Сергей Устинов - Все кошки смертны, или Неодолимое желание
С этим обнадеживающим напутствием двор в обратном направлении я пересек живым. Но это пока было единственной радостью за весь прошедший день.
29
Есть легенда, что цыгане шесть тысяч лет назад вышли из Индии с какой-то очень важной миссией. Впереди у них была великая цель. Но со временем за веселыми песнями и плясками миссия позабылась, цель пропала. И ничего, живут не тужат, по-прежнему бродят по дорогам, поют и танцуют.
Вот так же и я. У меня есть клиентка, которая просит найти убийцу своего отца. Был да фактически сплыл еще один клиент, который просил найти дочь. Но только тут мне ловить нечего: пензенские пареньки, куда ни глянешь, везде дают мне сто очков вперед. Цель не то чтобы совсем пропала, но результатов по ней ноль целых, ноль десятых. И даже выполнима ли миссия, неизвестно. Зато я как ненормальный мечусь по городу в поисках совершенно ненужных мне вещей и людей. А вот тут как раз преуспел: набегал столько, что теперь прячусь, словно заяц. И очень плохо представляю, как этому зайцу выскочить из-под сплошного перекрестного огня.
Время близилось к девяти. Мне позарез был нужен стрингер Ванин ― как последняя надежда терпящего бедствие.
К «хонде» мне лишний раз подходить не хотелось, выбрался через черный ход и поймал такси. По сыскарской привычке я еще дорогой прикидывал, что надо бы сперва походить вокруг этого кафе, через стекла посмотреть, что да как, разведать, короче, обстановочку. Но оказалось, чтобы попасть в «Морячку», надо прямо с улицы подняться по лестнице на второй этаж. Поэтому, открыв дверь, я был несколько шокирован. Если правда, что как заведение назовешь, так оно и заживет, «Морячка» была настоящим тому подтверждением. Она и впрямь походила на прокуренную и подвыпившую веселую бабенку, которой все нипочем: вокруг дымили, пили, хохотали, плакали или орали друг на друга. Чем-то это напомнило мне привокзальную пивнуху годов этак семидесятых.
Вот только лица были совсем другие ― молодые, неглупые. И одежда, сиречь прикид, была из сегодняшнего, если не из завтрашнего дня.
Нужного мне персонажа я обнаружил буквально в первые мгновения. Да и мудрено было не обнаружить: Вантуз среди окружавшего его бушующего моря эмоций выделялся, как севший на мель пароход. Большой, угрюмый и слегка скособоченный, он пребывал в одиночестве за столиком в углу и мрачно ковырял вилкой остатки какой-то пищи на тарелке. Удивило также отсутствие перед ним бокала или стакана ― только бутылка с минеральной водой.
Я подсел к нему на свободный стул и вежливо сказал:
― Добрый вечер.
― Чего уж доброго… ― пробормотал он в ответ, не отрывая глаз от тарелки. ― Доброй только горилка бывает. Если с перцем.
― Так зачем минералку пьете? ― Я решил еще раз попробовать втянуть его в разговор. Вантуз нужен был мне не в депрессивном, а, наоборот, благожелательном настроении: предстояло обратиться к нему с важной просьбой. ― Можем заказать чего-нибудь… более согревающего. Вы что предпочитаете?
Все так же ни разу не подняв на меня глаз, он медленно покачал головой:
― Я с тобой еще за пиво не рассчитался…
Не знаю, чем Вантуз больше меня поразил: тем, что вспомнил меня, или тем, что его опять совершенно не заинтересовало, почему я готов угощать его разнообразными напитками.
― Да ладно, ― махнул я рукой. ― Не обращайте внимания! Учтется при розливе.
― В ту ночь меня посетил Божий ангел, ― ни к селу ни к городу сообщил стрингер.
― Ангел? ― не поверил я. ― А колготки были человеческие. Пятьдесят шестого размера.
― Ангел иногда принимает формы… ― пояснил он, руками выпукло обрисовав то, что должно было умещаться в пятьдесят шестой размер. ― Но все равно остается ангелом. Он явился, чтобы очистить мне душу, выгрести из меня всю мерзость.
― Из вас или из вашего компьютера? ― уточнил я.
Вот только тут он первый раз поднял на меня
красные и слезящиеся, как у гриппозного больного, глаза. Спросил:
― Ты видишь разницу?
На это я затруднился что-нибудь сказать. И вообще во мне крепла уверенность, что мой собеседник немного не в себе.
Приняв мое молчание за положительный ответ, Вантуз покончил с божественным и заговорил о земном. Причем явно о наболевшем.
― Мне больше не нужна свобода слива. Хватит сливать через меня всякую дрянь! ― возвысив голос, погрозил он кулаком кому-то на потолке.
