Последнее испытание - Скотт Туроу
– Привет, Кирил, вы что здесь делаете? – интересуется Стерн и похлопывает друга по руке.
У Кирила от изумления широко открывается рот. Узнав Стерна, он с облегчением, хотя и не без труда, изображает губами дежурную, не слишком приветливую улыбку.
– Сэнди, – говорит он. После этого Кирил еще пару секунд смотрит на своего адвоката, ответно похлопывает его по руке и, не сказав ни слова больше, уходит.
Стерн, подойдя вплотную к стойке, начинает рассказывать молодому портье о забытом телефоне – и вдруг умолкает на полуслове. Слишком уж странной была только что случившаяся сцена с участием Кирила. Старый адвокат напоминает себе, что у клиента есть право иметь свои секреты. Но этим ему не удается заглушить внезапно возникшее у него безотчетное чувство тревоги. Коротко извинившись перед портье, Стерн устремляется за угол, туда, куда свернул Кирил.
Он успевает увидеть, как Кирил входит в лифт, держа под руку женщину в стильном пальто. Для Стерна это очень тяжелый момент. Он потрясен, но тем не менее через какие-то доли секунды осознает, кто та женщина, которую он только что видел рядом со своим подзащитным, хотя ему нелегко сразу поверить в свою догадку.
Ольга. Конечно, никаких сомнений. Это была Ольга.
* * *
На следующее утро к свидетельской кафедре выстраивается целая очередь людей с бумагами под мышкой – все они хотят предъявить суду самые разные документы, представляющие большую важность для гособвинения. Помимо всего прочего, это биллинг телефонных разговоров по офисному номеру Кирила и данные о сделках, заключенных брокером Пафко-старшего. В какой-то другой ситуации Стерны, вероятнее всего, просто согласились бы на приобщение к делу всех этих бумаг в рабочем порядке, то есть без предусмотренной законом утомительной процедуры объяснений, как тот или иной документ возник, каким образом был получен и как именно хранился. Однако в силу того, что гособвинением принято решение придерживаться определенной тактической линии, его представителям необходим свидетель, который мог бы предоставить суду необходимые сведения по поводу, к примеру, данных о заключенных биржевых сделках. Фелд в конечном итоге настоял и на аналогичной процедуре с данными биллинга. То есть он теперь имеет право привлечь свидетеля, который в своих показаниях лишний раз подтвердит, что по рабочей телефонной линии Кирила действительно происходили те или иные разговоры. В частности, с Венди Хох, находившейся на Тайване, вечером 15 сентября 2016 года. А также серия разговоров, которые произошли двадцать три месяца спустя, 7 августа 2018 года, когда Кирил перезвонил Джиле Хартунг, а затем, положив трубку, еще через несколько мгновений связался с Иннис. Переговорив с ней, Пафко-старший тут же позвонил своему брокеру, молодой женщине по имени Анаит Турчинова.
Однако, как это часто происходит, выяснилось, что подтвердить все эти факты сложнее, чем представлялось Фелду. Потому что звонок Венди Хох был международным и для доказательства факта телефонного разговора нужны два свидетеля. Поэтому с утра Фелд попытался переиграть все обратно и попросил Стернов согласиться на приобщение документов в рабочем порядке, но Марта ответила отказом, понимая, что в предстоящей неизбежной суматохе и волоките присяжные обвинят помощника федерального прокурора.
Когда гособвинение переходит к представлению данных, подтверждающих продажу акций, принадлежавших фонду, который Кирил создал для своих внуков, на свидетельскую кафедру поднимается Моррис Данджи, сотрудник брокерской конторы, услугами которой пользовался Пафко-старший. Это очень худой мужчина – настолько, что воротничок рубашки, стянутый узлом галстука, заметно отходит от тощей шеи. Он совершенно лыс, и у Стерна мелькает мысль о том, что, возможно, свидетель, как и сам адвокат в свое время, недавно прошел курс химиотерапии. Данджи допрашивает Фелд, и ему удается все сделать более или менее гладко – в отличие от допроса свидетелей, представлявших данные по биллингу.
Когда Стерн впервые услышал о мисс Турчиновой, у него возникло подозрение, что она окажется еще одной привлекательной молодой женщиной, которая сумела проникнуть в жизнь Кирила благодаря своим чарам. Однако оказалось, что Анаит – дочь маникюрши Донателлы, иммигрантки с Украины. Донателла сама попросила Кирила, чтобы он использовал услуги девушки в качестве их личного брокера – чтобы та могла положить начало своей карьере. Большая часть средств супругов Пафко, если не считать акций «ПТ», была инвестирована в сравнительно безопасные акции индексных фондов и облигации. Для того чтобы управлять ими, большой опыт не требовался. При этом, согласно решению компании «ПТ», брокерское подразделение инвестиционного банка, которое выставило на рынок пакет акций компании, принадлежащий трастовому фонду внуков Пафко, занимается всеми транзакциями с бумагами «Пафко Терапьютикс» в интересах всех руководителей и сотрудников, поскольку у них имеется соответствующая договоренность с Мортом Мински и его фирмой. Доктор Пафко по своей инициативе перевел свой пакет акций в трастовый фонд, созданный для внуков, воспользовавшись для этого услугами мисс Турчиновой. Он знал, что сам не сможет на них заработать из-за существующих правил «ПТ» по поводу продажи бумаг ее сотрудниками. Тем более что в ближайшие несколько лет ни у кого даже мысли не могло возникнуть о том, чтобы их сбросить. Фелд вывел данные брокерской конторы на шестидесятидюймовый монитор, который он на время допроса Данджи установил таким образом, чтобы его хорошо могли видеть и присяжные, и свидетель.
– Посмотрите сюда, в правый верхний угол, – говорил Фелд, помогая себе лазерной указкой. – Видите, здесь написано «распоряжение по собственной инициативе»? Что это означает, если исходить из правил и практики вашей компании?
– Это означает, что распоряжение сделал не брокер. То есть брокер не требовал продажи.
– Значит, продажу инициировал его клиент?
– Да, – безропотно кивает Данджи. Кажется, что, если бы Фелд захотел, он мог бы легко заставить бедолагу присесть и залаять по-собачьи.
Марта приподнимается со стула, словно собираясь заявить протест, но затем плюхается обратно, махнув рукой с таким видом, что возникшие было у нее возражения слишком незначительны, чтобы тратить время даже на их озвучивание.
Присяжные наверняка предпочли бы услышать рассказ о разговорах Кирила с его брокером от самой мисс Турчиновой, но она представляет для обвинения серьезную проблему. Ясно, что она восприняла звонок Пафко как сигнал о том, что акции «ПТ» вот-вот
