Нора Робертс - Небо Монтаны
— Они тебе здесь не нужны.
— Нет, нужны. — Она вынула из сумки перчатки. — Поговори с Бесс, пусть она даст тебе персикового мороженого. Приготовила специально для тебя. Я же знаю, как ты его любишь.
Но Хэм был не дурак, он отлично понимал, к чему она клонит.
— Отстань, девочка. Видишь, я изгородь чиню.
— Нет, чинить изгородь буду я. — Она подняла катушку с проволокой. Билли смотрел во все глаза. — А ты займешься лошадью, потом бухгалтерскими книгами и про персиковое мороженое не забудь.
Хэм швырнул стакан на землю, топнул ногой.
— К черту! Сама возись со своей лошадью.
Уилла положила катушку на землю.
— Хэм, этим ранчо управляю я. Это я буду решать, кому что делать. Если тебе это не нравится, обсудим позже. Пока же отправляйся домой.
Его лицо побагровело еще больше, и у Уиллы от напряжения зашумело в висках, но глаз она не опустила. Секунд десять была тишина, потом Хэм резко развернулся и направился к лошади.
— Если ты считаешь, что я не способен справиться даже с такой простой работой, приготовь мой расчет.
Он яростно пришпорил лошадь, и та, изумившись, с места припустила галопом.
— Ни хрена себе, — присвистнул Билли.
— Черт, я сказала не то, что нужно, — вздохнула Уилла и устало потерла лицо.
— Ничего, Уилл, он образумится. Хэм тебя не бросит.
— Я не об этом. — Она покачала головой. — Ладно, давай займемся этой чертовой проволокой.
Она дождалась темноты, отменила свидание с Беном, долго сидела на крыльце. В небе грохотал гром, мелькали отсветы молний, но дождя, к сожалению, не было.
Несмотря на духоту, Уилла даже не притронулась к мороженому. Тэсс вышла к ней с целой вазочкой, но Уилла только покачала головой.
— Ты что такая надутая? — Тэсс прислонилась к перилам и постаралась представить, что дует прохладный океанский бриз. — Не расскажешь?
— Нет. Это личная проблема.
— Личные проблемы — они самые интересные, — философски заметила Тэсс и зачерпнула ложечкой мороженое. — Что-нибудь с Беном?
— Нет, — Уилла раздраженно пожала плечами. — Почему все думают, что, кроме Бена Маккиннона, у меня и забот других нет?
— Потому что женщины обычно дуются из-за мужчин. Ты с ним поссорилась, да?
— Я с ним все время ссорюсь.
— Нет, я имею в виду по-настоящему.
— Нет.
— Тогда почему отменила свидание?
— Господи, неужели я не могу у себя дома просто посидеть на крыльце, не отвечая на миллион идиотских вопросов?
— Не можешь. — Тэсс съела еще ложечку мороженого. — Отличная штука. — Она облизала ложку с обеих сторон. — Попробовала бы.
— Ладно. Только чтобы от тебя отвязаться. — Уилла схватила вазочку и сосредоточенно принялась поедать мороженое. Оно и в самом деле было божественное. — Бесс — лучший специалист по персиковому мороженому во всем мире.
— Тут я с тобой согласна. Знаешь что, давай с тобой еще поедим мороженого, потом напьемся и отправимся купаться, а? Хоть остынем немножко.
Уилла подозрительно покосилась на сестру:
— Откуда вдруг такая забота?
— Видок у тебя паршивый. Мне тебя жалко стало.
Эти слова должны были бы разозлить Уиллу, но почему-то они ее растрогали.
— Понимаешь, я сегодня поругалась с Хэмом. Он чинил изгородь на самом солнцепеке, и я испугалась. У него был такой несчастный, замученный вид. Того и гляди инфаркт хватит. В общем, я насильно отправила его назад, на ранчо, наговорила грубых слов. А я не могу лишаться такого человека. Пока не могу, — спокойно добавила она.
— Ничего, позлится и успокоится. Он слишком тебя любит, чтобы обижаться всерьез.
— Очень на это надеюсь. — Немного успокоившись, она вернула вазочку Тэсс. — Может, и в самом деле искупаться?
— Давай. — Тэсс озорно улыбнулась. — Только я без купальника.
Уилла откинулась на спинку кресла. Гром грохотал чуть ближе. Потом раздался звук шагов, и Уилла инстинктивно потянулась к винтовке, лежавшей под креслом. Из темноты появился Хэм.
— Добрый вечер, — сказала она.
— Добрый. Расчет приготовила?
Вот упрямый старый козел, подумала она и жестом предложила ему сесть.
— Присядь на минутку, а?
— Некогда. Вещи надо паковать.
— Ну пожалуйста.
На плохо сгибающихся ногах он поднялся по ступенькам, опустился в соседнее кресло.
— Ты сегодня унизила меня, да еще перед этим сосунком.
