Полина Дашкова - Эфирное время
Лиза заметила, что на стоянку въехал синий «Мерседес» директора канала, и тут же, ни слова не говоря, кинулась в подъезд телецентра. Еще не хватало, чтобы их заметили вместе.
– Погодите, Елизавета Павловна, мы не договорили. Я понимаю, что здесь, сейчас, неудобно. Назначьте сами время и место.
– Хорошо, – буркнула Лиза, – знаете ресторан «Паттио-пицца» у Пушкинского музея?
– Конечно.
– Сегодня. В девять вечера. «Он прав, – думала она; сидя в монтажной и тупо глядя на мониторы, – мне придется выполнить его условия. Никакой лак меня не спасет».
Шел обычный, суетный, нервный рабочий день. На коротком совещании Лиза теряла нить разговора, вглядывалась в жесткое лицо директора. Рот его улыбался, глаза оставались колючими и серьезными. Она думала о том, как лучше преподнести ему Красавченко, чтобы максимально обезопасить себя, и когда разумней начать этот разговор.
«А может, все-таки потянуть время? Попытаться заморочить ему голову? Пока у него останется надежда на эфир, он не запустит свою мыльную оперу», – размышляла она, накладывая тон в маленьком кабинете рядом со студией.
Там пили кофе, рассказывали анекдоты, потихоньку курили, вздрагивая при каждом стуке в дверь, потому что пожарники за курение штрафовали.
«Для начала надо все-таки выяснить, что именно и кому он хочет сообщить с экрана», – думала она во время записи передачи, автоматически произнося текст.
– Ты запинаешься через слово, – сердито заметил редактор, – давай сначала.
В начале девятого она вырулила со стоянки перед телецентром, ровно к девяти подъехала к ресторану. На стоянке краем глаза заметила уже знакомый серебристый «БМВ».
Свободных столиков было достаточно. Она огляделась, обошла залы, но Красавченко не увидела. Заняла столик у окна которое выходило на освещенную стоянку, заказала пока только сок, поставила сумку, отправилась к «шведскому столу», взяла себе несколько сортов салатов, чесночный хлеб, вернулась за столик, взглянула на часы. Было уже пятнадцать минут десятого.
«Куда же он делся? Машина стоит…» Она принялась за еду. Подошел официант, спросил, принести ли пиццу. Она отказалась. Салатов и чесночного хлеба вполне достаточно.
В половине десятого к здоровенному джипу, стоявшему как раз за серебристым «БМВ», подошли, поигрывая ключами, двое широкоплечих кожаных братков и высокая белокурая девица в длинной распахнутой шубе. «БМВ» стоял таким образом, что джип выехать не мог. Один из братков наклонился и постучал в стекло. И тут же отпрянул, бросился к своему приятелю и к девице, которые курили у джипа. Все трое о чем-то возбужденно заспорили. Наконец девица вытащила сотовый и стала куда-то звонить.
Лизе захотелось выйти и посмотреть, в чем дело. Но она усилием воли заставила себя сидеть. Допила сок, спокойно заказала кофе, закурила.
Минут через десять послышался вой сирен. На стоянку въехала «скорая», вслед за ней милицейский «газик». Вспыхнули яркие фары, под козырьком ресторана зажгли сильный прожектор, и Лиза заметила, что в «БМВ» на водительском месте сидит человек, странно откинувшись на подголовник. Она привстала, прижалась лицом к стеклу и узнала тяжеловатый суперменский профиль Красавченко.
Оперативники попросили всех оставаться на местах, и каждому показывали паспорт с фотографией, спрашивали, не знаком ли этот человек?
Лизу оперативник узнал, улыбнулся, поздоровался, назвав ее по имени-отчеству.
– Что же с ним случилось? – поинтересовалась она. – Сердечный приступ? Кровоизлияние в мозг?
– Выстрел в голову, – тихо ответил оперативник.
– Как же никто ничего не заметил, не услышал выстрела?
– Пистолет был с глушителем, работал профессионал, сделал все тихо и быстро. Охранник и грузчик вроде бы видели, как какой-то парень подходил к машине, но пока ничего определенного о нем сказать не могут.
– И давно он так сидит?
– Ну, примерно с половины девятого..
Лейтенанта окликнули, он улыбнулся кивнул.
– Всего доброго, Елизавета Павловна. Было очень приятно познакомиться.
Он так и не спросил, знает ли она этого человека.
* * *
– Дмитрий Владимирович, добрый вечер! – Хозяин клуба «СТ» расплылся в улыбке, пожал руку Мальцеву, а Варе опять только кивнул, правда, сдобрил это не слишком почтительное приветствие комплиментом:
– Вы сегодня великолепно выглядите, Варенька. Рад вас видеть.
