Ирвин Уоллес - Семь минут
Интересно, подумал Барретт, кого Дункан ищет в зале? И тоже оглянулся. С последнего ряда встала некрасивая женщина, которую Барретт немедленно узнал. Оливия Сент-Клер, президент общества борьбы за праведную жизнь, вышла из зала. Неужели ее уход — случайность? Или Дункан подал ей какой-то знак? У Майка появились мрачные предчувствия. Несколько секунд назад судья запретил рассказывать об обстоятельствах, приведших к смерти Джадвея. Уж не собирались ли Дункан и Сент-Клер рассказать о них за стенами суда?
Дункан вновь обратился к свидетелю, и Майк Барретт отвернулся от зрителей.
— Мистер Леру, вы по-прежнему обладаете правами на «Семь минут»?
— Нет. После самоубийства Джадвея я хотел избавиться от них, но не мог найти покупателя. Несколько лет назад в Париж приехал один американец, который слышал о «Семи минутах». Он издавал в Нью-Йорке порнографию и захотел купить права на «Семь минут». Я с удовольствием их продал. Даже не продал, а практически отдал бесплатно и с радостью вычеркнул книгу из своей жизни. С тех пор меня уже не так терзают угрызения совести. Такого рода книги могут испачкать любого, кто дотронется до них, а я не хотел принимать в этом участия.
— Большое спасибо, мистер Леру, — поблагодарил Элмо Дункан и повернулся к судье. — Ваша честь, у обвинения больше нет вопросов к свидетелю.
Когда окружной прокурор с выражением самодовольства на лице вернулся на свое место, Апшо обратился к Барретту:
— Можете приступать к перекрестному допросу свидетеля, мистер Барретт.
— Спасибо, ваша честь. — Майк принялся собирать записи, которые они сделали с Зелкином, и сказал вполголоса: — Эйб, это будет нелегко. Даже не знаю, что из этого получится.
— Попробуй, — кратко ответил Зелкин.
Барретт прошел мимо скамьи присяжных и остановился у свидетельского места. Французский издатель сидел, мирно сложив руки на груди, и спокойно и уверенно ждал. Агаты в запонках ярко сверкали в свете флюоресцентных ламп.
— Мистер Леру, — равнодушным голосом начал Барретт, — давайте вернемся в то время, когда вы получили рукопись Джадвея от Касси Макгро. — Он обратился к своим записям. — Вы сообщили представителю народа, что это было в «конце тысяча девятьсот тридцать четвертого года». Правильно?
— Да, правильно.
— Не могли бы вы быть более точным? Может, вы помните точную дату или хотя бы неделю, когда мисс Макгро принесла рукопись?
— Конечно, помню. Это была последняя неделя ноября тридцать четвертого года. Пятница. Она пришла утром.
— Очень хорошо. Не можете вспомнить, как выглядела мисс Макгро?
— Я очень хорошо помню, как выглядела мисс Макгро. — Леру улыбнулся. — Пять футов два дюйма роста, желтый плащ, — американцы называют их «макинтошами», — короткие черные волосы, серые глаза, маленький вздернутый носик, редкие веснушки, манящие губы, слегка надутые щечки. Красивая девушка, этакий «уличный мальчишка», умная, с чувством юмора, сообразительная, но когда она обсуждала дела Джадвея, то становилась серьезной.
— Хорошо, — довольно кивнул Барретт. — И вы приняли ее в своей конторе… где она находилась? Я знаю, что адрес напечатан в книге…
— Мое издательство находилось на рю де Берри, дом восемнадцать.
— Спасибо, мистер Леру. Верно, рю де Берри. Я просто забыл… А где вы жили в то время?
— Сейчас вспомню, — помешкав, ответил Леру. — Во время войны и после нее было столько переездов.
— Но это была последняя неделя ноября тридцать четвертого года. Задолго до начала войны.
— Да, конечно, но я все равно не уверен. Кажется, я тогда жил в Ньюэлли или…
— Ну, если вы не можете точно вспомнить…
Леру пожал плечами:
— Боюсь, что не могу.
— Может быть, чтобы помочь, попытаемся вспомнить имя вашего домовладельца или консьержки? Вы можете вспомнить кого-нибудь из них?
— Нет.
— Ну, может, вы помните свой номер телефона?
— Едва ли. Нет, извините.
— Ну уж рабочий-то телефон вы, конечно, должны помнить. Вы же постоянно пользовались им. Какой у вас был рабочий телефон?
— Конечно не помню. Прошло сорок лет, — с легким раздражением ответил француз. — Все это было в тысяча девятьсот тридцать четвертом году, и человек не может помнить…
Он замолчал.
