Ксавье Монтепен - Кровавое дело
— Верно! Ты мне говорил когда-то об этом заведении, и я подумал, что могу найти тебя здесь.
— Я вам нужен?
— Да. Мне надо поговорить с тобой. Нет ли здесь какой-нибудь комнатки, где бы мы могли переговорить так, чтобы нам никто не помешал?
— Есть, и даже две, — ответил Луиджи, указывая на дверь, проделанную в стене недалеко от стола. — Я думаю, что эта не занята.
С этими словами молодой человек встал, открыл дверь и, убедившись, что комната действительно свободна, сказал:
— Мы можем войти сюда. До свидания, Донато!
— Земляк? — спросил Пароли.
— Si, signor, — ответил сам за себя Донато. — Я пьемонтец.
Доктор протянул стекольщику руку, которую тот крепко пожал.
В эту минуту мимо них проходила служанка.
— Подайте-ка нам пива, bella, belissima ragazza, — обратился к ней Анджело, — и принесите его сюда, в эту комнату.
Донато, кончивший есть, закурил трубку.
Служанка принесла пиво, два стакана, поставила все на стол и ушла.
Земляки уселись.
— Что ты теперь делаешь?
— По-прежнему оружейник.
— Где ты работаешь?
— У хозяина, в Батиньоле.
— И зарабатываешь?
— Шесть франков в день.
— Плоховато!
— Да, не жирно, когда нужно на эти шесть франков есть, пить, платить за квартиру, одеваться, обуваться да еще табак покупать.
— Да, мой милый, выходит, что жизнь твоя действительно не красна.
— Одно только у меня и есть удовольствие — театр, куда я хожу даром, потому что состою там на службе.
— На службе? Где же это? В каком театре?
— В театрах Батиньоля и Монпарнаса.
— В качестве статиста?
— Нет, в качестве оружейника. Два раза в неделю я должен осматривать ружья и приводить их в порядок перед пьесами, во время которых стреляют. Мой хозяин заключил контракт с директрисой. Из-за кулис я смотрю на спектакль сколько моей душе угодно, а иногда мне даже позволяют посидеть и в зале, куда пускают через боковую дверь.
Пароли налил ему пива и продолжал:
— Да, но спектакли в пригородном театре — развлечение довольно однообразное.
— Конечно! Но что же делать? Надо довольствоваться -тем, что есть.
— А если бы я дал тебе возможность вести жизнь более широкую, более приятную?
— Разумеется, я бы не отказался, черт возьми!! Остается только узнать, могу ли я сделать то, что вы потребуете взамен, потому что я хоть и глуп, но все же не рассчитываю, чтобы мне делали такое предложение даром.
— Сделать надо очень мало, а вознаграждение — пять тысяч франков.
— Пять тысяч франков! Да ведь это целый капитал!
— И заплачено будет наличными. Стоит только сказать «да».
— Но, прежде чем сказать «да», я должен знать, что именно вы от меня хотите, чтобы потом не быть вынужденным сказать «нет»!
— Что, ты все такой же, каким я знал тебя прежде?
— Все тот же.
— Совесть растяжима и никаких нелепых предрассудков?
— В мои годы редко меняются.
— Значит, ты готов оказать мне услугу?
— Вполне, и если бы вы ничего не обещали, то я ничего бы не спросил с вас. Я не забуду никогда, что вы уже раз помешали мне потерять зрение, да и теперь снова обещаете вылечить.
— И я сдержу свое обещание. Ты знаешь, что мое слово свято. Через две недели от твоей офтальмии и следов не останется.
— Так как же? Вы говорите, что я нужен вам. Что же нужно сделать?
— Пустить в ход твою ловкость, которая мне очень хорошо известна.
Анджело вынул из кармана маленькую записную книжку из слоновой кости с инициалами «С» и «В» и поднес ее к глазам Луиджи.
— Посмотри на это.
— Это штучка, куда дамы кладут визитные карточки?
— Да.
— Что же в ней такое?
— Несколько листков совершенно белой бумаги. Все дело заключается в том, чтобы найти способ засунуть эту книжечку в какую-нибудь мебель комнаты, которую я тебе укажу.
— А комната обитаема?
— Да.
Луиджи почесал за ухом.
— Diavolo! — пробормотал он. — Обитаемая комната! Это кажется мне опасным!
— Чем же?
— Если меня поймают, то ведь никто не поверит, что я что-нибудь принес, а подумают совсем обратное.
— Тебя не поймают.
— Ну, да уж что делать? Ведь я обещал и должен сдержать свое слово. А что же дальше?
— Надо поместить эту книжечку так, чтобы она не бросилась в глаза и не нашлась бы сразу, если бы в комнате, например, случился обыск.
— Ну, это нелегко!
— Если бы это было легко, так я не стал бы обещать тебе пять тысяч франков.
— Но какой же вам интерес в том, чтобы я заснул эту дамскую игрушку в какую-нибудь мебель?