Они прошли к своему столику. На этот раз в клубе было почти пусто, оркестр отдыхал, из невидимого динамика тихонько лилась старинная лютневая музыка.
Варя открыла книжку меню в дорогом вишневом переплете.
Рядом с названиями блюд не было цен. У постоянных посетителей деньги через банк снимались со специальной клубной карточки. Перечень блюд и вин можно было читать, как поэму, не отвлекаясь на неприятные цифры.
– Африканская рыба Лу в соусе из дальневосточных крабов с креветочными чипсами, – задумчиво прочитала вслух Варя.
– Ни в коем случае, – улыбнулся Мальцев, – ты уже пробовала эту экзотику.
– Ах да, конечно. Жуткая гадость.
Варя вспомнила, как впервые попала в это райское заведение, долго изучала меню и выбрала наконец именно это блюдо, африканскую рыбу Лу. Примерно через полчаса у стола появился целый эскорт. Сам хозяин и метрдотель несли на вытянутых руках тарелки, накрытые серебряными круглыми крышками. Лица у них при этом были как у солдат в почетном карауле у мавзолея. Они застыли, вытянувшись в струнку, и казалось, перестали дышать. Хозяин подал знак легким движением век, и одновременно были подняты серебряные крышки.
На Вариной тарелке лежало несколько маленьких серо-белых кусочков рыбы, облитых каким-то мутным оранжевым соусом. По вкусу африканская рыба напоминала сухую треску в томате. Варя чуть не заплакала от разочарования, она так хотела выбрать себе что-нибудь самое вкусное, самое необычное, и вот, пожалуйста.
Африканская сухая треска.
– В следующий раз будешь умнее, – сказал Мальцев и заказал для нее блины с икрой, – один мой приятель в городе Марселе, в африканском ресторане «Гвинея»
– заказал себе фирменное национальное блюдо, самое дорогое и роскошное. Под звуки бубнов и тамтамов к его столу принесли огромный котел с размоченным сырым пшеном, посыпанным кружочками вареной морковки. Так что запомни, Варюша, всегда надо заказывать те блюда, которые ты знаешь, иначе останешься голодной.
Ей нравилось, когда он рассказывал забавные истории. Но сегодня он был молчалив и мрачен. Проблемы долгого и трудного рабочего дня все никак не оставляли его в покое. Дважды звонил сотовый, он отвечал коротко и раздраженно, морщился оттого, что из-за музыки было плохо слышно.
– Я, пожалуй, возьму шашлык из осетрины, – Варя закрыла меню и закурила.
Заказ был подан с обычной торжественностью. Большие ломти янтарно-розового шашлыка, нанизанные на серебряный шампур, были подернуты тонкой золотистой корочкой, которая получается только если шашлык жарится на настоящей угольной жаровне.
Дмитрий Владимирович ел быстро и жадно. Пил много воды. У него была манера полоскать рот перед тем, как проглотить воду. Губы сжимались в ниточку, щеки быстро упруго тряслись. Варя не могла этого видеть, ее начинало подташнивать. Всякий раз, когда Мальцев подносил стакан ко рту, она отводила глаза.
Подошел хозяин, спросил, все ли в порядке, не сделать ли музыку потише.
– Слушай, Стас, – задумчиво произнес Мальцев, – ты все знаешь. Какого журналиста недавно убили?
– Где именно, Дмитрий Владимирович? Если в горячих точках, то…
– Нет. В Москве.
– Да вроде никого из известных не убивали. Подождите, нет. Одного все-таки кончили. Правда, он не очень известный, вы наверняка о нем не слышали. Артем Бутейко.
– Как ты сказал? Бутейко? – Дмитрий Владимирович застыл на секунду.
– Ну да, он совсем недавно стал вести ночную программу на шестом канале. Знаете, всякая чушь, светские сплетни.
– Сколько ему было лет?
– Около тридцати.
– Спасибо, Стас. Принеси, пожалуйста, кофе для Вари, а мне, как всегда, зеленого чаю.
Хозяин почтительно кивнул и отошел. Дмитрий Владимирович тут же достал телефон, набрал номер.
– Знаешь, как фамилия убитого журналиста? – произнес он, не поздоровавшись. – Бутейко. Да, вот так… Конечно сын… Ладно, я скоро еду домой. Будь здоров.
Он убрал телефон в карман. Хозяин принес кофе и чай. Пили молча. Варя вытащила сигарету из пачки.
– Не закуривай. Едем, сказал Мальцев.
В фойе Варя причесалась перед зеркалом, потом достала из сумочки ключи от своей машины, кинула их телохранителю Сереже, рискуя угодить в зеркальную стену или в китайскую напольную вазу. Но Сережа ловко поймал на лету тяжелую связку.
– Не хулигань, – Дмитрий Владимирович подошел к ней и небрежно взлохматил только что расчесанные волосы.
