Шам - Виталий Фёдоров
Старый крымский татарин, знающий пушту, фарси и турецкий, и при этом работающий в миномётке заряжающим, отбросил бесполезную деревяшку в сторону и полез в карман за сигаретой.
– Не, ну какой пиздец, а? – он выпустил клуб дыма. – Я такого с Афгана не видел.
Антон задумчиво кивнул – он, собственно, в принципе до сегодняшней ночи не предполагал, что такое бывает. Одновременно пыльная буря и дождь, при этом сильнейший ветер и температура градусов на пять ниже нуля – как всё это вообще с точки зрения физики работает? Милостью Аллаха, разве что. Или немилостью.
Каков бы ни был механизм таинственного явления, результат налицо – мир с утра оказался покрыт глянцевой корочкой замёрзшей грязи, ну а поваленная ветром складская палатка (плюс развешанные на просушку вещи Интеллигента, но они мало кого волновали) пропитались этой самой грязью (перед тем, как замёрзнуть) чуть больше, чем полностью.
Антон вздохнул. Солнце быстро поднималось над горизонтом, а дневная температура тут в декабре где-то между десяткой и двадцаткой, выше нуля, разумеется, так что скоро всё растает. Грязь, правда, от этого никуда не денется, так что помудохаться один чёрт придётся.
– Надо сваливать на затрак. – выдал он ценную мысль. – Прямо сейчас.
– Так рано ещё! – Чемодан недоумённо посмотрел на часы. – Минут через пятнадцать можно потихоньку выдвигаться…
Шарьин вздохнул ещё раз. Вроде опытные люди…
– Сейчас Хуссейн припрётся перед завтраком, всё это увидит, и начнёт задачи нарезать. Ты в этот момент где хочешь быть?
Оба пенсионера энергично закивали и исчезли внутри палатки, откуда вскоре появились с застёгивающимися на ходу (и, разумеется, недовольно бурчащими) ещё двумя представителями ветеранского племени – Мичманом и Узнем. Последний был коллегой Курбаши из недавно разогнанной за пьянство дивизионной миномётки и сейчас, как и большинство сослуживцев, пытался перед окончанием этой командировки заранее найти место на следующую – либо в одной из прочих батарей артдивизиона, либо в одном из штурмовых отрядов, благо миномёты, АГС и прочая тому подобная приблуда там в наличии имелись.
Конечно, план был не без некоторого риска – всегда есть вероятность, что работу свалят на отсутствующих. «Вы проебались, вам и иша́чить», всё логично, в рамках военной логики, по крайней мере. Но Шарьин наблюдал Хуссейна каждый день на протяжении уже почти месяца, и его стиль руководства изучил – азербайджанец предпочитал тыкнуть пальцем в конкретного человека, находящегося в зоне видимости, и нарезать ему конкретную задачу, а потому…
Время завтрака неумолимо приближалось, так что в палатке потихоньку начинал пробуждаться остальной личный состав, но свежеразбуженные ветераны быстро уяснили боевую задачу (опыт, всё-таки, сказывался) и их сплочённая группа бодрым шагом выдвинулась в сторону расположенной на другом конце лагеря столовой. Перед тем, как скрыться за поворотом огибающей холм дороги, Шарьин бросил взгляд назад – к расположению артдивизиона подъезжала знакомая «Тойота» Хуссейна.
Ну, вот и славно.
* * *Гриша задумчиво и чуть неуверенно подбросил в ладони тяжёлую матерчатую «колбаску».
– Думаешь, в аэропорту будут шмонать?
ВрИО командира отделения явно беспокили не столько возможные звиздюли, сколько материальная ответственность. Антон пожал плечами:
– Да хрен их знает. Может, на вылете, может, по прилёту, может в лагере. А может вообще везде по три раза. Двести с лихуем рыл всё равно тщательно вряд ли досмотрят.
Утверждение, конечно, было спорным, и направленным скорее на поддержание боевого духа приунывшего напарника. В конце концов, ни малейшей технической проблемы обшмонать каждого из убывающих/прибывающих одним бортом в аэропорту нет, там каждый день с куда более объёмными задачами справляются. Надежда лишь на общий пофигизм…
– …искать-то в основном патроны и прочее Бэ-Ка будут. – продолжил Шарьин. – У тебя ничего такого нет?
– Не-не. – энергично потряс головой Петренко. – Всё два раза перепроверил, и перед вылетом ещё раз посмотрю, чтоб никакой мудак патрон не подкинул.
