друга: «Это ты?», и куда-то шли, и останавливались, чтобы еще поцеловаться, и потом оказывалось, что шли они совсем в другую сторону!..
– Александр Павлович?
– Да.
Водитель сунул табличку с палкой под мышку и перехватил у него саквояж.
– С возвращением.
– Спасибо.
Водитель пошел вперед, как бы указывая Алексу дорогу, которую тот и сам прекрасно знал, но, видимо, так было положено по этикету.
– Как долетели?
– Прекрасно.
– Какая в Париже погода?
Позволив себе такую вольность в обращении к звезде, водитель приостановился и взглянул вопросительно – можно ли?..
– Отличная, – улыбнулся Алекс, допустив изменение тона с совершенно официального на официально-дружеский. – Солнце, и тюльпаны уже расцвели.
– А у нас все зима никак не кончится, – весело заявил водитель. Вот и хорошо. Звезда оказалась вполне вменяемой, даже поговорить можно!.. – Снег каждый день валит, как в декабре. Сюда, пожалуйста.
– Вы Алекс Лорер? Или я ошибаюсь?
Алекс помедлил и обернулся.
Девушка, окликнувшая его, улыбалась очень радостно, пожалуй, даже ликующе.
– Это вы, да? Я же ничего не путаю? Я не могу перепутать, я все ваши книжки прочитала! Как говорится, запоем! Честно, запоем!..
Девушка казалась смутно знакомой, и он рассеянно вспоминал, кто это может быть.
– Вы так пишете, что это… балдежно пишете, как говорится! Мне в Париже сказали, вы теперь во Франции живете, а в Москве проездом, да?..
Водитель с его саквояжем, приостановившийся в некотором отдалении, на всякий случай подошел поближе.
– Здравствуйте, – сказал Алекс, решив, что самое время поздороваться.
– Здравствуйте! – весело откликнулась девушка. – Как я рада, что вас встретила! Вы мне так нужны!
– Я?! – поразился Алекс.
– Ну конечно! Это просто судьба! Вы верите в судьбу?
В судьбу Александр Шан-Гирей, писавший свои романы под псевдонимом Алекс Лорер, верил, но решил покамест девушке об этом не сообщать.
– Я думала о вас! Представляете? Я как прочитала последнюю книгу, так сразу и поняла, что вы именно тот человек, который мне нужен! Вы, и никто другой! Вот же, вот!.. – И она жестом фокусника, достающего кролика из шляпы, извлекла из сумочки потрепанную книженцию. – Я ее почти до дыр зачитала!
До сих пор вид собственной книжки в руках у совершенно чужих людей приводил его в трепет. Вот же книга, самая настоящая, и его фамилия на обложке!.. И выглядит так солидно и по-настоящему: Алекс Лорер, «Очень странная история», и картинка красивая, и переплет удачный.
Он на секунду закрыл глаза.
…Всего этого могло не быть. То есть вообще не быть! Его самого могло не быть – в конце концов, писателя Лорера долгое время не было на свете, хотя в природе он существовал.
Существовал кое-как – ел, пил, спал, болел, искал работу и даже иногда находил ее!..
Много лет назад он написал книгу, и каким-то непонятным и волшебным образом она сразу стала бестселлером, попала в рейтинги «Таймс», была замечена иностранными критиками и разошлась миллионными тиражами. С этой книги и начался писатель Лорер, и ею, по всей видимости, и закончился бы!.. Литературный агент обвинил его в том, что книгу он украл, быстренько сочинил историю, у кого и каким образом украл, гонорарные миллионы присвоил, а в суде выставил Алекса жуликом и идиотом. Защищаться Алекс не умел и не хотел, и тут бы все и кончилось, если бы…
…Если бы не Маня Поливанова, как будто растолкавшая его после долгой и мучительной спячки!..
Он проснулся, огляделся вокруг, и выяснилось, что жизнь продолжается, что ненависть и страх можно победить, что слова еще не кончились, и их можно писать, ставить друг за другом, и ему хочется это делать!
И слава грянула во второй раз,