— Да тебе-то в этом что?
— И то правда, мне решительно все равно. Простое любопытство. Где же находится дом, в который я должен проникнуть?
— В Батиньоле.
— Тем лучше: мой собственный квартал! И расчудесно! Когда же вы его покажете?
— Сегодня же вечером.
— Значит, дело спешное?
— Надо, чтобы завтра утром мое дело было сделано, и сделано чисто.
Луиджи встал и залпом выпил свой стакан.
— Идемте, — сказал он, — а по дороге вы дадите мне все необходимые сведения.
Пароли позвал служанку, заплатил за пиво и вышел из комнаты вместе с оружейником.
Донато все еще сидел на прежнем месте, докуривая третью трубку.
— Я ухожу, — обратился Луиджи к своему земляку. — Если тебе нечего делать, подожди меня. Я вернусь через час и попрошу Пастафроллу поставить нам бутылочку Асти.
— Мне нечего делать, я подожду, — согласился Донато.
Выйдя из заведения, Анджело и Луиджи дошли пешком до Монтрейльского бульвара. Там доктор посадил оружейника в дожидавшуюся их карету.
— На площадь Клиши! — приказал он кучеру.
Лошадь оказалась хорошая. В двадцать пять минут доехали они до места, и карета остановилась.
Как и утром, Анджело направился на улицу Дам, почти пустынную в это время. Луиджи шел следом.
Наконец они остановились против травяной лавки Анжель Бернье.
— Вот дом, — проговорил Пароли, протянув руку.
При свете газового фонаря Луиджи прочел номер.
— Сто десять, — проговорил он. — Ошибиться невозможно. На каком этаже та квартира?
— На первом.
— Выходит на улицу?
— Да.
— Значит, это вот те два окошечка, над лавкой?
— Именно. Они самые и есть.
— Per Bacco! — весело воскликнул пьемонтец. — Все идет как по маслу. Можете рассчитывать: ваше дело будет сделано. Угостите-ка меня пивцом в этом кафе!
Луиджи указывал на то заведение, куда Пароли заходил утром.
— Нет, не здесь, — возразил Пароли. — Пойдем на улицу Клиши.
— Как вам угодно.
— Значит, ты нашел средство проникнуть в дом? — спросил Пароли.
— Да. Слишком долго объяснять, но будьте завтра в десять часов утра в кафе напротив москательной лавки, и вы увидите, как я поступлю.
— Хорошо, приду.
Разговаривавшие пришли к Клиши.
— Дайте мне сейчас же ту вещицу, — сказал оружейник, — не годится, чтобы кто-нибудь увидел вечером, как вы станете мне ее передавать.
— Вот записная книжка.
Луиджи опустил ее в карман со словами:
— А вознаграждение?
— Возьми.
И Анджело подал Луиджи пять тысячефранковых билетов. Оружейник взял деньги и, проходя мимо ярко освещенного магазина, тщательно пересчитал.
— Превосходно! — пробормотал он, пряча их в тот же карман, где лежала книжка. — Теперь остается только прописать рецепт, что, верно, вы не откажетесь сделать.
Доктор вошел вместе с оружейником в кафе, и через пять минут рецепт был уже готов.
— Ты видишь, что лечение очень просто, — сказал Пароли, — а через несколько дней в заведении «Веселые стекольщики» я посмотрю, какое действие оно произведет.
— Если я вам еще понадоблюсь, я всегда готов к вашим услугам.
— Полагаюсь на тебя завтра.
— Повторяю, в десять часов я примусь за дело.
Собеседники расстались. Пароли пошел на улицу де Курсель, переоделся и к одиннадцати часам вечера вернулся в свою лечебницу. Луиджи, вне себя от радости от пяти тысяч франков, составлявших для него целое состояние, поспешно нанял карету и приказал ехать на улицу Монтрейль.
Донато, куря уже десятую трубку, поджидал его.
— Получил рецепт?
— Да, и на уплату аптекарю, дружище. Пойдем-ка в отдельную комнату и за бутылочкой доброго вина потолкуем ладком.
— Так есть о чем поговорить?
— Да.
— В чем дело?
— Сейчас объясню. Хочешь получить пятьсот франков?
— Еще бы! Ведь, чтобы заработать такую сумму, надо вставить больше двух тысяч стекол.
— Ну, старина, тебе придется вставить только одно, и за него я тебе заплачу пятьсот франков.
— Объяснись!
— Не здесь, а в кабинете.
— Так пойдем поскорее, я как на горячих угольях.
Луиджи и Донато вошли в ту же комнату и велели подать бутылку вина; не доверяя заказчику, хозяин потребовал деньги вперед. Бутылка была принесена, откупорена, и желанная влага наполнила стаканы; попивая маленькими глотками, они проговорили до полуночи. Расставаясь, они сговорились встретиться на другой день в половине десятого на площади Клиши, напротив ресторана «Венлера».
