Интервью с… семью гномами - Алёна Александровна Комарова
Ковылев равнодушно пожал плечами:
— Ну какая разница, Риточка? Ну работает Никита на Красновых. Ну и что теперь?
— Он не банкир. Сегодня утром он чуть не сбил ее на машине.
— Дорогу надо внимательно переходить — поучительно заметил Ковылев.
Рита в панике округлила глаза. Она перестала понимать своего начальника. Точнее все было совсем наоборот. Она стала понимать начальника. Он превратился в настоящего монстра, которому неинтересна, безразлична человеческая жизнь. Он сам привез сюда человека, который пытался сбить Елену. При этом он все это прекрасно знал еще до того как Рита ему позвонила. Он позволил шкафоподобному мужчине подняться в номер хрупкой напуганной женщины. И что он в паре с трусливым Олегом сейчас сделают с ней, известно одному Богу.
Ее бросило в жар. Вот теперь-то стало понятно, что Рита виновата в неприятностях Елены Даниловой. Нет ей оправдания. Она сообщила Ковылеву о своем информаторе. Она возмущенно выдохнула:
— Что вы собираетесь с ней сделать? Убить?
— Риточка, ты что? — он развел руками — вокруг столько свидетелей. Подумай сама, кто будет ее здесь убивать?
— А кто вас остановит, когда вы погрузите ее в свою машину и вывезете… на карьер.
Ковылев устало выругался. Наигранность веселья улетучилась. Он вздохнул и пояснил:
— Ни я, ни Олег ее даже пальцем не тронем.
— Для этого приехал Никита. — Она обреченно сложила руки — я прошу вас, остановите это.
— Если бы я мог, Риточка. Но светофоры не я переключаю.
— А кто? Кто дал указание убить Елену Данилову?
— Спроси это у Краснова старшего или младшего.
Она не могла больше вести неконструктивные переговоры. Ее миссия была выполнена. Информация получена. Картинка сложилась. И что ей теперь со всей этой кашей в голове делать?
Она медленно, но твердо проговорила:
— Не ожидала от вас такого. — Встала, гордо, стараясь не показывать своего раздавленного состояния, вышла из-за стола и, ускоряясь с каждым шагом, помчалась в номер Елены Даниловой.
Она боялась не успеть. Она боялась, что придет поздно. Поздно — это когда ничего нельзя исправить.
Она боялась смотреть в глаза женщине, которая пострадала из-за нее.
Она пробежала холл, поскользнулась на плитке, чуть не упала. Устояла. Вбежала на лестницу. Держась за перила и перескакивая через ступеньку, неслась вверх. От страха она забыла на какой этаж нужно подняться. Проскочила. Вспомнила. Спустилась. Забежала в коридор. В голове стучала мысль, разбавленная страхом: «Ты сама во всем виновата!».
Она боялась опоздать. И опоздала. Все уже закончилось. Без нее.
И ничего не изменить!
* * *
Сергей больше не мог слушать щебетание Леры. Чувство обмана продолжало глушить. Нет, конечно, он много думал всю ночь и пришел к мысли, что сам был слепцом.
Если бы он хотел видеть, он бы все заметил. И Лерины похождения с его другом. И рестораны, и поездки, и сопровождения Николая по магазинам, когда у самого Сергея не было времени и желания (второе чаще отсутствовало). Всю ночь он ругал себя, что не смог распознать обман. Хотя всю жизнь считал, что владеет интуицией, как мастер ювелирного дела — надфилем. Гордился тем, что филигранно использовал ее и она, кстати, не раз его выручала. А на самом деле все оказалось намного грубее и примитивнее. Он как пассажир электропоезда двигался в нужном направлении, не попадая в ямки на дорогах, ухабы, и крутые повороты. Потому что всего этого нет на железной дороге его жизненного пути. Так он думал. И ошибался. Все это было, только он не хотел этого замечать. Проблем ему хватало на работе. Он их устранял, обходил, объезжал и избегал. А дома и в семье старался быть в безопасности и любви. И был. Потому что не видел настоящего обмана.
Всю ночь он старался осмыслить свое положение, найти оправдание Лере. Но, видимо, плохой из него судья, потому что личные эмоции перевешивали на чаше весов в сторону обвинения.
Ближе к утру он понял, что обманул сам себя. И оправдание себе не нашел. Мало того, что судья из него плохой, так и адвокат не лучше. И виной всему оказалась совесть (хотя категорически считал, что это воспитание).
Этой ночью все законы человеческой души были перечеркнуты (зря кто-то старался их писать легким почерком по воздушным облакам). Интуиция оказалась выборочная, взгляд — туннельный, чувства — преданы, сердце — разбито. И как-то от этого становилось еще больнее.
Ближе к утру он проиграл борьбу с самим собой. Смирился и договорился с совестью, чтоб замолчала.
Но сегодня его глушил обманчивый голос. Лера щебетала не останавливаясь. Ее певучий ласковый голос с наигранными нотками мажор, с бодрой радостной окраской не мог обмануть его чувства. Они скрежетали металлом в ушах. Больше ничего не было слышно.
Он недовольно встал из-за стола. Оставил Аню в полном одиночестве. Вернулся в номер. Здесь оглушала тишина. Она была везде. В номере. На балконе. В голове.
Он прошел в ванную и оперся об раковину. Из зеркала на него смотрел одинокий мрачный мужчина. Это он сам. Да, он одинок. Да, он мрачен. Настоящий Робинзон Крузо. Даже борода такая же. Провел огромной рукой по лицу. Зачем он отпустил ее? Самому ведь не нравится. Зато удобно, не надо каждый день бриться. Не надо тратить полчаса на бритье. Целых полчаса. Это ж сколько дел можно сделать. Переписка. Звонки. Переговоры. Приказы. Дела. Планы.
Борода. Зачем он отпустил ее? Зато модно, половина мужского населения страны носит бороду — утверждала Лера, уговаривая его изменить свою внешность.
— Мужчине с бородой больше доверяют — говорила она. — Ты будешь представительным молодым человеком.
И он согласился, пошел на поводу у жены, не смог отказать. Тут уж нельзя кривить душой перед своим отражением (его уж точно не обманешь), но он согласился, потому что…
Потому что любил. А любил ли? Конечно. Ведь был счастлив. Самое светлое чувство на земле, которое могли испытывать люди — это любовь. Совместная жизнь с Лерой напоминала ему путешествие по винтовой лестнице башни. Ровно. Размеренно. Вверх. К свету. Он сам построил эту башню. Высокую. С резными окнами. С яркими витражами. Спиральная лестница вела к синему небу.
Наверное, она тоже его любила. Но это не помешало ей изменять ему с лучшим другом. Именно этот факт перечеркнул настоящие чувства. Именно этот факт испортил их чистоту и искренность. Башня перевернулась и образовала колодец — путь в черную тьму их совместной жизни.
Ирония любви в том, что Сергей боготворил Леру и не заметил, что рядом с ними идет обман.
Одиночество привело
