Таинственная четверка - Татьяна Викторовна Полякова
– Маме помогать.
– Болтать целыми днями с клиентами?
– Вряд ли она только болтает. А поддерживать хорошие отношения с клиентами – ее обязанность. Можно вопрос? – рискнула я.
– Пожалуйста.
– Если он за кем-то наблюдает, тот, на маяке, – начала я, подбирая слова, – он ведь делает это с какой-то целью. Ты не замечал, когда он появляется, здесь что-то происходит… скажем так, необычное?
– Ничего, – пожал плечами Вениамин. – Хотя, может, и происходит. Откуда мне знать? Вот вы… Вы же не просто так приехали?
– С чего ты взял? – удивилась я. Странное дело, но в тот момент в мальчике отчетливо чувствовался страх.
– Просто подумал, – он пожал плечами.
– Меня заинтересовал маяк, – словно оправдываясь, сказала я. – Он ведь и тебя интересует. А еще мы хотим купить здесь дом, вот и решили узнать, как в этих местах людям живется. Ладно, я пойду.
– Мужик этот вам кто? – неожиданно спросил он.
– Друг.
– То есть вы с ним не спите?
– Не подскажешь, с какой стати мне на подобные вопросы отвечать?
– По-вашему, я еще ребенок?
– По-моему, это не твоего ума дело. Пока.
Я пошла по тропинке, но он, подхватив сумку, припустил за мной.
– Провожу вас немного.
– Вряд ли мне что-то угрожает, – хмыкнула я, – раз тот, кто на маяке, сидит тихо. Но все равно спасибо!
– Старик, который недавно умер, тоже маяком интересовался.
– Зиновьев? – замерла я, поворачиваясь к Вениамину. Если честно, возникла мысль, а не морочит ли мне отрок голову? Но в тот момент он был, безусловно, правдив.
– Я не знаю, как его фамилия. Продавщица в магазине его Альбертом называла.
– Альберт Юрьевич, – кивнула я. – Ты видел его возле маяка?
– Ага. Он все вокруг бродил, приглядывался. Один раз подошел и дверь подергал. Только она изнутри запирается. Я же говорю, он туда по-другому попадает. Старик на дверь смотрел-смотрел, потом ушел. А на следующий день сказали, что он умер.
– Сомневаюсь, что два эти события связаны. Ты-то, к примеру, жив. Хотя тоже маяком интересуешься. Кому-нибудь из друзей ты о своих наблюдениях рассказывал?
– У меня нет друзей, – буркнул он.
– Вы недавно переехали?
– Там, где мы раньше жили, друзей у меня тоже не было.
– Почему?
– Просто не было. Мне одному интересней. У меня есть приятели, с которыми я играю в футбол или иду купаться. Но это не друзья.
– Понимаю. А кому попало рассказывать о маяке ты не хочешь.
– Нечего рассказывать. Про привидение вы наврали?
– Нет. А ты много успел навыдумывать?
Он отрицательно покачал головой. Впереди показался магазин, и я предложила:
– Хочешь, я тебе мороженое куплю? – и тут же пожалела об этом.
Лицо мальчишки приобрело обиженное выражение.
– Я вам что, маленький? Мороженого у меня в гостинице сколько хочешь. Мать им торгует, если вы не в курсе.
– Извини, я не хотела тебя обидеть.
Он молча развернулся и пошел в противоположную сторону, а я, досадливо вздохнув, направилась к магазину.
Народу там оказалось немного. Крикливая тетка за прилавком что-то выговаривала грузчику, очередь из трех старушек терпеливо ждала. Я поздоровалась, мне недружно ответили, но смотрели с интересом. Тем более что продавщица скрылась в подсобке и кричала теперь оттуда.
– Видать, Вовка опять загулял, – подмигнув соседке, заметила бабка, стоящая первой. – Зинаида третий день лютует.
– Она и так немногим лучше собаки, – махнула рукой худенькая старушка в шляпе с цветами.
– Я бы на месте Вовки и вовсе сбежала, – сказала третья, но тут из подсобки появилась продавщица, и все три примолкли.
– Что тебе, Петровна? – обратилась Зинаида к первой в очереди.
– Маслица полкило свешай да колбаски килограммчик…
Встав в очередь, я спросила у соседки:
– Простите, в город ведь автобус ходит?
– Конечно, – охотно ответила она. – На площади остановка, дальше по улице, мимо не пройдешь.
– Остановка только одна?
– Одна, милая, одна. Если из города едешь и водителя попросишь, он на въезде притормозит, а отсюда только с остановки, а дальше уж по настроению. Когда заберет, если рукой махнешь, а когда и мимо проедет.
– Часто автобус ходит?
– Каждые сорок минут. Это летом, а с осени по май – раз в два часа. Да и ездить-то зимой особо некому. Бывает, пустой идет автобус-то.
– А остановка всегда была только на площади?
– Почему же? Раньше у конюшни была. Самой-то конюшни лет двадцать нет. Это мы по привычке так называем. А остановка была, автобус там разворачивался и назад шел. А теперь там болотина, не развернешься. Да и дороги, считай, нет. И раньше беда: дорога проселочная, осенью дожди зарядят, так автобус до остановки не доезжал. Посигналит, мол, давайте сюда. Ну и убрали остановку, уже года три как. Тем, кто наверху живет, теперь неудобно, большой крюк надо делать, чтобы к остановке попасть. А раньше спустился вдоль леса – и все. Пять минут.
– А где раньше конюшня была?
– Так по дороге, прямо. Липа столетняя слева, а на противоположной стороне – фундамент, все, что от конюшни осталось. Только сейчас его не увидишь, крапивой зарос.
Тут подошла ее очередь, и содержательную беседу пришлось прекратить.
Старушки друг за другом покинули магазин, я осталась в одиночестве. Купила бутылку воды и вышла на улицу. Худенькая старушка и та, с которой я разговаривала, стояли неподалеку, неспешно беседуя.
Заметив меня, бабуля ткнула пальцем в конец улицы и громко сказала:
– Вон там конюшня была.
– Спасибо, – сказала я и отправилась в указанном направлении. Хотя могла бы этого не делать, и так ясно: конюшня в паре сотен метров от кустов, где я столкнулась с Вениамином.
Оттуда идет дорога вверх, к дому Зиновьева. Три года назад здесь еще была остановка, и мать Виктории после ссоры с отцом к ней и направилась. Единственный транспорт, которым она могла воспользоваться, – это автобус. Правда, ей ничто не мешало вызвать такси. Но, возможно, у нее не было денег, или все еще проще: она не хотела оставаться в доме отца ни одной лишней минуты…
В этот момент, прерывая мои размышления, зазвонил мобильный. Вадим.
– Я уже беспокоюсь, – сказал он ворчливо.
– Минут через десять буду в гостинице, – заверила я.
Вадим ждал меня в номере. Лежал на диване, закинув руки за голову, и разглядывал потолок. Услышав, что я вошла, поднялся и шагнул навстречу.
– Хотел отправляться на поиски. Что поведала покойница?
– Пока ничего. Зато я встретила Вениамина.
Устроившись в кресле, я подробно рассказала о своем разговоре с мальчишкой, а также о том, что услышала от старушки.
– То, что парень вертится возле маяка, вполне понятно. Мальчишек хлебом не корми… Ты что, думаешь,
