Джеффри Дивер - Слеза дьявола
— Как я понял, что вы и есть организатор преступлений? — переспросил Паркер. — Вас подвел почерк. У меня остался его образец — тот листок, где вы под мою диктовку записывали слова из блокнота, спасенного Тоби Геллером.
— Это беспокоило меня, — признал Филдинг, — но я не смог найти предлога, чтобы уклониться, когда вы внезапно попросили меня вести запись. Но и тут я старался импровизировать и, как только мог, искажал свой почерк.
— Главной уликой против вас стала пресловутая точка над «i».
— Ну конечно! — кивнул Филдинг. — «Слеза Дьявола». В спешке я совершенно упустил это из виду… Вы ведь сами сказали. Преступники всегда попадаются на мелочах.
— Не всегда, но очень часто.
— А всю информацию о Диггере вы ведь имели с самого начала? — вмешалась Лукас. — Ни в какую библиотеку вам ходить не пришлось.
— Само собой. Черт возьми, я потому и окрестил Хьюза Диггером. Чтобы вы думали, будто он вынашивает какие-то нелепые планы мести против правительства. Но… — Он оглядел комнату. — Как вы вообще сумели найти это место?
— Это ваше гнездышко? — Паркер не смог сдержать несколько самодовольного тона. — Всему виной ваше стремление к совершенству.
Он мстительно наблюдал, как наглая ухмылка на лице Филдинга уступает место растерянности.
— Чтобы сбежать после совершения идеального преступления, вам нужны были идеальные документы. В частности, паспорт. И вы обратились к лучшему специалисту в этой области. К вашему несчастью, он оказался моим приятелем. Хотя сблизились мы на необычной почве — я однажды засадил его в тюрьму.
Недоумение с лица Филдинга не исчезало.
— Но ведь он не знал ни моего подлинного имени, ни адреса!
— Нет, зато вам пришлось звонить ему, — заметил Паркер.
— Я никогда не звонил ему из дома, — несколько обиженно продолжал возражать Филдинг.
Лукас тоже хотелось своей доли торжества над пойманным убийцей.
— Конечно, вы звонили из будки телефона-автомата дальше вдоль улицы, — продолжила она. — Мы узнали, с какого именно аппарата через систему безопасности телефонной компании «Белл Атлантик». А потом, — она достала компьютерную распечатку изображения Филдинга с видеокамеры в фойе здания ФБР, — просто показали этот снимочек десятку ваших здешних соседей, что и привело нас прямо к порогу дома.
— Вот дерьмо! — не сдержался он и закрыл глаза.
Мелочи…
Паркер сказал:
— Среди фальсификаторов документов ходит поговорка. «Никогда не оправдывайся тем, что всего продумать невозможно. Ты обязан продумать все».
— Я догадывался, что вы будете главной занозой в заднице, Паркер, — вдруг со злобой процедил Филдинг. — Основным фактором риска. Нужно было приказать Диггеру с самого начала устранить именно вас.
— А проблем с тем, что пришлось пожертвовать своим другом, у вас не возникло? — язвительно спросил Кейдж.
— Кем? Диггером? Определение «друг» здесь не совсем уместно, — возразил Филдинг. — Он был слишком опасен, чтобы оставлять его в живых. И потом, как вы могли догадаться, это должно было стать моим последним делом. Больше я в нем не нуждался.
В этот момент в дверях показался агент.
— Так, Филдинг, — сказал он. — Карета подана. Пора в путь. Они все поднялись, чтобы проследить, как его выведут.
На пороге он вдруг встал и обернулся.
— Но вы все же должны признать, Паркер, что я был хорош, — сказал он упрямо. — В конце концов, мне почти удалось провернуть эту операцию.
Паркер покачал головой.
— Ответ на загадку либо верный, либо нет. Никаких «почти» здесь быть не может.
И все же, когда он спускался по ступеням террасы, на лице Филдинга играла улыбка.
35
Рабочие грузили остов сгоревшего автобуса на платформу, чтобы отвезти в пункт приема металлолома.
Судмедэксперт закончил отчет об исследовании останков Диггера, в чьи руки намертво вплавился искореженный черный автомат.
Эдвард Филдинг был помещен в одиночную камеру федеральной тюрьмы с цепями на ногах и наручниками на запястьях.
Паркер уже пожелал Кейджу доброй ночи и озирался в поисках Маргарет Лукас, когда заметил, что в их сторону направляется мэр Джеральд Кеннеди. Он вернулся в парк с группой журналистов, чтобы еще раз оценить размер ущерба и поговорить с полицейскими и спасателями.
Но сейчас подошел к Паркеру и Кейджу.
— Что угодно вашему превосходительству? — спросил Кейдж.