И лицо у него в этот момент сделалось такое, что, добавь он «Ужо тебе!», я бы не удивился. Все-таки маленько чокнулся, решил я. На нас стали поглядывать с соседних столиков, и Вантуз слегка убавил громкость.
― Я, между прочим, театральный заканчивал. А сейчас стыд один ― со мной друзья не здороваются!
― И что теперь? ― спросил я растерянно, думая главным образом о своих проблемах.
― Да ничего, ― развел он руками. ― Буду на спектакли ходить, рецензии писать. В антракте бутерброды с пепси-колой… Пить завязал, даже не хочется.
― А как же бомбы? ― в последней надежде спросил я. ― У меня вот тоже есть парочка…
― Бомбы? ― переспросил Вантуз без особого энтузиазма. ― Все, с бомбами теперь не ко мне.
Я физически чувствовал, как крепко сбитый план проваливается у меня под ногами, точно палуба в шторм. Я должен был обезопасить себя любой ценой, а времени найти кого-то другого у меня практически не оставалось. И от растерянности задал глуповатый вопрос:
― А к кому тогда?
Но совершенно неожиданно получил ответ.
― Да вот хоть к Чичолине, ― махнул рукой куда-то вдаль теперь уже бывший стрингер. ― Эта тебе, если надо, в аду пожар устроит. Редкая сволочь. Почти как я.
Во мне загорелась слабая надежда.
― И где ее найти?
― Чего искать-то! ― Вантуз снова вяло указал рукой, как оказалось, совсем не вдаль, а на вполне конкретный столик. ― Видишь маленькую брюнетку с хвостиком? В белых джинсах? Спиной к нам сидит. Это она.
― Чичина! ― собрав руки рупором, заорал он на все кафе. ― Татьяна!
Чичолина обернулась и с удивлением посмотрела на нас. А я с удивлением посмотрел на нее. И не помню, сколько времени мы так друг на друга с удивлением смотрели. Потому что никакая это была не Чичолина. Это была моя первая жена Татка.
Слава богу, обошлось без объятий и других бурных выражений восторга. Просто поцеловались в щечку. Но уже через секунду у нее загорелся глаз, она схватила меня за руку и потащила к выходу, тараторя:
― Этому уроду не верь! Запомни: Вантуз всегда в чем-нибудь наколет! К тому же у него, по ходу, «белка» после запоя, мы как раз сидели думали, домой его отвезти или «скорую» вызвать. Пойдем отсюда, тут рядом другое кафе есть, поприличней. Сядем поговорим. Ты же у нас мент! Небось в солидном звании уже? О чем ты с ним разговаривал? А бедной журналисточке ничего не перепадет?
Мне до смерти хотелось сказать, что я на самом деле примерно такой же мент, как она бедная журналисточка. Но решил не терять времени: волей судеб моя первая жена становилась сегодня моим последним шансом.
Оказавшись перед гардеробной, я слегка придержал Татку, а заодно ее словесный поток.
― Послушай, мне нужен человек, способный организовать скандал в прессе. У меня на руках охрени-тельные материалы. Но тут есть один нюанс…
― Стоп! ― прервала она меня, враз посерьезнев. — Ничего больше не говори, тут вокруг ходят… разные. Поехали к тебе, мне нужно все увидеть глазами.
Когда спускались по лестнице, она приобняла меня за спину и произнесла в ухо конспиративным голосом:
― И в машине ни о чем серьезном не разговаривай. Могут быть жучки.
― Да я на такси приехал… ― начал я, но она строго оборвала:
― В моей машине.
Поняв, что в таком случае лучше вообще заткнуться, я решил молчать всю дорогу, только адрес назвал. Но усадив меня в свой небольшой, но аккуратненький «мерседес», Татка сама разговорилась. Правда, не о серьезном.
― Ты женат?
Я отрицательно помотал головой.
― А ты? Чичина ― небось по мужу? Ты же вроде как после нашего развода с моей фамилией осталась.
Она кивнула:
― Ага, она такая красивая. Когда Чичина дурака выгнала, думала опять ее взять. Но меня уже по городу все знали как Чичолину, прилипла, зараза.
― Так ты и со вторым мужем развелась? ― поразился я.
― Чичин был третьим, ― хохотнула она. ― А потом еще был и четвертый, и пятый…
― Послушай, ― сказал я. ― А если каждый раз без штампика? Тогда и разводиться не надо.
― Начинаю приходить к этой мысли, ― согласилась Татка. ― Можно сказать, всей жизнью ее выстрадала.
― А дети? Дети-то от мужей есть?
Она грустно вытянула губы дудочкой.
― Нету. Не получаются у меня дети. А у тебя?
― У меня получаются, ― подумав, ответил я. ― Но только теоретически. Пока что не было желающих составить мне компанию.
― Обнюхиваемся, как собачки! ― резюмировала Татка. ― Так ты в ментовке работаешь или нет?