Вопрос с «сувенирами», вывозимыми личным составом из «песочницы», был головной болью конторы с самой первой командировки, когда поля на подъездах к Молькино усеяли брошенные железяки до пулемётов включительно. Гайки с тех пор закручивали с каждым разом и, по долетающим с Родины слухам, сейчас уже каждого, отправляющегося домой после расчёта, досматривали чуть ли не трусов. При всём этом, не далее как в сентябре один гений из ШО «Ке́наз» умудрился не просто провезти с собой в рюкзаке РГДшку, но и добраться с ней, через Пашковский238 и Внуково, аж до Кудымкара, где и был в ужравшемся вдрабадан виде подобран ментами на автовокзале, доставлен в отделение, и там… Воистину, верно сказано в хадисах: «Ты что, дебил? Нет, я «ирокез».
Понятно, что ищут в основном оружие и БК, но вообще запрещён вывоз любых сувениров, и уж на стопку монет эсбэшники среагируют непременно, к бабушке не ходи. Хотя бы из сугубо меркантильных соображений. Антон, не большой любитель передоверять кому-то ответственность за материальные ценности, после долгих колебаний разделил наличествующий запас монет на две части, равные по стоимости примерно одной и двум третям общей суммы. Более ценную, соответственно, оставил у себя, оставшаяся передавалась на попечение Морлока. Тот в восторг от этого не пришёл, но необходимость диверсификации логистики в целях минимизации рисков понимал, так что бурчал, скорее, порядка ради.
– От Марата ничего?
Шарьин лишь цокнул языком и помотал головой. Новостей от третьего участника предприятия не было уже давненько, что, с учётом ликвидации остатков черноармейского укрепрайона в Дэйр-эз-Зоре, наводило на печальные выводы. С другой стороны… нет. Антон привычным усилием воли отогнал некрасивую мысль. Как будет, так и будет.
– Строиться! – комендант лагеря, Датчанин (что он этим позывным хотел сказать, интересно?), вышел на середину площадки со списками в руках, и две с половиной сотни наёмников, беспорядочно сгрудившихся со всем скарбом между столовой и автопарком, хаотично задвигалась. Гриша убрал драгоценный груз куда-то под куртку и исчез в толпе. – Встали по подразделениям!
Убедившись, что некое подобие порядка наведено, пузатый «скандинав» продолжил:
– Автобусы подъезжают! – мановение начальственной руки, полтысячи глаз радостно обозревают спускающиеся от КПП автобусы. – На них будут номера! Зачитываю по списку, запоминайте, кто и где! Первый автобус – управление Шэ-О «Эр» и взвод Эр-Один! Второй…
– Ну, хоть не в кузове на этот раз! – донёсся воодушевлённый бубнёж откуда-то из задних артиллерийских рядов. Говорившего Антон не узнал (Иргиз? Может быть…), но, в любом случае, согласен с ним не был. Путешествовать в кузове КАМАЗа, лёжа на каремате, как они добирались сюда из-под Дэйр-эз-Зора, ему нравилось куда больше. Не говоря уж о том, что, если духи вдруг решат устроить шумное прощание, шансы выбраться из обстреливаемого автобуса стремятся к нулю, даже не принимая во внимание, что оружие они уже сдали.
– …шестой – сапёрный взвод, связисты, танкисты…
Ладно, что уж теперь. Последний бой, он трудный самый…
– …седьмой – артдивизион, ремвзвод…
Ага, и вечно арта позади всех.
– …по автобусам, согласно списков… становись!
* * *Холёный, прилизанный араб в дорогом костюме шарахнулся в сторону, как чёрт от ладана, испуганно выпучив глаза-маслины. Не стоит судить его слишком строго – прогуливается себе небедный человек по зоне ожидания международного аэропорта Дамаска в ожидании вылета (куда, кстати, любопытно?), и тут вдруг открывается неприметная техническая дверь и, к изумлению чистой публики, непонятно откуда вваливаются две сотни бородатых, скверно пахнущих мужиков, обряженных в дикую смесь гражданской и военной одежды. Учитывая, что ты хоть и в приличном месте, но само это место в Сирии, тут поневоле насторожишься…
– Бухло, бухло где?! Как там это хрень называется…
– Дьюти-фри…
– О, точно!
Впрочем, чистая публика быстро сориентировалась в ситуации и, не забывая корчить брезгливые гримаски, убралась в сторонку. Наёмники же, не слишком заботясь о производимом на окружающих впечатлении, дружно ломанулись к прилавкам. Зачем их вообще заводили в здание аэропорта через лётное поле, перед этим три часа помариновав у центрального входа всем на потеху, осталось загадкой.
– О, Ред Лейбл! – радостно хлопнул в ладоши Чемодан. – Тридцать семь