— Так это вам, агент, я обязан той небольшой историей в новостях, где на меня свалили всю ответственность за промах с кораблем?
Пожатие плечами.
— Для нас приоритетом всегда являются интересы следствия. Вам не следовало появляться в «Ритце». Не стоило вмешивать сюда свою большую политику.
Кеннеди только с досадой помотал головой.
— И все же, как я понял, вам удалось взять преступника, который несет за все это ответственность?
— Так точно, сэр.
Кеннеди перевел взгляд на Паркера.
— А вы, стало быть, и есть агент…
— …Джефферсон, ваше превосходительство. Том Джефферсон.
— О, как раз о вас только все и говорят. Тот самый эксперт по документам?
— Верно, — подтвердил Паркер. — Но и вы на моих глазах сегодня показали себя отменным стрелком.
— Этого оказалось мало. — Мэр с траурным видом кивнул на сгоревший автобус. Потом вдруг спросил: — Послушайте, а вы, случаем, не потомок Томаса Джефферсона?
— Я? — ответил Паркер со смехом. — Нет, что вы! Просто очень распространенная фамилия.
— А фамилия моего помощника — Джеффрис, — сказал мэр так, словно они вели обычную светскую беседу за коктейлями.
Потом показалась Лукас. Она кивнула мэру, и Паркер мог заметить некоторое напряжение в выражении ее лица, словно она ожидала нападок со стороны Кеннеди.
Но тот только и произнес:
— Мне крайне прискорбно, что погиб ваш друг, агент Арделл.
Лукас промолчала, глядя на остов автобуса.
Откуда-то вынырнул репортер.
— Господин мэр, — затараторил он, — прошел слух, что вы отказались вызвать Национальную гвардию нынешней ночью, чтобы не отпугнуть от Вашингтона поток туристов. Вы можете что-то сказать по этому поводу?
— Нет, не могу, — отрезал мэр, тоже завороженно смотревший на автобус.
— Сегодняшняя ночь сложилась не слишком удачно для всех нас, не так ли? — заметила Лукас.
— Верно, — задумчиво ответил мэр. — Но, как я догадываюсь, подобные события и не могут сложиться иначе.
Потом он взял за руку жену, и они направились к лимузину.
Маргарет Лукас передала Кейджу какие-то бумаги — вероятно, письменный отчет о добытых уликах или о произведенном аресте. Потом, все еще не сводя глаз с автобуса, пошла к своему пикапу. «Неужели она так и уедет, даже не попрощавшись?» — подумал Паркер.
Лукас завела двигатель и включила обогреватель кабины — к утру становилось все холоднее, а с покрытого черными тучами неба продолжали падать крупные снежинки. Она тем не менее оставила дверь открытой и сидела, откинувшись на подголовник кресла.
Кейдж еще раз пожал Паркеру руку со словами:
— Даже не знаю… Что тут скажешь?
К удивлению Паркера, агент вдруг притянул его к себе и крепко обнял, поморщившись от боли, а потом поплелся вниз по улице.
— Доброй ночи, Лукас! — прокричал он. — Доброй ночи, Паркер! Боже, как болит бок… Всех с Новым годом! Всех с наступившим Новым годом, будь он трижды неладен!
Паркер застегнул молнию на куртке и пошел к пикапу Лукас, заметив, как она разглядывает некий предмет в своей руке. Издали Паркер не мог понять, что это. Нечто похожее на почтовую открытку, которую сложили пополам. Лукас неотрывно смотрела на нее. Заметив приближение Паркера, она, как показалось, не сразу решила, что ей делать, но, когда он был уже рядом, спрятала открытку в бумажник.
А потом вынула из кармана бутылку пива «Сэм Адамс» и открыла, уперев пробку в приборную доску.
— Теперь такое продают автоматы в штаб-квартире?
— Нет, это подарок от моего подопечного Гари Мосса. — Она протянула бутылку ему. Паркер сделал большой глоток и вернул пиво ей. Лукас оставалась в машине, но теперь развернулась на сиденье, чтобы лучше видеть его.
— Какая ночь!
— Да, какая ночь! — повторил он. Потом склонился вперед и протянул ей руку.
Она крепко ухватилась за нее. Оба сбросили перчатки, но хотя их пальцы покраснели от мороза, у обоих, видимо, оказалась одинаковая температура тела — по крайней мере от ее прикосновения Паркер не ощутил ни тепла, ни холода.
Ни он, ни она не решались убрать руки. Тогда он накрыл их рукопожатие сверху левой ладонью.
— Как там ваши дети? — спросила она. — Напомните мне, какие смешные прозвища вы им дали.
— Мистер и мисс Ху.
