Перо бумажной птицы - Елена Ивановна Михалкова
– Тебя она бы тоже охотно прирезала, – с ухмылкой сообщил Сергей Даше. – Руку дам на отсечение, ты взбесила ее не меньше, чем Сотников.
– Тебе и без всяких споров руку едва не отсекли! – Она помахала расслабленной кистью со своей кровати. – Слушайте, а откуда у них взялся второй дом?
Илюшин пожал плечами:
– Скорее всего, они его арендовали на долгий срок. Ольгина предусмотрительность сказалась и здесь: она поставила ставни, укрепила двери. Ну, и подвал тоже привела в жилой вид. На всякий случай.
– Всегда имей запасной план… – задумчиво сказала Ника.
– Подготовка себя полностью оправдала. Когда Даша сбежала, у Ольги и Максима было очень мало времени. Они ведь не знали, как скоро их накроет полиция. Запомнила Даша местонахождение дома или нет? Отнесутся ли к ее словам серьезно или спустят дело на тормозах? Ольга не могла рисковать. И они свернули свой проект раньше срока.
– Вот этого я осмыслить не могу, – призналась Ника. – Того, что они с ней сотворили…
– Очень уж высоки были ставки.
– Я другого не пойму, – сказал Сергей. – Как это Калита на такое подписался.
– А может, это был Ревякин! – вмешалась Даша.
Илюшин покачал головой:
– Нет, Ревякину такую тонкую работу не доверили бы никогда в жизни.
– Тонкую работу? – недоверчиво переспросила Даша. – Да ты шутишь! У нее ни одной целой кости!
– Ольгу избили с ювелирной точностью. Им нужно было создать картину жестокой расправы, но не оставить ее инвалидом. Руки и лицо – вот что выдало бы ее в первую очередь. Кто естественным образом ляжет под нож пластического хирурга? Человек с переломами носа и скул. Кто не в состоянии подписывать документы? Тот, у кого рука в гипсе. Сотрясение мозга – необходимый минимум, чтобы объяснить повседневную забывчивость. Ей предстояло знакомиться с собственным домом, водить чужую машину, двадцать четыре часа в сутки притворяться другим человеком… Она неизбежно допустила бы ошибки. Они не успели толком отработать ни речь, ни мимику – не хватило времени. Но теперь все отличия от прежней Овчинниковой можно было списать на травмы. Бил ее, конечно, Калита. Она сумела убедить его, что другого выхода у них нет. Чудом выжившая жертва рассказывает волшебную историю своего освобождения. На месте коттеджа мы находим пожарище. Вместо примы выходит дублер, и никто не замечает подмены.
– Между прочим, о вас она расспрашивала особенно внимательно, – вспомнила Ника. – Постоянно заставляла повторять наши разговоры. Записывала мои впечатления…
– Мы видели ее в образе Веры Загребиной. Конечно, она была в парике, в очках и прибавила себе с помощью разнообразных ухищрений не меньше двадцати килограммов веса… Но ей все равно было не по себе. Правда, сбилась она единственный раз: когда выяснилось, что Даша слышала чтение за стенкой. У нее не нашлось подходящего объяснения. Но все можно было списать на амнезию, что она и сделала. Ну, и конечно, гениальная догадка сыграла в ее пользу и избавила нас от всех подозрений. Ольга сообразила, что мы докопаемся до истории о самоубийстве Овчинниковой-младшей. Она очень рисковала, выводя на сцену Наташу Асланову. Но к этому времени я и сам решил, что мы столкнулись с историей сумасшествия, а не с холодным умом, который противостоял нам в действительности. Ольга выбила сто очков из ста. Душераздирающая история про месть женщины с тяжелой судьбой звучала дико и в то же время правдоподобно. Дальше все было довольно несложно… Ее все жалели. Она оборвала прежние связи, объяснив, что хочет восстановиться. Стала вести замкнутый образ жизни, понемногу вживаясь в роль. Ревякин и Калита держали вас в новом подвале. Если нужно было проконсультироваться, Ольга приезжала к вам, верно?
Ника кивнула.
– Меня так ужаснуло, когда они стали пытать Дашу, что я даже не пыталась врать. Боялась, что они снова начнут бить ее током, если Ольге что-то не понравится. К тому же устала. Сдаваться не хотелось, но если бы сказали, что завтра мне придет конец, я бы почти не расстроилась. – Она усмехнулась. – Этот подвал у меня уже в печенках сидел.
Даша пересела на ее кровать и осторожно погладила по спине.
– Слушайте, – начала она, обращаясь ко всем сразу, – если Нику смогли выманить телефонным звонком, зачем нужно было городить огород со мной в роли официантки? Почему было не позвонить сразу?
– На звонок они пошли от безысходности, – объяснил Сергей. – Слишком ненадежный план. А если бы Ника не поверила? Если бы кто-то оказался рядом и остановил ее? Рискованно делать ставку на единственный телефонный звонок.
Ника обернулась к ней:
– Ладно, со мной все понятно. Но за что Ольга пыталась убить тебя?
– Без понятия! Пусть он объяснит, – Даша кивнула на Илюшина.
– Во-первых, Даша, как и мы, знала Ольгу в образе Веры Загребиной, – сказал Макар. – Во-вторых, вы с ней провели вместе несколько дней. Стоило Даше что-то заподозрить, и вся инсценировка посыпалась бы. Ольга что-то писала во время вашей встречи?
Даша отрицательно покачала головой и вдруг вспомнила:
– Подожди! Вообще-то да! Она записала, сколько денег нужно на собачий приют. Я еще подумала, что память у нее стала совсем паршивая.
– Какой рукой она писала?
– Правой, естественно…
Даша осеклась.
– Нет, не правой… – протянула она и испуганно посмотрела на сыщиков. – Ох ты ж, елки-палки! И она из-за этого…
– Почти наверняка, – согласился Макар. – Даже с переломанными пальцами правша не становится левшой. Ольга была левшой и невольно себя выдала. Ты даже не заметила этого, а она раздула маленькую ошибку до масштабов катастрофы. Гадала, как быстро ты сообразишь, что именно увидела, и что предпримешь. В конце концов страх взял верх, и она отправила Ревякина тебя убить. Катастрофой было именно это. Если бы она отпустила тебя живой и невредимой, ничего бы не произошло.
Ника притянула к себе Дашу, обняла за плечи. «К Юльке ее пристроить, – подумала она. – Пусть обучается, схватывает». И еще подумала: «Как хорошо, что папа с мамой не дожили. Невозможно было бы им это все объяснить».
Бабкин покосился на Илюшина и увидел, что тот ухмыляется.
– Что тебя насмешило?
– Я только что понял, что под конец жизни Ольга Овчинникова добилась того, чего хотела: почти полного сходства с сестрой. Ника перед похищением была в домашнем костюме, и Ольга уехала из коттеджа в точно таком же.
