Джеймс Чейз - Том 24. В зыбкой тени. Итак, моя милая... Если вам дорога жизнь.
Мэгги шагала за Чаком, который двигался вполне уверенно. Они миновали заводик по разделке гремучек. Над зданием красным неоновым кольцом свернулась змея. Под ней вспыхивала разноцветная надпись: «Закусите змейкой». Они протолкались сквозь плотную стену посетителей и продавцов фруктового рынка, потом Чак показал ей выход на узкую улочку, где воздух был пропитан экзотическими запахами. По обеим сторонам тянулись ветхие деревянные постройки без стеклянных окон и полотняных навесов. У последнего здания по левой стороне Чак остановился и сбросил на землю рюкзак.
— Никуда не отходи, — приказал он и прошел в дверной проем, закрытый стеклярусом, который более или менее успешно защищал жилище от назойливых мух.
В конце темного коридора за дощатым столом времен Великого переселения на Запад сидел толстый семинол и мусолил куриную ногу.
— У нас заказана комната, — сказал Чак. — Мистер и миссис Джонс.
Индеец аккуратно положил на стол косточки, приподнялся, сунул под зад руки, тем самым вытерев пальцы о штаны, потом снова уселся. При широкой улыбке обнаружилась золотая жила, переплавленная в коронки.
— Комната ждет вас, мистер Джонс. Второй этаж, налево по коридору. Дверь номер три.
— Тогда я пошел за женой.
Индеец продолжал лучиться от счастья.
— Да, мистер Джонс. Конечно, мистер Джонс.
Им досталась задняя комната с живописным видом на гавань. Интерьер составляли широкая кровать, расшатанный комод на пузатых ножках, стенной шкаф и телефон, стоявший на прикроватном столике. Через лестничную площадку можно было добраться до обшарпанной ванной комнаты и запущенного туалета. Не «Плаза-Бич», но перекантоваться недельку можно.
Мэгги опустила рюкзак на пол и в отчаянии уселась сверху.
— Зачем мы поменяли шило на мыло, Чак? Неужели нельзя было остаться в мотеле?
Она безнадежно махнула рукой.
Чак выглянул в окно, не обращая внимания на подавленную спутницу. Он простоял так с четверть часа, наблюдая за шумной толкотней внизу, на морском берегу, потом повернулся и подошел к Мэгги.
Та подняла голову:
— Если честно, Чак, мне иногда кажется, что у тебя не все дома, — призналась она. — Ну зачем нужно было уезжать из мотеля? Тихо, спокойно. А на кой нам это грязное логово?
Чак смотрел на девушку невидящим взглядом.
— Мотель? Какой мотель?
— Чак, очнись! Ради бога! Сам с приветом, так теперь из меня чокнутую хочешь сделать, да? Я тебя спрашиваю про Пока, а ты говоришь: кто это такой? Теперь то же самое происходит с отелем, а ты говоришь, какой мотель! Что происходит, может, объяснишь наконец?
— Со мной все в порядке, лапочка, — совершенно спокойно объяснил Чак, — Просто мы никогда не встречались ни с каким Поком. И никогда не останавливались в мотеле.
Мэгги в отчаянии — запустила руки в свои спутанные волосы:
— Ты имеешь в виду, если спросит полиция?
— Видишь, малышка, котелок у тебя, оказывается, все-таки варит, — ухмыльнулся Чак. — Да, именно так. Никакого Пока и никакого мотеля не было и нет.
Вдруг занудные родители и опостылевший отчий дом показались ей частичкой Эдема, раем на земле Арканзаса, сулящим спасение пристанищем.
— Нет, Чак, довольно с меня! — Она вскочила на ноги и шваркнула ногой по комоду, да так сильно, что сделала себе больно. — Я сейчас сваливаю! Оставайся на пару с этим сумасшедшим индейцем, делайте вид, что не знаете друг друга или жить не можете друг без друга, мне все равно! А я ничего не хочу знать… И никому ничего не скажу. Ни про тебя, ни про Пока, с которым мы не встречались и не жили в соседних коттеджах мотеля, в котором мы не останавливались никогда, а я отчаливаю домой!
— Неужели?
Он сказал это таким тоном, что девушка замерла.
Чак вытащил свой нож с пружиной. Она попятилась, увидев открытое лезвие.
— Ты с нами до конца, лапуля, — сказал он мягко. — Тебя ведь предупреждали, и ты согласилась идти одной дорогой с нами. Если сейчас хочешь выйти из игры, мне придется немножечко поцарапать твою нежную кожу. Неужели тебе понравится разгуливать со шрамами на роже?
Она смотрела на нож с ужасом. Чак удовлетворенно хмыкнул и спрятал холодное оружие в карман.
— Ладно, давай забудем об этом разговоре Лучше пойдем прошвырнемся в центр и обратно.
Она встала и покорно наклонила голову — перемирие было заключено. Надолго ли?
Прижавшись плечами, они спустились по лестнице прошли мимо златозубого индейца-портье — и оказались в людском водовороте, что по-прежнему бурлил возле гавани.