— Прости меня. — Она умоляюще взглянула на него. Его обиженный, страдальческий голос пронзил ее в самое сердце. — Я хотела как лучше.
— Как лучше? Сопливая девчонка будет мне указывать, что я слишком старый и ни на что не годный?
— Я этого не говорила.
— И так было ясно.
— Послушай, ну почему ты такой упрямый? — Она сердито пнула ногой перила. — С тобой ни о чем невозможно договориться!
— Я? Я упрямый? Да я в жизни не встречал такой упрямицы, как ты! Ты, кажется, думаешь, девочка, что все на свете уже постигла, на все у тебя заготовлен ответ. Свято веришь в свою правоту, да?
— Вовсе нет! — Она вскочила. — Ничего подобного! Часто я не знаю, правильно ли я поступаю, но все равно решение принимать нужно. И сегодня я тоже поступила правильно. Черт бы тебя побрал, Хэм, если бы ты проторчал на жаре еще десять минут, тебя хватил бы удар. Что бы тогда со мной было? Как бы я стала обходиться без тебя?
— Ты и так уже обходишься без меня. Сегодня ты отстранила меня от работы.
— Я не хотела, чтобы ты занимался тяжелым физическим трудом на солнцепеке. Этого больше не будет!
— Ах, не будет? — Он тоже вскочил и придвинулся к ней вплотную. — Да что ты за начальница такая? Будет она мне указывать, что мне делать, а чего не делать. Я чинил изгороди, когда тебя еще на свете не было! Никто не смеет мне приказывать!
— А я смею.
— Тогда выписывай расчет.
— Отлично!
Она резко развернулась, распахнула входную дверь, но в следующую секунду захлопнула ее так, что задрожал дверной косяк.
— Хэм, мне стало страшно! Имею я право испугаться или нет?
— Чего же ты испугалась?
— Что ты умрешь, тупой ты осел! Ты был весь красный, потный и пыхтел, как паровоз. На это смотреть было невозможно! Если бы ты сразу выполнил мою просьбу, мне не пришлось бы приказывать.
— Пожалуй, и в самом деле было жарковато, — пристыженным тоном признал он.
— Еще бы! В том-то все и дело. Зачем ты довел дело до конфликта? Я не хотела позорить тебя перед Билли. Мне всего лишь и надо было, чтобы ты убрался в тень. Я ведь знаю, кто был мне настоящим отцом! — выкрикнула она, глядя ему в глаза. — И не хочу его хоронить. Мой настоящий отец — тот, на кого я всегда могла рассчитывать. Я не дам тебе преждевременно отправиться в могилу.
— Я бы преспокойно закончил работу, — пробурчал Хэм. — Я же знаю, что мне можно, а что нельзя. Все делал Билли, а я просто сидел.
— Ты мне нужен, — сказала Уилла, пытаясь успокоиться. — Очень нужен. Пожалуйста, никуда не уезжай.
Он передернул плечами, опустил взгляд.
— Чего уж там… Где мне будет лучше, чем здесь? Конечно, не нужно было тебя заводить. Я ведь понимал, что ты обо мне заботишься. — Он переступил с ноги на ногу, откашлялся. — В общем, ты неплохо справляешься. Я, можно сказать… горжусь тобой.
Да, он всегда был рядом, и на него можно было рассчитывать, подумала Уилла. Родной отец никогда не сказал бы ей таких слов.
— Но одной мне не справиться, — сказала она. — Может, зайдешь? — Она открыла дверь. — Попробуй персикового мороженого. А заодно расскажешь мне, в чем я не права.
Он почесал подбородок.
— Пожалуй, да. Не мешало бы вправить тебе мозги.
Ушел Хэм с облегченным сердцем и наполненным желудком. Он шагал по дорожке, насвистывая. Но тут из коровника донеслась странные звуки — тревожное мычание, стук каблуков.
Что там делает дозорный? И вообще, кто сейчас дежурит — Джим или Билли? Надо бы заглянуть, проведать.
— Эй, кто там? Джим? Билли? Чего это вы в коровнике делаете среди ночи?
Первое, что ему бросилось в глаза, — умирающий теленок. Он истекал кровью, закатив глаза от страха и боли. Затем из густой тени поднялась мужская фигура.
— Что здесь происходит? Ты чего это?
Блеснула сталь клинка, Хэм не успел даже вскрикнуть.
Сжимая нож, он смотрел на упавшего старика. Сейчас им владело только одно чувство — панический страх. Паршиво получилось. Среди ночи стало вдруг невмоготу, решил обойтись теленком. Думал, потом оттащу его куда-нибудь и зарою.
Против Хэма он ничего не имел. Хэм, можно сказать, воспитал его, работал с ним всю жизнь, обходился по-честному. К тому же Хэм наверняка знал правду, знал, кто он на самом деле.
И Хэм был славным стариком.
Но какой оставался выбор? Не выдавать же себя?
Он сидел на корточках, размышляя, как быть дальше. И тут в коровник заглянула Уилла.
