Мойры сплели свои нити - Татьяна Юрьевна Степанова
Гектор молча начал разворачиваться. Они помчались в Пузановку – благо до нее рукой подать. Катя видела, что расстояние между ними и маяком стремительно сокращается.
Сельская дорога тонула в хляби небесной, раскисала под ливнем. Впереди возник темный холм – Пузановка. И вдруг Гектор, глянув в ноутбук на Катиных коленях, резко затормозил. Струи дождя барабанили по крыше машины.
– Черт, куда он?
Катя напряженно всматривалась в экран. Маяк повернул в сторону от Пузановки и теперь полз по экрану… И тоже остановился.
– Где Пяткин? – Катя совсем растерялась. За окном – ни зги. Тьма.
– В Жадино, – ответил Гектор. – У него ведь там особняк.
Какое-то время они ждали. Затем Гектор снова развернулся у холма и направился в Жадино. Под стихающим ливнем в сполохах молний они проехали по деревенской улице. Лишь в паре домов горел свет. А вот в особняке Пяткина окна первого этажа были освещены. Из-за отсутствия ограды они смогли разглядеть и «Тойоту Лендкрузер» Пяткина. Он припарковался возле дома.
– Заявился домой, но поближе к Пузановке. Мы тут оставаться не можем, мы здесь как на ладони, он нас засечет. – Гектор вырулил на какой-то совсем разбитый размытый проселок, усеянный ямами.
Без навигатора они бы точно заблудились, однако вскоре снова выбрались на дорогу, ведущую к Пузановке. Гром рокотал над Змеиным лугом, его раскаты глохли, гроза оказалась скоротечной.
Во тьме на проселке, вьющемся по краю луга, которым они уже ездили, мелькнули желтые фары – машина приближалась к холму. Гектор моментально направил внедорожник на целину, они укрылись в темноте и остановились.
Гектор выключил фары.
Шум машины. Желтый свет.
По проселку ехала легковушка, в сполохе молнии ее крыша и капот серебрились.
– «Рено Логан», – объявил Гектор. – Пропускаем и двигаем за ним. За нашим Женей. Пешком.
Катя видела, как он изменился в лице. Словно до самого последнего момента, даже сам объясняя ей все, выстраивая версию, не до конца верил… И вот убедился…
Катя завернула ноутбук в дождевик Гектора после того, как он проверил программу – пишет ли камера на липе. Сама она тоже натянула черный дождевик. Гектор остался, как был, только в футболке и брюках. Они быстро преодолели расстояние до колодца, взобрались на холм.
Серебристый «Рено Логан» они увидели в кювете у зарослей – он был припаркован капотом к колодцу, желтый свет фар выхватывал из тьмы крапиву и гнилые бревна. Гектор поднял руку в предупреждающем жесте, и они с Катей замерли в темноте.
Женя Зарецкий сидел на мокрой траве под дождем, одетый лишь в шорты и непромокаемую ветровку. Рядом с ним на траве – два мотка крепкой веревки. Он не слышал их шагов в шуме дождя, он был занят – возился с протезом, стаскивая его с культи. Протез – современная конструкция, металл, пластик – словно нога робота с кроссовкой, надетой на футуристическую ступню.
Зарецкий снял его и положил на траву. Сидя, обвязался одной из веревок вокруг пояса, перевернулся и на четвереньках очень быстро, опираясь о землю руками, коленом и культей, пополз к машине. Он двигался сноровисто, ловко, привычно, подобно ящерице. Его ветровка блестела от влаги в свете фар. Он просунул свободный конец веревки под бампер «Рено».
– Приехал забрать кочергу из колодца, братан? – Гектор выступил вперед из темноты.
Женя Зарецкий резко обернулся.
– Кочерга у меня. И ведро тоже. А ложь при тебе. – Гектор направился к парню, скорчившемуся на траве.
Катя двинулась за ним.
Взгляд Зарецкого… Лихорадочно блестящий, отчаянный, испуганный, исполненный жгучей ненависти и угрозы…
Все дальнейшее произошло в считаные секунды. Ни Гектор, с его подготовкой, ни тем более Катя не ожидали от калеки подобного.
Зарецкий прыгнул, словно огромный кузнечик с оторванной конечностью, – в сторону Кати. Он схватил ее за лодыжки обеими руками и дернул, сбивая с ног. Катя упала на спину, а он, словно клещами сдавливая ей щиколотки, рванул ее на себя. Затем повернулся, опираясь одной рукой о землю, на четвереньках, словно зверь, устремился прямо к колодцу, таща за собой Катю.
– Не подходи ко мне! – его голос сорвался на визгливый фальцет, на тот самый полудетский истерический крик, что и после удара молнии. – Если мне конец, то и ей тоже! В колодце нас обоих похоронишь! А может, только ее одну!
Он опередил Гектора буквально на секунду – хотел затормозить у самого края ямы, прикрываясь сбитой с ног Катей как щитом и угрожая, однако поскользнулся коленями на раскисшей глине и… сверзся в сруб, увлекая Катю за собой во тьму.
Запах плесени. Запах тлена. Запах мокрой земли. Поперек сруба застряли гнилые бревна, Катя ударилась о них боком, бедром.
Гектор бросился к колодцу, рухнул на колени, наклонился, сам почти падая, и… схватил Катю за дождевик. Посыпалась земля. Пласт у сруба в любой момент мог провалиться…
Могучим усилием Гектор рванул Катю вверх, она свободной ногой ударила Зарецкого по руке, вцепившейся в ее щиколотку. Гектор тянул их обоих наружу – двойной вес.
Земля снова зашуршала, посыпалась… Мокрый ком шлепнулся на дно колодца со всплеском – ливень добавил воды в пересохшие колодезные лужи.
Гектор снова рванул их вверх, сцепившихся намертво между собой. Катя что есть силы лягнула ногой и попала в лицо Зарецкому, тот глухо, болезненно, жалобно вскрикнул от боли и… ослабил хватку.
Гектор, низко наклонившись над ямой, быстро вытащил Катю из колодца, вырывая ее из рук Зарецкого, одновременно прижимая коленом, удерживая стремительно скользящий по мокрой траве конец веревки, которую тот так и не успел закрепить за бампером.
– Катя, прочь! Здесь все рухнет сейчас!
И она, задыхаясь, поползла от колодца в сторону. Земля снова зашуршала, посыпалась в яму… Но Гектор не дрогнул на краю.
– Теперь выбирай, братан: или сдохнешь в знакомой могиле – на дне, когда все обвалится, или скажешь правду – и я тебя вытащу! – крикнул он. – Мы все равно все уже знаем! Ты не свидетель, ты сообщник, соучастник убийства сестер! С кем ты был в ту ночь? Говори, если хочешь жить!
Зарецкий не издавал ни звука, лишь хрипло дышал.
С треском в сруб рухнуло одно из гнилых бревен.
– Бревна тебя накроют и будет уже не спасти! Говори, ну? – Гектор намотал конец веревки на кулак и на локоть, удерживая Зарецкого в срубе на весу. – С кем ты был? Кто убил Аглаю и Полину?
С края ямы начала сыпаться земля, бревна стронулись с места…
– Кто убил сестер? Твой сообщник – твой родич Родион Пяткин?
В ответ на крик Гектора из колодца