Пок Тохоло крепко держался за скобу на дверце грузовика, с ревом несшегося по направлению к Парадиз-Сити.
До того, как увидеть на обочине Пока, водитель, рыжий, конопатый, начинающий лысеть крепыш в джинсовом комбинезоне, изнывал от скуки… Шестьсот миль осталось за кормой, и хоть бы какой попутчик. Словом перекинуться не с кем. Заметив голосующего индейца, рыжий затормозил с радостью и даже помог Поку затащить в кабину его рюкзак. Едва тот устроился на соседнем сиденье, дальнобойщик разомкнул уста:
— Послушай, друг! Радио слышал? Да ты что! Тут такие дела творятся, лучше не соваться в этот проклятый город! Я еду и не могу оторваться от радиостанции Парадиз-Сити, только ее и слушаю. Про Палача слышал? Вот она… Кто-кто? Кара небесная, ниспосланная на грешников, алчущих богатств земных! Да нет, я не мормон и не баптист, это слова пресвитера Джошуа из проповеди, прочитанной им после третьего убийства. Все кругом только и судачат об этом злодее! А ты откуда? Из Джексонвилла? Да, конечно знаю, чего я только не знаю на этой трассе! В отпуск намылился, это хорошо! Но, брат, не туда и не в то время отдыхать собрался, я тебе советую транзитом в Майами! У Палача, я так полагаю, в башке таракаг ны завелись. Только что передали, что полиция разыскивает какого-то индейца. Надо же, за нацменьшинства взялись! Того гляди и за сексуальные примутся! Я их не люблю, голубеньких. По мне лучше перепихнуться с косой и кривой, но бабой, чем с этими сдвинутыми на почве однополой любви. Ты как, разделяешь? Во-во, сразу видно, что ты парень что надо. Но вообще-то у нас полиция в городе башковитая. Если вцепились хоть одним зубом, пиши пропало. Если этих толстосумов пришил индеец, то ему несдобровать. Понимаешь, я против индейцев камень не держу, для меня они все одинаковы, понимаешь, о чем я толкую? Не подумай, что я расист. Наверное, для вас, индейцев, все белые едины. А что, логично? Нет, ты только вообрази, что тройку богачей укокошил индеец! Сказать, что я обо всем этом думаю? Так вот: простым работягам на все это дело прибор положить. Попили кровушки у пролетариата и будет! А еще по радио только что про Палача подробности передали. Эта шлюшка его ввдела своими глазами. Менди Люкас ее зовут, и она трясет богатеньких в клубе «Пелота». Девчонки в заведении класс, я до женитьбы любил туда забежать! В общем, она видела, как этот малый вылезал из ее форда, представляешь? Из ее неисправной машины! Я тут заезжал в забегаловку, так она по ящику красуется! Белокурая шлюха! Ничего не могу сказать, я бы с ней и сам не прочь покувыркаться на простынках. Товар у нее что лицом, что ниже… Одни сиськи врозь чего стоят! Полиция ее охраняет. Как главную свидетельницу. Она заявила, что узнает этого малого из тысячи. Вот фараоны и собираются выстроить в линию всех индейцев в городе, а ей останется указать на Палача пальцем. Как тебе это нравится? Говорю тебе, друг, индейцу в Парадиз-Сити лучше сегодня не соваться… Смотри, Чингачгук, как бы хвост по ошибке не прищемили, пойди потом доказывай, что ты не опоссум!
Лицо Пока оставалось бесстрастным, но в черных блестящих глазах полыхали безумные огоньки.
Полицейский Майкл Ваграто хотел спать. Эх, закурить бы сейчас. Все равно что. Но кто ходит по городу в 2.45? Да еще с сигаретами. Пост на автостоянке за клубом «Пелота» он занял два часа назад. Инструктировал его сержант Бейглер.
— Слушай, Майк, — говорил сержант, — забраться в комнату девушки можно по пожарной лестнице. Она — единственная свидетельница. За ее безопасность ты отвечаешь головой.
Это задание оскорбило Ваграто до глубины души. Да кому нужно нападать на шлюху? Но спорить не стал: он получает зарплату за то, что выполняет приказы начальства. И вот теперь патрульный изнывал от желания закурить и жалел, что не запасся сигаретами.
Пок возник из-за угла подобно призраку. Он прижался к стене в том месте, где его заслоняла густая тень. В руке у него был зажат нож. Индеец терпеливо стал ждать, наблюдая в оба глаза за ходящим взад-вперед полицейским.
Из клуба глухо доносилась барабанная дробь, рыдал саксофон, повизгивали электрогитары. Время от времени тишину раздирал оглушительный свист, сменяемый аплодисментами.
Ваграто оперся спиной о пожарную лестницу. Устал ходить. Он окинул рассеянным взглядом залитую лунным светом стоянку, сплошь заставленную автомобилями. До закрытия клуба оставалось не больше получаса — раньше здесь никто не появится. Можно и постоять. Когда он наклонил голову, Пок метнул нож.