— Я с вами согласен. Человек не может точно помнить все, что случилось так давно, — мягко согласился Барретт, сделал паузу, потом сказал неожиданно твердым голосом: — И все же, мистер Леру, вы утверждали несколько минут назад, что прекрасно помните разговоры с Дж Дж Джадвеем и мисс Макгро, которые, по вашим словам, произошли в тысяча девятьсот тридцать четвертом году. Это так?
— Возражаю! — закричал Дункан. — Я протестую, ваша честь. Защита затронула спорный вопрос.
— Возражение принято, — объявил судья Апшо.
— Хорошо, ваша честь, — довольно пробормотал Барретт. Он нанес удар по показаниям свидетеля, усомнившись в его памяти. Несмотря на протест, присяжные услышали его. Сейчас он хотел для большей уверенности повторить. — Мистер Леру, вы показали, будто знаете не понаслышке, что Дж Дж Джадвей много пил, принимал наркотики, написал «Семь минут» только ради денег, и все такое. Вопрос. Подумайте еще раз и ответьте, абсолютно ли вы уверены, что помните каждое слово, которое было произнесено почти сорок лет назад?
— Ваша честь, я вновь вынужден протестовать! — воскликнул Дункан. — Свидетель уже подтвердил свои слова под присягой. Это повтор.
— Протест принимается, — согласился судья Апшо и без тени улыбки посмотрел на Майка Барретта. — Суд предлагает защите не спорить со свидетелем.
— Простите, ваша честь, — извинился Барретт. — Я сделал это без злого умысла.
Он вновь повернулся к Леру, который сидел будто истукан. Только теперь его руки больше не были мирно скрещены на груди, а напряженно лежали на коленях.
— Мистер Леру, давайте вернемся к тридцать четвертому и тридцать пятому годам. Вы заявили… вы вспомнили… что говорили с Дж Дж Джадвеем четыре раза. Правильно?
— Правильно.
— Где происходили ваши беседы с Джадвеем? Я хочу узнать, происходили они у него на квартире, или вы встречались в издательстве, или в ресторане? Где вы встречались?
Леру заколебался.
— Я… я никогда не говорил, что встречался с ним. Я сказал, что разговаривал с Джадвеем.
Барретт изобразил удивление.
— Вы не встречались с Дж Дж Джадвеем?
— Не встречался. Я разговаривал с ним четыре раза по телефону.
— По телефону? Понятно. Вы уверены, что разговаривали с Джадвеем?
— Конечно. Звонила Касси Макгро и передавала ему трубку.
— Часто бывает, что издатель, который живет в одном городе с автором, поддерживает с ним отношения по телефону? Вы не делали попыток встретиться?
— Нет.
— Неужели вам было неинтересно?
— Для наших встреч не было оснований, — напряженным голосом объяснил Леру. — Касси Макгро сказала, что он отшельник, замкнут и часто пьян или находится под воздействием наркотиков. Поэтому я считал, что едва ли мне обрадуются, и не делал попыток.
— Знали ли вы с полной уверенностью или, скажем так, говорил ли вам лично Дж Дж Джадвей, чтобы вы не приходили?
— Я просто чувствовал это. Я не сомневался, что мне не обрадуются.
— Имелись ли у вас какие-нибудь другие причины не желать личной встречи с писателем?
— Не имелись. Могу только добавить, что обычно не издатель ищет встречи с автором, а наоборот. Особенно, если у автора подмоченная репутация. К тому же каждый год у меня появлялись новые авторы, и Джадвей был всего одним из них, не самым обещающим.
— Понятно. Вы были чересчур заняты, чтобы уделять время каждому своему автору, особенно незначительному. Ну что ж…
— Возражаю, ваша честь! — Дункан замахал рукой со своего места. — Защита пытается заставить свидетеля признаться в том, чего тот не делал.
— Протест принят.
— Хорошо, — кивнул Барретт и вновь посмотрел на свидетеля. — Значит, вы общались с Дж Дж Джадвеем только по телефону или через Касси Макгро. Правильно?
— Правильно.
— И за исключением того, что вам рассказала мисс Макгро, ваша информация о привычках Джадвея, его отношении к писательскому ремеслу, мотивах, вызвавших создание «Семи минут», все это почерпнуто из телефонных разговоров, а не из личных встреч. Правильно?
— Нет, неправильно. Я сейчас вспомнил еще кое-что.
— Вот как?..
— Существовал еще один источник. Мне понадобилась информация о нем для книги, и я попросил его заполнить вопросник. Это рутинная процедура. Джадвей не стал заполнять вопросник. Вместо этого он написал мне несколько писем о себе… сначала одно, потом другое, и еще по поводу редактуры. Так что у меня была информация от самого Джадвея.
— Что конкретно написал Дж Дж Джадвей?
